Книга Борьба за Красный Петроград - Николай Стариков

На заседании президиума социал-демократической финской партии от 7 ноября, на котором присутствовало 12 человек под председательством Таннера, было окончательно зафиксировано, что партия относится отрицательно к интервенции, причем в двух ее возможных проявлениях – как со стороны регулярной армии, так и отрядов добровольцев. В принятой резолюции в одинаковой степени давалась также политическая квалификация как русским генералам, так и всему составу Северо-западного правительства[475].

Министров Северо-западного правительства в их попытках толкнуть Финляндию на войну с РСФСР постигла неудача, их усиленная организационная и агитационная деятельность в области различного рода вопросов на разнообразные темы[476] не приносила соответствующего эффекта, их «унижение» в роли выпрашивателей помощи «для голодающих петроградцев» себя не оправдало.

Таким образом, неразрешение основного вопроса о признании независимости Финляндии, как и Эстонии, окончательно лишило генерала Юденича столь необходимой для его армии военной помощи.

Бесплодность всех мер Северо-западного правительства была формально опять-таки следствием «принципиальной» выдержанности Колчака, так как последний на обращение Юденича от 27 октября ответил 4 ноября 1919 г. следующей телеграммой:

«Продолжаю считать желательным привлечение финляндских войск к операции против Петрограда. Уполномочил Сазонова на переговоры в этом смысле с финляндским правительством. Готов вступить в прямые сношения с финляндским правительством, аккредитовать при нем посланника и ничем не нарушить фактически независимости Финляндии. Согласен на заключение соответствующего соглашения о сотрудничестве русских и финляндских войск, а также дать обязательство, что военные расходы, связанные с совместными операциями, будут впоследствии оплачены российской казной. Дальше этого не считаю возможным идти и не могу согласиться на объявление «независимости Финляндии». Генерал Деникин разделяет это мое убеждение»[477].

Любопытно, что французы, выступавшие в то время в роли спасителей российской контрреволюции на северо-западе России, пустили слух о том, что Колчак признал в своей последней телеграмме независимость Финляндии. Такие «достоверные» сведения были сообщены французами, в частности, И. В. Гессену, а последний передал услышанное министру Северо-западного правительства М. С. Маргулиесу. Маргулиес, приняв за чистую монету якобы данное в конце концов признание независимости Финляндии, с грустью записал в своем дневнике: «Эх, вы, милые…», указывая одновременно, что у самого-то Колчака Петропавловск взят Красной армией, а Омск эвакуируется[478].

Однако Деникин не оправдал доверия Колчака и не оказался на высоте положения. Когда за «высотой» военных успехов началось катастрофическое падение вниз, тогда Деникин совместно со своим правительством – особым совещанием под давлением внешних сил в лице «советников» Антанты – решил поступиться «единой великой» и признал независимость прибалтийских государств[479].

Что касается обещанной помощи со стороны английской эскадры, прибывшей в Финский залив, то Северо-западная армия генерала Юденича особенно значительной помощи от нее не получила. Если не считать гибели 21 октября трех красных эскадренных миноносцев, погибших не в открытом бою с противником, а на минном поле в Копорском заливе, то деятельность английской эскадры вообще не принесла больших разрушений на советском побережье Финского залива. Англичане вели обстрел главным образом по фортам Передовой и Краснофлотский.

27 октября, когда части Красной армии стали одерживать победы на восточном побережье Копорского залива, заняв деревни Устье и Калище, английский монитор[480] производил обстрел сухопутных позиций и красных фортов из 15-дюймовых орудий. Однако никаких значительных повреждений сделано не было, так как снаряды рвались частью за фортом Краснофлотским, частью на форту Передовом в открытых местах.

Обстрел 15-дюймовыми снарядами советского побережья в районе форта Краснофлотского внес на первых порах расстройство в красноармейские и матросские части, которые, будучи оглушены взрывами, стали в панике бежать. Командный состав не в состоянии был остановить обезумевших от неожиданности и незнания действительных причин такого обстрела бойцов. Но, как только было выяснено, что это стреляет английский монитор из 15-дюймовых орудий, паника прекратилась и бойцы сразу же заняли свои позиции[481].

Относительно Кронштадта, передового защитника Петрограда с моря, английские адмиралы не забывали, но медлили. Около 24 октября члену Северо-западного правительства М. С. Маргулиесу сообщили, что на днях ожидается прибытие английского монитора с 15-дюймовыми орудиями, который будет обстреливать форт Краснофлотский, чтобы дать возможность тральщикам очистить от мин Финский залив с целью обеспечения беспрепятственного прохода английских судов для бомбардировки Кронштадта. Было, однако, предупреждено, что это дело потребует для своего осуществления недельки две… В действительном ходе событий на Петроградском фронте английская эскадра никаких серьезных действий против Кронштадта не предприняла.

4 ноября артиллерийский обстрел фортов Передового и Краснофлотского вовсе был прекращен. После нескольких залпов английские миноносцы быстро ушли в море и больше не появлялись.