Книга Дзержинский на фронтах Гражданской - Андрей Александрович Плеханов

что этот метод – метод «провокации» – для вас, революционеров, неприемлем и недопустим. Погоня за открытием организаций, раздувания дел или создание организации хотя бы с целью открытия подозреваемого заговора – преступны, ибо подобного рода деятельность ведет к определенному вырождению наших революционных органов чрезвычайной борьбы в старые охранные, жандармские, сыскные отделения… Горе тому чекисту, особисту, который встанет на этот путь – путь провокаций, а с ним – путь карьеризма… Мы должны быть бдительны, изворотливы и решительны в нашей работе, но в то же время объективны, осторожны…»

31 марта 1921 г. Дзержинским был подписан приказ № 89 о перестройке работы особых отделов при переходе войсковых частей Красной армии на казарменное положение или «долгосрочную стоянку». Каждое особое отделение должно было оставлять на месте расположения штаба дивизии минимальное количество сотрудников, достаточное для его обслуживания, все остальные распределялись для работы в войсковых частях, при штабах бригад создавались особые пункты, начальники которых были обязаны руководить осведомительной и агентурной работой в учреждениях и войсках бригады. При расположении частей в разных, отдаленных друг от друга пунктах бригадный особый пункт назначал туда секретных уполномоченных по информации. Местные ЧК и бригадные особые пункты должны были работать в тесном контакте и взаимно информировать друг друга. При недостаточности сил пункта для агентурных разработок его начальник обращался за содействием в губЧК или политбюро. Информационные и агентурные сведения в порядке текущей работы в виде сводок представлялись из полков в бригадные особые пункты и из бригад в дивизионные особые отделения, которые после разработки данных сводок в виде меморандумов направляли их в армейский особый отдел или в губЧК.

По признанию руководства ОГПУ, несмотря на несомненные успехи, в работе особых отделов имелись серьезные недостатки, суть которых заключалась в том, что текущая работа «не поспевала за ростом движения». А самым «слабым местом» была агентура, которая не проявляла должной активности в выявлении потенциальных участников восстаний и давала сведения лишь «по общему освещению» положения дел среди этих слоев населения. К тому же «объем внутренней агентуры, разработка групп и ячеек недостаточна» из-за низкой квалификации агентов и скудности средств, не было «глубокого закордонного освещения». На всю Украину насчитывалось около 400 специальных осведомителей. Особенно болезненно это отражалось «на работе чекистов с закордонными органами».

Наряду с чисткой штатных сотрудников она проводилась и в агентуре. В приказе от 9 сентября 1922 г. «О чистке секретных сотрудников органов ГПУ» говорилось, что при проверке местных органов выяснилось, что руководители на это «обращают слишком мало внимания, вследствие чего таковая теряет смысл и часто приводит к совершенно обратным результатам… В состав агентуры проникло много чуждого и непонимающего своей задачи элемента. Систематическая чистка негодных элементов не проводится, а если и проводится, то в недостаточной мере. Секретные сотрудники инструктируются слабо, отчего не понимают стоящие перед ними задачи, культурно-просветительная и партийная работа ведутся слабо, местами не ведутся совершенно. Более хорошие сотрудники подолгу не меняются, вследствие чего во многих случаях себя расконспирировали и реальной пользы принести не могут…» Поэтому было решено назначить комиссии из трех человек под председательством начальников секретных частей, «которой немедленно приступить к чистке». При этом особое внимание обращать не «а) пригодность, б) политическую благонадежность и в) классовое происхождение».

Для повышения боеспособности армии и предупреждения нежелательных последствий в марте 1922 г. ГПУ приняло инструкцию по осведомительной работе в частях Красной армии. Вся осведомительная работа была разделена на три части: осведомление коммунистическое (членов партии), осведомление беспартийное и осведомление особо квалифицированное (агентурное). Осведомители должны были давать полную картину состояния воинских подразделений и частей, так как они «видели жизнь части». «При его помощи, – писал А.Х. Артузов, – мы будем иметь внешнюю картину всего, что делается в части».

Не всякий рядовой гражданин мог состоять на негласной работе, а только тот, который мог приобрести навыки быстро с первого взгляда запоминать наблюдаемого не только по лицу, но и по характерным чертам и привычкам, по наружным приметам и одежде. В осведомители вербовались самые надежные люди. Задача каждого осведомителя заключалась в том, чтобы сообщить самые подробные сведения о состоянии той части или учреждения, в котором он служит. Осведомитель должен быть как можно более развитым человеком, уметь определить, где главные сведения, где второстепенные, отличать ложные слухи и всякого рода сплетни от действительности»[795]. К тому же, отмечал Дзержинский, «разведчик во время работы находится в полнейшем напряжении всего своего организма, и особенно нервной системы: никоим образом не быть замеченным объектом и в то же время не упустить его из виду, замечать и изучать все его особенности, манеры, выражение лица и прочее…».

Наилучшим способом привлечения сотрудников для целей разведки и контрразведки, как это признано всеми теоретиками и подтверждено практикой, является убеждение. Но уж очень велик был соблазн у руководящих работников решать стоявшие проблемы не умением, а числом. Труднее всего было вербовать убежденных сторонников других политических партий. Например, эсеры и анархисты при вербовке в 99 % случаев говорили: «Я в тюрьмах сидел не один раз, сидел в дореволюционное время, сидел и при вас, слава богу. И еще сяду».

В подборе агентуры Дзержинский рекомендовал использовать опыт Регистрационного (Разведывательного) управления РККА. 7 января 1921 г. он писал В.Р. Менжинскому: «Думаю, что для того, чтобы Иностр. наш отдел воспользовался практикой Региструпа (в смысле руководства агентами, системы заданий, классификации сведений и т.д.) и чтобы ближе связаться с Региструпом (это дает возможность узнать и их недостатки), стоит пригласить 2—3 товарищей из Региструпа в наш Иностр. отдел. Опасаюсь, что иначе отдел долго будет идти ощупью»[796].

В процессе вербовки очень часто нарушались элементарные права граждан. Таких примеров было немало. Дзержинский же считал вербовку агентуры делом крайне важным и «глубоко политическим», о чем свидетельствует дело инженера Гинзбурга. 20 мая 1925 г. председатель ОГПУ ознакомившись с его заявлением, писал Г.И. Благонравову о нарушении порядка вербовки секретных сотрудников, и прежде всего принципа добровольности: «…Очевидно, это правда. Я уже дал инструкцию, что подобные действия не только недопустимы, но и преступны. Прошу Вас лично произвести расследование, отстранив обвиняемых Шмерлинга, Витебского и Кропотова от исполнения своих обязанностей до результатов расследования и доклада мне. Поручаю Вам одновременно ознакомиться с постановкой дела вербовки секр. сотрудников и проконтролировать, как были завербованы все секр. сотрудники в Эконупре. Это дело столь важное, что я предпочитаю не иметь вовсе в ОГПУ секретных сотрудников, чем иметь их в таком порядке. Это вопрос глубоко политический, и прошу мое распоряжение строго выполнить. Прошу Вас предупредить