Книга Чернее чёрного. Весы Фемиды - Найо Марш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Понимаете, Олифант, — сказал Аллейн с присущей ему скромностью, — с самого начала расследования отправной точкой было то, что вы все рассказывали о полковнике. Все отмечали его чрезвычайную щепетильность. «Чересчур вежливый и чертовски учтивый, особенно с теми, кто ему не нравился или с кем разошелся во мнениях», как его охарактеризовал главный констебль. Поскольку у него возник конфликт с Лакландерами, невозможно представить, чтобы он остался сидеть на корточках и продолжал заниматься рыбой, если бы на ялике появился Джордж или его мать. Или тот же Финн, с которым он только что разругался. Потом, как вы с Гриппером справедливо подметили, первый удар был похож на тот, что наносит рабочий в каменоломне, когда хочет отколоть кусок породы на уровне колен, или на нижнюю подачу в теннисе. Было очевидно, что убийца знал особенности встречного течения реки и что приближения ялика не будет видно из-за ивовой рощи. Напомню, что мы нашли в лодке желтую заколку миссис Картаретт и окурки сигарет, в том числе и со следами губной помады.
— Наверное, остались после увеселительной прогулки, — предположил сержант Олифант.
— Думаю, да. Когда меня несло течением в заводь, я увидел головки сбитых ромашек и представил, как в ялике кто-то лениво помахивал клюшкой. Причем человек этот был так хорошо знаком полковнику, что, бросив на него взгляд или обменявшись парой слов, он продолжил резать траву для рыбы. Не исключаю, что по просьбе Джорджа Лакландера она попросила мужа не давать хода новому варианту седьмой главы, а тот отказался. Может, в угаре страсти Джордж сказал, что женился бы на ней, будь она свободна. Наверное, на нее вдруг нахлынула волна горького разочарования и раздражения, ее захлестнули эмоции, и вспышка ярости затмила разум и дала выход столь чудовищной жестокости. Перед ней оказалась лысая голова, похожая на огромный мяч для гольфа, бить по которому клюшкой так любовно учил ослепленный страстью Лакландер. Она лениво сбивает ромашки и вдруг, размахнувшись, наносит мужу удар в висок, и вот он уже лежит, распластавшись, с вмятиной на черепе. И она превращается в убийцу, который пытается не поддаться панике и хочет скрыть улики. Отпечаток клюшки для гольфа на виске был полностью стерт чудовищным трюком с тростью-сиденьем, которое она заметила у подножия холма. При этом она нечаянно наступает на форель полковника и оставляет на ней след от каблука. Схватив рыбу, она начинает думать, куда бы ее зашвырнуть, но тут замечает кошку мистера Финна. Можно представить, с каким нетерпением она ждала, польстится ли та на форель, и какое испытала облегчение, убедившись, что кошка ее не подвела. Вне всякого сомнения, она слышала обрывки ссоры мужа с мистером Финном, во всяком случае, их громкую ругань. И понимает, что Старушка может направить следствие по ложному пути. Она приносит рыбу и кладет ее возле тела, но нечаянно задевает ею о подол юбки. Потом возвращает трость-сиденье на место, видит аккуратно сложенную тряпку для кистей леди Лакландер и вытирает ею свои перепачканные рыбой руки. Уже собираясь воткнуть трость-сиденье обратно в землю, она с ужасом замечает на острие стержня следы крови и лихорадочно вытирает их той же тряпкой, которая и без того заляпана пятнами краски. Она бы наверняка сложила тряпку и убрала на место, но тут слышит или даже видит приближающегося доктора Лакландера. Поэтому она бросает тряпку и прячется. А когда выходит из укрытия, выясняется, что он забрал с собой все рисовальные принадлежности.
Аллейн помолчал и задумчиво потер переносицу.
— Интересно, — сказал он, — приходило ли ей в голову, что под подозрением может оказаться леди Лакландер. Хотел бы я знать, когда она вспомнила, что была в ее обуви?
Он перевел взгляд с Фокса на Олифанта, а затем на ловившего каждое слово Гриппера.
— Вернувшись домой, она сразу приняла душ и переоделась, а твидовую юбку приготовила для химчистки. Тщательно вымыв подошвы, она вычистила ботинки для гольфа. Наверняка каблук волновал ее больше всего. Думаю, она подозревала, что Джордж дал ей ботинки матери без спроса. Сегодня утром мы убедились, что у нее нет своей подходящей для гольфа обуви, а размер ноги у нее намного меньше, чем у падчерицы. Она приехала утром в Нанспардон, никого не предупредив, сама вошла в дом и положила ботинки в кладовку. Наверное, горничная леди Лакландер решила, что хозяйка надевала именно их и поэтому положила их с остальными вещами, хотя на самом деле та из-за подагры была в сапогах покойного сэра Гарольда.
— А когда вы попросили всех предоставить одежду, миссис Картаретт вдруг вспомнила, что ее юбка пропахла рыбой, — сказал Фокс.
— Да. Она положила ее в ящик с другими вещами, приготовленными для химчистки. А потом, сообразив, что юбка все равно окажется у нас в руках, она вспомнила, что дотрагивалась до нее Старушкой. С невероятной дерзостью и изворотливостью она открыто признается, что юбка пахнет рыбой, и бесстыдно сваливает все на Томазину Твитчетт, что отчасти недалеко от истины. Она солгала лишь в одном: по ее словам, она пыталась отнять рыбу у кошки, а на самом деле сама ее ей скормила. Прочитай она книгу убитого мужа, то знала бы, что кошка никогда не откажется от рыбы, так что вся эта история дурно пахла. И чешуйки оказались от другой рыбы!
— Ужасно, что такое случилось у нас, — неожиданно произнес Олифант. — И что теперь все выплывает наружу. И в каком положении оказался сэр Джордж?
— В самом что ни на есть идиотском! — с неожиданным пылом воскликнул Аллейн. — И по заслугам! Он поступил недостойно, на что его мать наверняка указала ему без обиняков. Мало того, он очень сильно осложнил жизнь своему сыну — кстати сказать, славному парню! — и Роуз Картаретт, которая оказалась на редкость чудесной девушкой. Я бы сказал, что сэр Джордж Лакландер проявил непозволительное малодушие и слабость. По силе характера его даже сравнивать нельзя с Китти Картаретт, урожденной де Вер, которая опаснее африканской гадюки, помоги ей Господи.
— А что, сэр, может, ее… — начал Олифант, но, перехватив взгляд начальника, осекся.
— Дело будет строиться на экспертизе совершенно нового типа. Если ее адвокат окажется толковым и удачливым, ее оправдают. Если нет — посадят пожизненно. — Аллейн перевел взгляд на Фокса: — Ну что, поехали?
Поблагодарив Олифанта и Гриппера за помощь, он вышел к машине.
— Шеф чем-то расстроен, мистер Фокс? — спросил Олифант.
— Не обращайте внимания, — ответил тот. — Он терпеть не может дел, где виновной в убийстве оказывается женщина. Это подрывает его веру в первопричину.
— В «первопричину»? — недоумевающе переспросил
