Книга Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях - Олег Смыслов

г) рассмотреть вопрос о внесении в действующие уставы Советской Армии и Военно-Морского Флота соответствующих дополнений, определяющих отношение советского воина к плену.

9. Министерству культуры СССР (т. Михайлову) по согласованию с Министерством обороны СССР включить в тематические планы издательств, киностудий, театров и культурно-просветительных учреждений подготовку художественных произведений, посвященных героическому поведению советских воинов в фашистском плену, их смелым побегам из плена и борьбе с врагом в партизанских отрядах.

Публиковать в партийной, советской и военной печати статьи, рассказы и очерки о подвигах советских воинов в фашистском плену.

10. Обязать Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР через “Комитет за возвращение на Родину” и Союз обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР довести мероприятия Центрального Комитета КПСС и Советского Правительства, изложенные в настоящем Постановлении в отношении бывших военнопленных, до сведения советских граждан, находящихся за границей, с целью ускорения возвращения их на Родину…»

В сущности, этим постановлением советское правительство признало несправедливость и, если хотите, предвзятость, проявленные к бывшим военнопленным, большинство из которых действительно не сдавались в плен добровольно, да и в плену вели себя должным образом. Однако почему их тогда уравняли (амнистией) с участниками немецких формирований, с полицейскими карателями, которых амнистировали еще раньше, — непонятно. Все дело в том, что председатель КГБ генерал Серов однажды сообщил в ЦК КПСС, что находящиеся на Западе «невозвращенцы» из числа бывших военнопленных и «остарбайтеров» могут быть использованы в качестве боевой силы в войне против СССР.

Именно с учетом его предложений и был принят Указ «Об амнистии…»

К бывшим же военнопленным этот указ не имел никакого отношения. Сам же факт публикации этого указа вызвал огромнейший поток обращений в высшие партийные и правительственные инстанции.

Собственно, а когда вообще возник этот вопрос?

«Поднявшись на вершину власти в гигантской стране, Хрущев, однако, чувствовал, что тень Сталина все время была с ним рядом, — напишет в книге “Семь вождей” Д.А. Волкогонов. — Действовала (хотя и не так свирепо, как раньше, а с оглядкой) “карательная система”, созданная “вождем народов”, запретной была правда о множестве политических процессов, прокатившихся по стране накануне и после войны, на многих вопросах внутренней и внешней политики СССР лежало сталинское табу. Хрущев многое знал о прошлом (он был его активным участником). Теперь оно его страшило. Он, именно он, должен был или сказать обо всем минувшем правду, или оставить все без изменения, как сложилось за треть века существования большевистского государства.

Приближалось время очередного, XX съезда партии. На пленуме ЦК решили его провести в феврале 1956 года. Рассматривая на заседании Президиума рабочие вопросы подготовки к первому после смерти Сталина всесоюзному форуму коммунистов, Хрущев предложил создать ряд рабочих комиссий по его подготовке. Возражений не последовало. Но когда первый секретарь заявил, что было бы правильным “образовать и комиссию по расследованию деятельности Сталина”, его бывшие близкие соратники Молотов, Каганович, Ворошилов стали бурно возражать. Особенно активен был Молотов:

— Расследовать деятельность Сталина — это ревизовать итоги всего огромного пути КПСС! Кому это выгодно? Что это даст? Зачем ворошить прошлое?

Ему вторил Каганович:

— Сталин олицетворяет множество побед советского народа. Рассмотрение возможных ошибок продолжателя Ленина поставит под сомнение правильность всего нашего курса. Да нам просто скажут: а где вы были? Кто дал вам право судить мертвого?

Схватка была бурной. Хрущев ее погасил обещанием, что будут в самом секретном порядке рассмотрены лишь “нарушения социалистической законности”, в которых основная доля вины лежит на Берии. Пусть комиссия поработает, мы рассмотрим ее выводы, а затем уж решим, что с ними делать… На том 31 декабря 1955 года и порешили».

На утреннем заседании 25 февраля 1956 года Хрущев произнесет сенсационный доклад «О культе личности и его последствиях», который длился более четырех часов…

Не отсюда ли, где говорилось о репрессиях и о том, что именно Сталин ввел понятие «враг народа» (впервые этот термин использовал Ленин, заимствовав его у французских революционеров), власти были вынуждены обратиться и к вопросу бывших военнопленных, тем более что уже амнистировали и предателей.

Несколько позже будет создана комиссия под председательством министра обороны.

Уже в мае 1956 года маршалу Советского Союза Г.К. Жукову подготовили соответствующую речь, которая по неизвестным причинам не была ни прочитана, ни опубликована. С ней он должен был выступить на предстоящем Пленуме ЦК КПСС, где предполагалось вновь обсудить вопрос о культе личности Сталина. Судя по всему, прославленный полководец, как и многие другие, после Хрущева тоже не мог не удержаться, чтобы не отдать дань установленной моде…

Состояние и задачи военно-идеологической работы, по его мнению или тех, кто писал речь, оказались напрямую связанными с культом личности Сталина. Досталось здесь Сталину и за подготовку страны к обороне накануне войны. Однако более половины доклада занял вопрос «Об устранении неправильного отношения к бывшим военнопленным, возвратившимся на Родину из фашистского плена».

Остановимся на нем подробнее:

«В идеологической работе нам нанесен большой морально-политический вред произволом бериевской шайки в отношении советских военнослужащих, которые в период Отечественной войны находились в плену у наших противников.

В силу обстановки, сложившейся в начале войны на ряде фронтов, значительное число советских военнослужащих нередко попадало в составе целых подразделений и частей в окружение и, исчерпав все возможности к сопротивлению, вопреки своей воле, оказалось в плену.

Многие попадали в плен ранеными и контуженными.

Советские воины, попавшие в плен, как правило, сохраняли верность своей Родине, вели себя мужественно, стойко переносили лишения плена, издевательства гитлеровцев, нередко проявляли подлинный героизм. Многие советские военнослужащие с риском для жизни бежали из гитлеровских лагерей и продолжали сражаться с врагом в его тылу, в партизанских отрядах или пробивались через линию фронта к своим войскам.

Однако как во время войны, так и в послевоенный период в отношении бывших военнопленных были допущены грубейшие извращения советской законности, противоречащие ленинским принципам и самой природе советского строя. Эти извращения шли по линии создания по отношению к ним обстановки недоверия и подозрительности, а также ни на чем не основанных обвинений в тяжких преступлениях и массового применения репрессий.

При решении вопроса о судьбе бывших военнопленных не принимались во внимание ни обстоятельства пленения и поведения в плену, ни факт бегства из плена, участие в партизанской борьбе и другое. Наши офицеры, попавшие в плен ранеными, мужественно державшиеся в плену, огульно лишались офицерского звания и без суда посылались в штрафные батальоны, наравне с лицами, совершившими преступления.