Книга Кровь и лед - Роберт Мазелло

Майкл опустил визор шлема с широким незапотевающим стеклом и устроился на сиденье. Снегоходы были мощными и тяжелыми машинами, весом свыше пятисот фунтов, с высоким горизонтальным рулем. Он повернул ручку газа сильнее, чем требовалось, и четырехтактный двигатель ответил зычным ревом. Гусеница вгрызлась в снег, нос снегохода задрался, и Майкл рванул вслед за Лоусоном. Машина, которую он вел, не имела ничего общего с его старым снегоходом времен юности. Сидя на «арктическом коте», он всем телом ощущал мощь грохочущего под ним табуна лошадей, не говоря уже о работе энергоемкой подвески. Майкл привык ощущать пятой точкой все неровности льда и шероховатости обнаженной земли, но на этом снегоходе он словно парил на ковре-самолете над заснеженным полем.

В этом-то и таилась главная опасность.

Он отметил, что Мерфи, Франклин и Лоусон начали выстраиваться цепочкой, тем не менее на безбрежной белой долине ледниковая трещина могла возникнуть совершенно неожиданно, целиком поглотив любого из них. В «снежной школе», сразу после прибытия на станцию Адели, Майкл прослушал от Лоусона длинную лекцию на эту тему и, хотя не запомнил разницу между бергшрундами, краевыми или продольными расселинами, твердо усвоил главное — они часто скрываются под прошлогодним снегом. Он формирует над ними своеобразный хрупкий мост, от которого неизвестно чего ожидать: снежный купол может выдержать вес одного человека, но неожиданно обрушиться под идущим следом. Тогда несчастный провалится в ущелье глубиной под сотню футов с зазубренными ледяными стенами насыщенного голубого оттенка. Дно трещины, где воздух охлажден до минус сорока градусов, представляет собой ложе из замерзшей соленой воды. Мало кому из тех, кто проваливался в ледниковую расселину, удавалось выбраться из нее живым, если вообще выбраться…

Майкл старался ехать по следам впереди идущих машин, однако различать их было не очень-то просто. Солнце, отражающееся от снега и редких проплешин отполированного ветром льда, нещадно слепило глаза. Он низко согнулся на сиденье, стараясь укрыться за лобовым стеклом от набегающих потоков ледяного ветра. Шлем тоже здорово помогал. Мало того, что в области щек и подбородка у него была мягкая теплая набивка, так он еще был оснащен широким воротником, заглушающим рев мотора, и вентиляционными отверстиями, с помощью которых проникающие струйки воздуха охлаждали внутреннее пространство и не давали забралу запотеть. Это напомнило Майклу снаряжение глубоководного ныряльщика, в котором он высвобождал Элеонор из ледника.

Элеонор… Спящая красавица, которая в сознании его спутников превратилась… в невесту Дракулы. Оставался открытым вопрос, как долго ее присутствие удастся скрывать от остальных обитателей станции Адели… А уж то, как долго ее вообще можно держать на полярной станции, и вовсе вопрос на миллион. Его командировка истекает через девять дней, и по истечении этого срока придется сесть на первый же самолет обеспечения — насколько Майкл знал, транспорт прилетит накануне Рождества — и покинуть Антарктиду. Что потом будет с Элеонор? Кто о ней позаботится? Кому она будет рассказывать свою трагическую историю? И кому прежде всего она сможет довериться? В доброте и порядочности Шарлотты Майкл не сомневался ни на йоту, но ведь у Шарлотты есть море обязанностей — она офицер медицинской службы, отвечающий за всю базу, поэтому нельзя рассчитывать на то, что она станет девушке нянькой. А Дэррил? Дэррил не тот человек, который пожертвует своими гематологическими исследованиями и препарированием рыб ради возни с Элеонор. И что, если Синклер Копли так и не объявится? Лоусон рассматривает вариант его выживания как нулевой. Чем больше Майкл об этом думал, тем сильнее укреплялся в мысли, что Элеонор обречена на полное одиночество в изоляторе-тюрьме размером немногим больше ледяного куба, в котором ее подняли на свет божий.

Если только…

Снегоход наскочил на кочку, взмыл в воздух и грузно ухнул в снег. Задняя часть завихлялась в заносе.

«Сконцентрируйся, — приказал себе Майкл, — иначе свернешь шею, и тогда все твои планы пойдут прахом».

Он встряхнул головой, чтобы сбросить с визора хлопья снега, и покрепче ухватился за руль. Но мысли вернулись к тому же — к грядущему дню, не такому и далекому, когда он будет вынужден покинуть станцию Адели. А вместе с ней и Элеонор…

А что, если Элеонор вернется вместе с ним? Майкл удивился, как подобная мысль не приходила ему в голову раньше (или все-таки приходила?). Что, если она окажется на том же транспортном самолете, что и он? Идея была нелепой, однако Майкл вопреки всякой логике и здравому смыслу воспринял ее с восторгом. Да и Мерфи, если уж на то пошло, будет просто счастлив избавиться от лишней головной боли. Более того, как начальник он мог бы применить мощные рычаги воздействия на тех немногих сотрудников, которые знают о существовании Элеонор, и заткнуть им рты. Мерфи мог как облегчить жизнь отдельным работникам, так и сделать ее невыносимой; для этого у него имелись все возможности.

С другой стороны… как все это воплотить в жизнь? Как проделать длительный путь до Штатов с таким необычным (вряд ли на свете есть другие, подобные ей) пассажиром, как Элеонор? Задачка непростая, учитывая, что она никогда не видела самолетов, автомобилей или тех же CD-проигрывателей. У нее нет паспорта и прочих документов, удостоверяющих гражданство, а рассчитывать на то, что королева Виктория подтвердит ее британское подданство, не приходится.

Но даже если отбросить очевидные трудности, с которыми они столкнутся в путешествии, как он сможет позаботиться о ней в таком необычном физическом состоянии? Майкл невольно стал прикидывать, где в Такоме находится ближайший банк крови.

В полумиле впереди он увидел черное скопление дымовых труб, складских строений, сараев, а поодаль, на вершине холма — башенку церкви. Майкл с удовлетворением отметил, что Мерфи с Франклином, как и было задумано, сразу начали уходить вправо, к усыпанному выбеленными костями берегу и остову парохода «Альбатрос». Если Синклер действительно на китобойной станции, живой и невредимый, то велика вероятность, что он забаррикадируется в комнате священника позади алтаря. В таком случае Майклу хотелось первым его обнаружить. Он должен попытаться воззвать к разуму лейтенанта и успокоить его страхи. Если Синклер жив, не исключено, что он проявит подозрительность, недоверие к чужакам, а то и агрессию. У него были для этого все основания, учитывая пережитое.

Поэтому Майклу хотелось быть одному в тот момент, когда он обнаружит лейтенанта. Если обнаружит… Кстати, как они поступят с беглецом? Тоже запрут в изоляторе?

Лоусон остановил машину, немного не доезжая до центрального двора для свежевания — железные вагонеточные рельсы могли повредить лыжи снегоходов. Майкл подъехал к напарнику и заглушил мотор. Вмиг наступила звенящая тишина. Журналист поднял забрало шлема, и лицо, словно хлесткой пощечиной, обожгло ледяным ветром.

— И что теперь? — обратился к нему Лоусон.

— Давай ты начнешь поиски с осмотра этих построек и дворов, а я пойду на вершину холма и постепенно буду спускаться тебе навстречу, — предложил Майкл, чтобы отделаться от напарника.