Книга Мистерия - Вероника Мелан

Откуда она знала, что всему этому способствовал Ким? Просто знала.

– Все. Траву взяла.

Когда аккуратно уложенная стопка из почти полусотни старинных фолиантов была готова к транспортировке в другой мир, Бернарда посмотрела на подругу долгим и серьезным взглядом.

– Тайра?

– Что?

– Ты уверена, что не хочешь здесь остаться. Это твоя родина, твой дом…

– Нет, – замотались из стороны в сторону черные кудри. – Это больше не мой дом. Давно. Стив – мой новый дом. Ты, мой особнячок и ваши красивые улицы с добрыми людьми.

– Ну, раз так, – кивнула головой Дина, – наваливайся на свои сокровища сверху, обхватывай их все руками и поехали обратно.

Распластавшаяся сверху на книгах, как морская звезда на горке из облизанных прибоем камней, Тайра кивнула и зажмурилась.

– Я готова.

– Я тоже. А то мне тут как-то неуютно.

И Бернарда сомкнула свои пальцы на тонком теплом запястье.

* * *

– Видишь, получилось! И знаешь, что это значит? Что мы могли бы вернуться в Руур еще раз и отобрать все книги у твоего мудака Уду!

– У моего… кого?

– Это слово тебе не надо учить. У Уду! Ведь у него в замке наверняка есть библиотека, так? И в ней, вот зуб даю, сотни похожих на твои книги.

– Но… – чтобы убедиться, что они дома, в безопасности, Тайра даже потрогала красивые, в бледный цветочек обои, которые украшали стены прихожей особняка Бернарды. – Но я ведь там никогда до этого не была.

– Ну и что? Ты просто подумай! Мы могли бы кого-нибудь подговорить, чтобы он туда сходил, а после описал нам то, что увидел. Даже заплатить ему могли бы. А потом – р-р-раз! – и махнуть туда с ветерком.

– А если бы мы, как сегодня, попали в незнакомое место?

– Ну, такое тоже могло бы случиться – гарантий нет. Гарантированно попасть к Уду мы могли бы лишь в том случае, если бы ты описала мне его мерзкое лицо, а я бы в деталях его представила. Но совсем не факт, что в этом случае мы попали бы в библиотеку.

– Ага. А то и в спальню…

– Или в туалет…

– Или вообще в ловушку, откуда не выбраться.

Бернарда серьезно кивнула, но тут же по обыкновению расплылась в улыбке.

– Но мне все равно нравится эта идея с его библиотекой. Ты ее обдумай.

– Слишком рискованно.

– А ты все равно обдумай. Потому что в этом случае ты бы достойно ему за все мучения отомстила.

– Это да… – в этот момент плотоядно улыбнулась даже Тайра, но через секунду развела руками. – Вот только я не люблю никому мстить.

– А я и не предлагаю мстить. Я предлагаю позаимствовать коллекцию знаний. Так звучит лучше?

– Так вообще идеально.

И они, чувствуя себя командой великих конспираторов, рассмеялись.

– Девочки, вы в магазин, что ли, ходили?

Включившая в прихожей свет Клэр удивленно уставилась на книги – в руках она держала вышивку.

– В книжный? А как же вы это все донесли – ведь ни сумок, ни тележки… Ах да! – она рассеянно улыбнулась собственной забывчивости и махнула вышивкой. – Дина же может и так; моя глупая голова постоянно об этом забывает. Девочки, вы голодные?

Приключения последнего часа подчистую сожгли недавно съеденные в кафе десерты, и потому две головы качнулись синхронно.

– Голодные!

– Вот и славно, а то у меня мясной пирог в духовке еще теплый. Как знала, что будут гости, вот прямо, как знала! И славно, – повторила Клэр и зашелестела мягкими подошвами тапочек по направлению к кухне. – Вы рассаживайтесь в гостиной, а я сейчас все накрою.

* * *

Он решил дорассказать свою историю вовсе не потому, что желал к себе иного отношения – возникшего после ее окончания сочувствия, более глубокого понимания, снисхождения или, не приведи Создатель, жалости, – а просто потому, что понимал: любой когда-то начатый процесс должен быть завершен. Потому что так правильно.

Заваленный опавшей листвой и заросший сорняками сад Канна выглядел неряшливо и вместе с тем уютно – сонный, вихрастый, типично осенний. Качалась между ветвями маленькой елки, которую не пойми каким ветром занесло на этот участок, сухая симметричная и абсолютно пустая, если не считать налипшей пыли и пары желтых листиков, паутина; хозяин-паук, вероятно голодный, где-то спал.

Для разговора выбрали заднее крыльцо – самое тихое и недоступное ни для ветра, ни для чужих ушей место. Неторопливо таял в бутылке коньяк; вечерние облака казались отсюда золотыми.

– Так на чем я остановился? – спросил сидящий с краю Баал. – На том, как проклял мать и ушел из дома? Так мне помнится.

– Точно, – Канн выглядел бледным и все еще худым, но куда живее себя самого в недалеком прошлом. – Сколько тебе, ты сказал, тогда было – десять?

– Точно, десять.

Доктор слушал молча, снайпер тоже временно притих – то ли следил за разговором, то ли провалился глубоко в свои мысли.

– И как ты жил? Как выживал?

– Плохо. На улице, – Регносцирос, вынужденный пережить те времена вновь, вздохнул. Залпом закинул в себя коньяк, вытер губы тыльной стороной ладони и принялся говорить. – Я работал. Везде. На заправке, на автомойке, собирая и сдавая пустые бутылки, помощником разносчика писем и газет, чистил ботинки…

– Ботинки? – кажется, так далеко в своем воображении стратег не заходил.

– Да, ботинки. Никто не хотел давать работу мальцу, но каждый понимал – не дай, и пацан умрет с голоду, и тогда бросали в ладони мелкие монетки – не хотели брать на душу вину. А я вкалывал, как умел, и к тринадцати годам обучился множеству не подходящих для мальчика, но подходящих для мужчины профессий – клал кирпичи, красил и белил, помогал жечь мусор…

– А где же ты ночевал?

– В приютах. Под мостами. Когда где.

Это прозвучало так буднично и равнодушно, что у Канна сжалось сердце за двоих – себя и мелкого чумазого мальчишку из чужого прошлого. Под мостами.

Что б им всем пусто. Тьфу…

– Но это я говорю не к тому, чтобы меня тут начали жалеть – мужики, что б даже мысли не было – я просто пытаюсь подвести к тому, каким образом попал сюда, но история длинная, и я все никак не могу до этого места дойти. В общем, в том, где я жил и кем работал, я ничем не отличался от других людей – тех, кому повезло меньше, чем остальным. Но я отличался. От всех людей. Вот в чем смысл. Изменения, что я чувствовал в себе, с каждым годом продолжали нарастать, и в определенный момент стало попросту невозможно их игнорировать. Я видел Смерть…

– Кто ж ее не видел? – невесело ухмыльнулся Дэйн.

– Да ты не бубни! Я начал видеть того, кто приходит за умершими – саму Смерть. Не просто бледного жмурика, а того, кто уводит душу из физического мира прочь.