Книга Кристалл времени - Соман Чайнани

Это было самое сильное оглушающее заклинание, какое только могла нанести Софи, пытавшаяся таким образом спасти жизнь Кико. Расчет был прост – убрать Кико как можно дальше от скимов, сделать так, чтобы она перестала быть для них живой, подвижной целью. А дальше… А дальше оставалось лишь надеяться на то, что Беатриса и Рина наткнутся на Кико раньше, чем это сделают пираты Райена.

А Змей тем временем, заметив поразившую Кико вспышку, направился в сторону Софи, но не смог увидеть ее под накидкой из змеиной кожи…

Шериф воспользовался тем, что Яфет ненадолго отвлекся от их поединка, и мощным ударом в шею повалил его на землю. Упав, Змей перевернулся, подсек ноги Шерифа и, в мгновение ока повалившись на него сверху, вцепился руками ему в горло.

Не сбрасывая с себя накидку-невидимку, Софи поднялась на ноги и бросилась к Яфету. У нее уже загорелся кончик пальца, готовясь выстрелить новым заклятием, и…

…и тут Софи внезапно остановилась.

Точнее, что-то остановило ее.

Платье. Все дело было в платье!

Оно стиснуло тело Софи, затвердело, как корсет, и продолжало твердеть, обжигая кожу. Но платье не только затвердело, оно под накидкой из змеиной кожи из белого стало черным.

– Что за дела? – удивленно прохрипела Софи.

А платье тем временем туго, словно вторая кожа, обволокло тело Софи, стало блестящим, как затвердевшая черная лава, бывшие на платье белые оборки удлинялись и заострялись, покуда не превратились в… иглы, как у дикобраза.

У Софи похолодело под сердцем.

Черное платье с иглами.

Она уже видела его. На себе.

Раньше, в кристалле, когда впервые попала внутрь хрустального шара.

Там была сцена, в которой она, Софи, лезет в этом платье на дерево.

Тогда эта сцена показалась ей полным бредом, потому что Софи твердо знала, что такое уродливое платье она не наденет на себя никогда. Даже под страхом быть брошенной на съедение крокодилам в Озеро-на-Полпути. А не просто надеть такое платье, да еще и лазить в нем по деревьям среди леса – это уж, извините…

У Софи задрожали ресницы.

О, нет…

Платье, словно смерч, подхватило ее и поволокло к ближайшему дереву – эта невидимая сила была такова, что Софи не могла сопротивляться ей. Платье потащило Софи вверх – она не карабкалась по стволу, но скорее просто поднималась вдоль него, как на лифте, только ветки мимо лица проплывали. Подняв Софи почти до самой вершины, платье впилось в толстую кору своими иглами и надежно, прочно пришпилило ее.

Внизу под деревом Змей и Шериф продолжали свой поединок, а Софи елозила под накидкой-невидимкой, но не могла сдвинуться с места. Почему она не смогла там, внизу, сбросить с себя это платье так, как делала это раньше? Яфет тут ни при чем, он не мог видеть накрытую накидкой Софи. Так что же, выходит, это платье обладает своей волей, своим разумом даже? Оно что, живое? Но если подумать, если вспомнить хорошенько… Неспроста же Яфет так категорично настаивал на том, чтобы Софи всегда носила это платье. И оно всегда начинало щипать ей кожу, когда вблизи появлялся Змей… А еще оказалось, что это платье способно в буквальном смысле восстановиться из пепла после того, как Софи сожгла его в камине.

И тут она все поняла.

Ну, конечно, ведь это было платье любимой матери Райена и Яфета.

Иными словами, платье Эвелин Садер.

Ну а что она умела творить с платьями, известно. Это и живое платье из синих бабочек, которое носила сама Эвелин, и живой костюм из червей-скимов на ее сыне, ну и вот это белое платье, оно тоже было живым.

Само по себе, и себе на уме.

А внизу, под деревом, Яфет так сильно придушил Шерифа, что лицо у того покраснело, как спелая вишня, набухли синие вены на горле.

Шериф поднял свою огромную дрожащую ладонь…

И изо всей силы влепил Яфету пощечину.

Змей оторопел, разжал от неожиданности руки, и Шериф, издав боевой клич, вскочил на ноги, а затем, не медля ни секунды, разъяренным носорогом бросился на Змея.

С костюма Яфета сорвался острый, как скальпель, ским, но Шериф поймал его прямо в воздухе и ударил им Яфета в ребро. Остальные сидевшие на Змее скимы дико завизжали, потом сорвались с места, повалили Шерифа, распяли на грязной земле, пришпилив к ней своими черными ножами его запястья и лодыжки. Шериф рычал от боли, затем закатил глаза и, тяжело дыша, принялся кусать себе губы.

Сама пришпиленная платьем к дереву, Софи отчаянно пыталась зажечь свой палец, но он, как и все ее тело, был скован черным платьем. Еще никогда Софи не чувствовала себя такой раздавленной и взбешенной. Ведь там, внизу, погибал отец Дот. Бывший злодей, перешедший на сторону Добра. Он не заслуживал того, чтобы умереть. Не сейчас, во всяком случае, и не так. Но он погибал, и Софи ничем не могла ему помочь. Ничего не могла для него сделать.

Яфет поднялся. Лицо его превратилось в кровавое месиво, стало бесформенным и ужасным.

Змей поднял с земли тяжелый сук, переломил его о свое колено, отчего обломленный конец стал острым словно пика.

Затем Змей подошел к распятому на земле Шерифу, встал над ним, уставился ему в лицо своим пустым, холодным взглядом.

– Тебе… никогда… не победить… – прохрипел Шериф.

– Кажется, ты то же самое говорил еще до того, как мы с тобой начали, не так ли? – спокойно возразил Яфет.

Софи едва сдержалась, чтобы не закричать в голос…

Кол пробил Шерифу грудь, прошел сквозь его сердце.

Софи отвела свой взгляд в сторону, из глаз у нее ручьями текли слезы, щеки противно щекотала своими листьями какая-то не к месту подвернувшаяся ветка. Даже закрыв глаза, Софи слышала, как Яфет ворочает тело Шерифа, ищет его кольцо. Дыхание Змея становилось все громче, его движения все более нервными. Но он не мог найти кольцо.

А затем вдруг стало тихо.

Софи осторожно перевела взгляд вниз и увидела Яфета, стоящего на коленях у тела Шерифа.

Змей не шевелился.

Он думал.

– Спорю на свои сапоги… – пробормотал Яфет.

Посмотрел на ноги Шерифа.

Стянул с него один грязный сапог.

Затем второй.

На мертвом почерневшем пальце сверкнуло серебряное кольцо.

При виде его сверкнула и улыбка на изуродованном лице Змея.

Сняв кольцо, Яфет вразвалочку удалился в Бескрайние леса, насвистывая что-то себе под нос, блестя в лунном свете своей обнаженной молочно-белой кожей. Отойдя на довольно большое расстояние, он оглянулся и жестом руки позвал своих верных слуг – скимы поднялись в воздух и помчались вслед за своим хозяином, бросив лежащее в грязи тело Шерифа.