Книга Нострадамус - Алексей Пензенский

История с фунтовыми свечами – всего лишь эпизод в «ключеискательской» эпопее, причем еще и не самый гротескный. Джон Хоуг, Эрика Чисэм, Стивен Полас и прочие зарубежные толкователи-дилетанты, сулящие от имени Нострадамуса то столкновение с кометой, то третью мировую войну, выглядят вполне респектабельно на фоне иных отечественных авторов. В силу причин, о которых приходится только догадываться, российские любители не считают нужным выучить хотя бы современный французский язык, чтобы ознакомиться с «Пророчествами» в оригинале; они полагают это совершенно излишним для того, чтобы называть себя «расшифровщиками Нострадамуса». Например, такой ценный и малоизученный даже на Западе источник, как «История Прованса» Сезара Нострадамуса, для них просто не существует, потому что… не переведен на русский язык. Некий «нострадамовед», подвизавшийся заодно на ниве фоменковской «альтернативной хронологии», в свое время заявил автору этих строк, что источники XVI века, которые он не может прочесть из-за незнания языков, он считает «позднейшей фальсификацией, недостойной научного (!) исследования». Стоит ли говорить, что ни один из этих документов он даже не держал в руках? Главным же историческим источником по жизни и творчеству Нострадамуса он с детской простотой полагает… художественный фильм «Нострадамус», вышедший в 1994 году…

Ученость вызывает у подобных «экспертов» раздражение. Более того, они отказываются даже покупать исследовательские работы о XVI веке и Нострадамусе, довольствуясь тем, что можно бесплатно найти в Интернете – при этом заранее обходя великолепные, но сложные для невежд статьи Жака Альброна, Робера Беназра и других добросовестных исследователей и отдавая предпочтение таким же безграмотным «расшифровкам», воруя друг у друга нелепые и фантастические квазигипотезы. Они обнаруживают в «Пророчествах» даже указания на свои персоны и во всеуслышание заявляют об этом – разумеется, в доказательство удивительного пророческого дара Мишеля Нострадамуса. Один любитель решил, что провансальский маг предсказал не только его, но и его бывших любовниц. В такой вот непринужденной, можно сказать семейной атмосфере и рождаются труды отечественных «шифроискателей». Показательно, однако, что будущее «по Нострадамусу» выглядит в их исполнении довольно бледно и неубедительно. Рождение новой религии, возрождение страны, глобальная война и/или катаклизм, приход к власти сильного и мудрого правителя – вот, пожалуй, и все, что могут пообещать «дешифраторы» своим читателям. Ничего нового здесь нет – совершенно то же самое предсказывают респектабельные зарубежные толкователи, за вычетом колоритных курьезов вроде обнаружения в катренах своих увлечений давно прошедшей юности. Конечно, семейный цирк – не наука, но зато весело…

Популярность идеи «ключа Нострадамуса» легко объяснима. Мало кому улыбается перспектива длительной кропотливой работы по изучению текстов провансальского предсказателя; куда соблазнительнее решить задачу одним махом, по щучьему велению. Озарение или исследование? Динамитная шашка или удочка? Эта дилемма знакома многим нетерпеливым рыбакам. Многие предпочли бы динамит. Однако факт остается фактом: ни один из предлагавшихся на протяжении почти двух столетий ключей не подошел к тексту «Пророчеств». История науки, со своей стороны, свидетельствует: озарения и счастливые научные находки, вроде бы случайные, никогда не случаются на пустом месте. Прежде чем Дмитрий Иванович Менделеев увидел во сне набросок своей знаменитой периодической таблицы элементов, он потратил много лет и сил на вполне сознательные изыскания: «Я над ней, может быть, двадцать лет думал, а вы думаете: сидел и вдруг… готово».

Разумеется, нострадамоведческие изыскания не столь ресурсоемки, да никто и не требует от исследователя таких жертв, тем более в наше непростое время. Но ведь астероиды и кометы уже давно открывают почти исключительно астрономы-любители; ничто не мешает и добросовестным нострадамоведам приступить к серьезному изучению трудов Нострадамуса, без чего в конечном итоге невозможно понять его «Пророчества» в полном объеме. Единственным критерием надежности исследователя здесь должна служить вовсе не ученая степень, а хорошее знание французского языка, трезвое представление о трудностях, с которыми неизбежно придется столкнуться, умение и желание пользоваться специальными историческими словарями, а также знакомство с реалиями XVI века. При этом исследователь может искренне считать Нострадамуса величайшим пророком всех времен – или же отказывать ему даже в сиюминутной политической интуиции. Главное – не позволять личной вере искажать смысл написанного пророком. Патрис Гинар, например, считает Нострадамуса великим пророком и яростно критикует «вульгарно-исторические», по его мнению, концепции покойного Пьера Брендамура, – но это не мешает ему, Гинару, транскрибировать и публиковать в Интернете для всех желающих редчайшие источники, не меняя в них ни единого слова. Без этой работы месье Гинар так и остался бы одним из многих интернетовских крикунов, однако он делает реальное, полезное дело, да еще и бескорыстно, являя собой образец достойного и честного исследователя.

Каким быть российскому нострадамоведению? Неужели вкладу России в мировую «нострадамиану» суждено ограничиться безобразными антинаучными выходками дилетантов? Россия далека от Франции, и вряд ли в нашей стране могут сыскаться источники, непосредственно связанные с Нострадамусом – например, прижизненные издания утраченных на Западе альманахов. Однако это вовсе не значит, что российским исследователям остается лишь слепо идти по стопам западных коллег.

Первая задача, как уже говорилось выше, – всестороннее изучение языка Нострадамуса, прежде всего на материале его альманахов. Они остаются до сих пор неизученными даже на Западе, однако тексты многих из них доступны. Перевод этих альманахов в электронный вид, а затем и на русский язык как группами, так и любителями-одиночками мог бы значительно способствовать исследованиям.

Вторая задача – изучение судьбы наследия Нострадамуса в России. На Западе его пророчества, в особенности их туманно-угрожающий стиль, оказали глубокое воздействие не только на астрологию и прогностику, но и на литературу, живопись, музыку, отразившись в творчестве Гёте и Бальзака, Александра Дюма и Генриха Манна. Переводя гётевского «Фауста», Борис Пастернак заинтересовался личностью салонского предсказателя и даже изучал хранившееся в Ленинской библиотеке редчайшее издание «Пророчеств» 1557 года. Конечно, этот пример нельзя считать показательным – в целом до 1980-х годов Нострадамус в нашей стране не был ни популярен, ни широко известен. Тем не менее на протяжении веков ему отдавали дань многие любители «тайного знания». Особый интерес представляет советская эпоха, когда мистика и эзотерика находились под фактическим запретом. В личных фондах государственных архивов страны терпеливых исследователей могут ожидать удивительные находки – например, неопубликованные рукописи отечественных любителей Нострадамуса и толкователей его пророчеств.

Очевидно, что план подобной работы прост и не требует каких-либо сверхусилий. В то же время находки, которые ожидают нас на этом пути, непременно внесут вклад в общее дело прояснения смысла «Пророчеств». Вне зависимости от личных пристрастий, возраста и убеждений добросовестные исследователи способны пролить свет на некогда таинственную и до сих пор во многом загадочную фигуру салонского прорицателя и его наследие, сделать их еще более понятными и близкими. А это, в свою очередь, знаменует победу разума над мраком невежества, о которой мечтал Нострадамус. Ведь, как известно, ночь кончается тогда, когда мы начинаем различать черты другого человека.