Книга Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг. - Евгений Масловский

Вот те обстоятельства, которые явились следствием двойного удара, нанесенного Кавказской армией двум турецким армиям — 2-й и 3-й.

Кавказская армия могла смело ожидать новой кампании, чтобы окончательно уничтожить турецкое военное могущество.

ГЛАВА 27

Заключение: некоторое объяснение причины успехов Кавказской армии; Несколько слов о турецкой армии; Заключение о ходе войны на Кавказском фронте и значение побед на нем. Послесловие.

Приступая к моей работе, я хотел, чтобы перед читателем прошел, хотя бы в совершенно сжатом виде, весь цикл событий, происшедших на Кавказском фронте в течение последней Русско-турецкой войны 1914–1917 гг.

В ней перечислены все операции Кавказской действующей армии, которые широко задумывались и решительно проводились, давая неизменно блестящую победу русскому оружию.

Работа моя была бы не полная, если бы я не попытался сказать несколько слов о причинах этого неизменного успеха Кавказской армии на протяжении всей войны, суммируя все сказанное по этому поводу в общем ходе изложения событий на Кавказе.

Конечно, как всегда в сложных событиях, эти причины должны быть многообразны и все вместе важны.

В ряду же их отмечу только значение: 1) воспитания и подготовки армии, 2) непренебрежения основными принципами военного искусства, 3) правильной постановки и ведения боя и 4) личности вождя.

1) Не буду касаться всем известных высоких качеств всей нашей бывшей Русской армии, полного жертвенности и сознания долга офицера и отличной храбрости и выносливости кадрового солдата и казака; только имея их, Русская армия на протяжении столетий могла творить чудеса.

Хочу лишь остановиться на некоторых особенностях воспитания и подготовки Кавказской армии, которые были следствием постоянного пребывания ее на окраине государства.

На протяжении долгих лет непрерывавшейся борьбы по завоеванию Кавказа и войн с Персией и Турцией, создавались знаменитые традиции кавказских частей — традиции куначества, узами братства связывавшие все части Кавказской армии в одну тесную военную семью, в которой каждый член ее был преисполнен готовности в случае нужды прийти на помощь. В ней не было обособленных групп артиллеристов, кавалеристов и пехотинцев; никто из них не чуждался другой группы.

В них, в этих традициях, вырабатывалось чувство жертвенности во имя оказания помощи соседу; в них выковывался постепенно один из принципов военного искусства — принцип взаимной поддержки.

Эти узы братства свято чтились на протяжении всех долгих лет существования Кавказской армии и передавались во всех частях из поколения в поколение всем новым членам полковых семей.

Обостренное чувство принципа взаимной выручки во что бы то ни стало вело к развитию во всех начальниках от мала до велика умения разбираться в обстановке и, не спрашивая указаний сверху, когда время не терпело, принимать самостоятельное решение, не боясь ответственности за него; вырабатывалась привычка к проявлению нужной инициативы в духе общего решения, — другими словами, широко развивалась самодеятельность частных начальников.

Благодаря тому, что на юге район расположения Кавказской армии примыкал к Персии, — стране с малой современной культурой, с плохо организованной государственностью, с группами населения, слабо признававшими центральную власть и, как следствие, с властью, не могущей брать на себя ответственности за действия групп населения, — для Кавказской армии создавались условия, при которых частям ее непрерывно приходилось вести борьбу для обуздания неспокойных воинственных приграничных племен, не только для ограждения мирного населения нашей приграничной полосы от набегов этих племен, но и для обеспечения русскоподданных в пределах самой Персии.

Ежегодно, на летний период, когда с наступлением теплого времени оживлялась деятельность приграничных с Россией воинственных кочевых племен, особенно шахсевен, и усиливались их набеги со специальной целью грабежа мирного населения приграничных частей Эриванской, Елисаветпольской и Бакинской губерний, — на эту границу, в помощь малочисленной пограничной страже, направлялись роты, батальоны и команды разведчиков от частей Кавказской армии.

В самой же Персии, указанные выше условия заставляли держать постоянно несколько отрядов с частями всех родов войск.

Все они, и выдвигавшиеся ежегодно к границе, и постоянно пребывавшие в пределах Персии, вели непрерывную малую войну; в ней проходили они практическую школу боевой деятельности, приобретали недостающий в мирное время опыт.

Один из крупнейших наших военных писателей, генерал М.И. Драгомиров говорил, что, если бы во время маневров мирного времени, на которых в подобии действий, какие должны происходить в военное время, обучались войска, можно было бы ввести хоть один боевой патрон, то ход учений во время маневров стал бы ближе к действиям во время войны и тогда результат опыта маневров мирного времени стал бы более ценным.

Но все части Кавказской армии, чередуясь, непрерывно, из года в год, получали такой опыт, уже не с обозначенным, а действительным противником, в их постоянных столкновениях и на границе и в пределах Персии.

Прибывшие с началом Русско-турецкой войны на усиление Кавказской армии войска из Туркестана и Сибири, где все еще было полно воспоминаниями о длительной борьбе за умиротворение большого края, получили такое же воспитание и подготовку, которые накладывали особый отпечаток на окраинные войска.

В них было много внутренней спайки, и все они быстро слились с кавказскими частями, образовав единый организм Кавказской действующей армии.

2) Все операции Кавказской армии покоились на основных принципах военного искусства.

Так, можно проследить применение одного из важнейших принципов военного искусства, требующего для полного результата боевых операций выбора для нанесения главного удара действительно важнейшего пункта.

В Евфратской операции, при производстве контрманевра, направление главного удара намечено в наиболее чувствительный для турок пункт — во фланг и тыл преследующей 4-й Кавказский корпус мощной «правофланговой группе» Абдул-Керима-паши. Благодаря этому, несмотря на небольшие сравнительно с группой Абдул-Керима-паши силы, предназначенные для этого удара, и на естественные при ходе операции неблагоприятные случайности, турки не выдержали удара и в беспорядке чрезвычайно поспешно отступили.

В Азанкейском сражении в конце 1915 г., когда 3-я турецкая армия имела совершенно обеспеченные фланги: правый — прикрывавшийся почти недоступным диким хребтом Палантекен, со средней высотой до 10 тысяч футов над уровнем моря, а левый — обеспечивавшийся бездорожной, недоступной для маневрирования крупных сил местностью южных склонов Понтийского Тавра, — намечается прорыв центра 3-й турецкой армии, и пунктом для нанесения этого удара избирается стык между 2-м Туркестанским и 1-м Кавказским корпусами, где по местным условиям противник меньше всего ожидал возможности действия крупными силами, почему и не имел там значительного сосредоточения.