Книга Ни слова о магах - Михаил Кликин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Легорн пожал плечами и ушел – в одной рук меч, в другой подобранный револьвер.
А Стас смотрел в небо, прямо на солнце. Глаза слезились, он часто моргал, но глаз не опускал. Небо было чистое. Одно только небо. Вся грязь всегда оседает на землю…
Он сел в сырой снег, в грязь, открыл гитарный футляр, один за другим расстегнул кожаные ремешки, удерживающие инструмент на мягком ложе. Осторожно вынул гитару.
Коснулся струн.
И заиграл. Для неба. Для солнца.
Балладу без слов.
Пока без слов.
Горькую песню о новой весне…
Он смотрел на солнце. Но уже не видел его.
Из уголков его глаз сочилась слизь.
Теперь Стас знал все. Даже то, чему еще только предстоит свершиться.
И, помимо всего прочего, Стас твердо знал, что домой теперь он не вернется.
Никогда.
Они встретились в маленькой таверне на перекрестке пыльных дорог возле небольшого городка. Два нищих странника, невообразимо старые, по человеческим меркам. Они зашли в закусочную почти одновременно, но заметили друг друга лишь после того, как выпили по кружке дешевого кислого пива. Их взгляды пересеклись, они узнали друг друга, и оба тотчас отвернулись.
Потом их взгляды встретились вновь. Один из них чуть заметно кивнул. Второй слегка ухмыльнулся.
Хозяин принес каждому еще по кружке пива. Потребовал заплатить за уже выпитое – он не доверял нищим. Хурхас положил на угол стола медную монетку. Назлух расплатился крохотной посеребренной булавкой, видимо подобранной где-то в дорожной пыли. Ворча, хозяин удалился за стойку.
Старики сидели за разными столами, в противоположных углах заведения. Народу было немного – два человека ели жареное мясо, запивая его вином, и еще один, накрошив в тарелку сухарей, шумно хлебал куриный бульон.
Когда кружка наполовину опустела, Хурхас медленно поднялся. Назлух посмотрел на него. Беззвучно шевельнул губами.
– Что? – спросил Хурхас, взяв кружку и шагнув к старому недругу.
Назлух покачал головой и опустил глаза.
Хурхас перешел за другой столик. Поближе.
Они долго тянули пиво, стараясь смотреть только в свои кружки. Потом Хурхас пробормотал:
– Выглядишь отвратительно. Назлух усмехнулся:
– Ты тоже.
Они опять надолго замолчали.
– Не думал тебя встретить, – сказал Назлух.
– Жив пока, как видишь, – ответил Хурхас. Пива оставалось совсем немного, на самом дне. Но они не торопились его допивать.
– Слышал, что случилось с Регенором? – спросил Назлух у своей кружки.
– Нет, – не поднимая глаз, сказал Хурхас.
– Его убил какой-то оборванец из-за дешевого оловянного кольца. Ткнул ножом.
– Человек?
– Конечно.
– Давно?
– Лет двести назад. Или сто. Я не помню. Хурхас помолчал. Вздохнул, покачал головой:
– Вот оно как… Величайшего мага закололи, словно свинью.
– А Пагронин перерезал себе горло, – сказал Назлух. – Сам. На последние деньги купил у брадобрея старую тупую бритву и…
– Давно? – спросил Хурхас.
– Давно.
– Кто еще жив?
– Не знаю. Возможно, только мы.
– Не этого я хотел, – сказал Хурхас. – Кто же знал, что все так получится?
– Я не смог тебе помешать. Жаль. Сейчас все было бы по-старому.
– Есть и хорошие стороны в случившемся, – хмыкнул Хурхас.
– Какие же?
– Теперь мы бессмертны.
– Бессмертны… К чему мне такое бессмертие… – Назлух долго молчал, потом криво усмехнулся, повторил издевательски: – Бессмертны! А Пагронин? А Регенор?… Иногда я сам думаю, а не стоит ли…
– Кто же знал, что все так получится? – повторил Хурхас.
Старики задумались, ушли в воспоминания.
После того как Гнездо было разрушено и Рой уничтожен, магия в мире стала слабеть. Это был долгий процесс. И не все сразу поняли, что происходит.
Волокна Силы таяли.
Потому что некому было плести их.
Упругие нити Силы, словно пауки паутину, сплетали черные твари, раз в двести лет приходящие из другого мира. Существа Роя. Только благодаря им существовала магия.
Теперь же все изменилось.
Пришли новые времена.
В лабиринтах подземелий, в горных пещерах и диких лесных чащобах уже не жили черные призраки. Куда-то исчезли тролли и домовые. Порталы больше не открывались. И теперь невозможно было понять чужую речь.
Маги потеряли все свое могущество.
А люди год от года становились сильней. Их города росли, окрестные леса вырубались, распахивались целинные земли, осушались болота. Люди научились делать многое, чего не умели раньше.
– Знаешь, – сказал Хурхас, – недавно я встретил на дороге человека, который ехал на деревянной двухколесной штуковине. Верхом. Отталкивался ногами и ехал. И не падал. И я даже вспомнил, как называется эта штука. Велосипед. Мне говорил об этом Стас. Он много чего говорил, а я ему не верил.
– Это что! – Назлух поднял голову. – Я видел, как человек полетел.
– Полетел?
– Да. Он наполнил дымом огромный шар, привязался к нему и улетел.
– Конечно же! Дым всегда поднимается к небу.
– Так ты видел его?
– Кого?
– Своего барда. Стаса.
– Да. Я встречал его несколько раз.
– И как он?
– Уже не сердится. Даже подарил мне кое-что. На память.
– Он тоже бессмертный? В их мире все такие?
– Нет. Это дэлф изменил его. Он стареет, но очень медленно. И он все еще ищет дорогу домой. Хотя уже никто не помнит, когда в последний раз открывался Портал.
– Я слышал, что двадцать лет назад около Малогорья видели странных чужих людей. Поговаривали, они вышли из тумана, вдруг появившегося в чистом поле.
Хурхас пожевал губу. Покачал головой:
– Не верю. Это сказки… А вот он продолжает искать. Бродит по миру. А мир все ширится. Границы его раздвигаются. Все новые земли находят там, где раньше ничего не было. За пустыней, и за горами, и за морем. Чужие страны… Откуда?…
– Мир продолжает меняться.
– А он все бродит… – Хурхас, прикрыв глаза, бормотал, не слыша собеседника. – Бродит. Знает, что не найдет, но ищет. Он везде. Он упрям. Продолжает искать. Он очень упрям. Может быть, в этом сила людей? Может, поэтому мир теперь принадлежит им?
