Книга Проклятие сумерек - Владимир Ленский

Элизахар присвистнул, посмеиваясь:

– Вот уж дудки, мачеха! Никаких клятв с моей стороны. Вы должны меня бояться, ясно вам? – И добавил: – Но могу обещать, что не трону вас. Можете даже тайком пить домашние наливки и наряжаться в платья моей жены, пока никто не видит.

Он тихонько щелкнул ее по лбу – от такой фамильярности она потеряла дар речи – и ушел.

Ни разу за все эти годы Танет не посягнула на собственность герцога Ларра. Она служила ему, как и поклялась, верой и правдой. Когда ее старшая дочь, герцогиня Вейенто, родила сына, Танет не сделала даже попытки навестить внука, потому что почти одновременно с Ибор родила и госпожа Фейнне, и тоже мальчика, которого назвали Онфруа, и это оказалось для Танет куда важнее всего остального.

Для Онфруа, ничего не знавшего о том, как его отец пришел к власти, Танет всегда оставалась лучшим другом, доброй ключницей, полновластной госпожой множества съедобных и несъедобных сокровищ. Разве не она открыла по его просьбе кладовку, где хранились старые луки и стрелы? Разве не она вытащила для него из сундука книгу с картинками, изображавшими чудовищ и чудесное оружие, их поразившее?

Танет показала мальчику множество укромных уголков в замке, где можно было прятаться и мечтать. Танет учила его кулинарному искусству, и Онфруа уже в десять лет был изрядным поваром. Он продолжал расспрашивать ключницу о рецептах варки варенья и свойствах пряностей даже после того, как ему объяснили, что стряпня – занятие, недостойное мужчины и будущего герцога. И когда Онфруа целовал ключнице ручки и называл ее «матушкой», Танет понимала, что она наконец обрела настоящее счастье.

Смахивая слезу, она призналась в этом мальчику, и он весело согласился:

– Для одних, матушка, счастье – непременно в бою, чтобы кругом громоздились трупы чудовищ. – Он показывал в сторону лестницы, ведущей в комнату с книгами. – Для других, – кивок в сторону родительских покоев, – счастье в супружеской любви. А для нас с вами – в том, чтобы слушать тишину. Я так думаю, вы прежде искали не своего счастья, вот вам и пришлось так тяжко в жизни.

– Откуда вы, мое сокровище, знаете, что мне тяжко пришлось в жизни? – улыбнулась в ответ ключница.

Мальчик немного поразмыслил и решил дать правдивый ответ:

– У вас такой вид, будто вас жизнь сильно пожевала. Так сильно, что даже моя дружба не сумеет этого разгладить.

– Погодите, сами ей в челюсти не попадите, мое сокровище.

– Исключено, – заявил юный Онфруа. – Я хорошо знаю, что мое, а что чужое.

У него рано появилась одна странная привычка: иногда он завязывал себе глаза черной лентой и ходил так по целым дням. Танет частенько допытывалась у него, для чего он это делает, и однажды Онфруа все-таки ответил:

– Скажу вам правду, матушка, потому что вранья вы никак не заслужили. Но это – только один раз, и больше не спрашивайте, хорошо?

– Для правды довольно и одного раза, – сказала Танет.

– Я хочу видеть мир так, как видит его моя мать, – объяснил Онфруа.

– Да хранят вас небеса, мое сокровище, ведь госпожа Фейнне слепая! – воскликнула ключница.

– Вот это и важно, – сказал Онфруа. И предупреждающе поднял руку: – Все, довольно об этом!

И Танет больше не спрашивала.

Когда пришли, а затем и подтвердились известия о мятеже Вейенто, Элизахар уехал из замка: сперва – в Саканьяс, вербовать солдат, затем – догонять армию Вейенто и двигаться на соединение с Талиессином. Фейнне осталась на попечение Танет.

Отъезд Элизахара случился так неожиданно, что Онфруа не успели оповестить. Несколько дней назад наследник герцога уехал на охоту в леса за дальней деревней – той, что лежала за болотами.

Стоя перед открытыми воротами старой крепости Ларра, Элизахар поцеловал Фейнне, коснулся губами наморщенного лба мачехи. Заповедал обеим им быть настороже и, вернув Онфруа домой, держать ворота запертыми.

А потом он сел на коня и уехал.

За Онфруа спешно послали. Впрочем, ожидали его только дня через три: дорога хоть и недолгая, но неудобная, верхом не поскачешь, нужно пробираться по топям.

Каждый день после отъезда мужа Фейнне подолгу стояла на стене замка в ожидании сына. Танет старалась не отходить от нее, развлекала разговорами, угощала сладостями, которые носила с собой на блюде. Фейнне рассеянно брала печенье, облизывала пальцы, но веселее не становилась.

На третий день ожидания перед замком появились всадники, о чем было немедленно доложено герцогине.

– Какие они? – спросила Фейнне.

Ключница прищурилась, всматриваясь в темные фигурки, что стояли на дороге перед закрытыми воротами.

– Три лошади, ваша милость. Три лошади, но на одной, кажется, двое… Онфруа среди них нет, – добавила Танет.

Фейнне повернула к ней незрячее лицо и проговорила:

– Я знаю…

Она протянула руку, уверенная в том, что Танет поддержит ее, и вместе с ключницей спустилась во двор. Командир гарнизона уже спешил ей навстречу.

– Элизахар велел никого не впускать, кроме Онфруа, – заговорил он с герцогиней.

Как и большинство тех, кто служил в замке Ларра, этот человек некогда воевал вместе с Элизахаром и по привычке называл своего герцога просто по имени. Так было заведено, и Элизахар не стал менять прежнего порядка.

– Как прикажете поступить, госпожа Фейнне?

Она сказала:

– Я хочу поговорить с ними.

Танет передала руку Фейнне командиру гарнизона, и герцогиня подошла к решетке, закрывающей ворота замка. Прокричала, обращаясь к путникам:

– Назовите имена!

– Мы должны видеть госпожу Фейнне! – донесся голос.

– Назовите ваши имена! – повторила герцогиня. – Ваши, не мое!

Те, кто стоял у ворот, почему-то замялись. Казалось, они не решались объявить о себе открыто. А потом мужской голос громко прокричал:

– Меня зовут Эмери, племянник Адобекка! Госпожа Фейнне, это вы?

Фейнне повернулась к солдатам:

– Впустите их. Я знаю этого человека.

Танет вдруг забеспокоилась:

– Как хорошо вы его знаете?

– Мы были знакомы очень давно… В Академии.

– Самые большие незнакомцы – друзья юности, – предупредила Танет.

– Только не Эмери, – возразила Фейнне. – К тому же он родня Адобекку, а ведь это Адобекк прислал моему мужу предупреждение касательно намерений Вейенто… Откройте ворота!

И путники въехали в замок.

Эскива сидела позади Ренье, обхватив его руками. «Выглядит так, словно он меня похитил и теперь ищет убежища в замке этой госпожи, – думала девочка. – На нас все смотрят. Наверное, уже целую историю в уме сочинили».