Книга Убить зверя - Виталий Гладкий

Но первые же слова сатаниста убедили его в обратном.

– В подвале… хи-хи… – Джангиров неожиданно визгливо, по-бабьи, хихикнул. – Там и сейф, и деньги. Вход через кухню, за посудным шкафом. Рычаг для открывания двери находится…

Одурманенный своим же изобретением, он болтал как попугай – рассказывал, что нужно, и нес разную чепуху, которая никого не интересовала. В этот словесный понос даже трудно было вставить слово.

Поскольку время поджимало, пришлось Балагуле позвать старшего группы и оставить его слушать и записывать на диктофон нескончаемый треп Джангирова, совершенно потерявшего тормоза. Клевахина так и подмывало плюнуть на гуманность и вогнать этому сатанинскому отродью пулю между глаз. В особенности когда он представил, как потешался глава секты над майором, когда расспрашивал про Лизавету.

Подвал оказался еще одним залом для сатанинских месс. Но обставлен он был побогаче, а потолки и стены украшала лепнина. Однако Клевахин на весь этот шик не обратил никакого внимания. Едва он спустился по лестнице вниз, как тут же начал искать Елизавету.

Она лежала на тахте в полуобморочном состоянии, скорее всего, под действием какого-то наркотического снадобья. Майор бросился к ней и, упав на колени, принялся тормошить:

– Лиза, очнись! Девочка моя, проснись, пожалуйста…

Но Елизавета лишь открыла глаза, в которых едва теплилась искра жизни. Она даже не пошевелилась.

– Не соврал, хорек вонючий! – торжествующе воскликнул Балагула, открыв сейф, замаскированный под обычный шкаф. – Тут кассет навалом. И какие-то бумаги. Ознакомитесь?

С трудом оторвав взгляд от лица девушки, Клевахин нехотя кивнул и встал. Он понимал, что Лизавете нужно время, чтобы прийти в себя, а потому оставил свои безуспешные попытки вернуть ее к действительности.

Бумаги он только пролистал. Чтобы в них разобраться обстоятельно, требовался не один час, а майору не хотелось оставаться в мрачном подземном храме сатанистов ни единой лишней минуты. А вот одну из кассет, выбранную наугад, он все-таки быстро прокрутил: видеоплеер и телевизор с большим экраном фирмы "Панасоник" находились тут же, за раздвижными шторками.

– Бля-а… – прокомментировал увиденное ошарашенный Балагула. – Ни фига себе бордельеро… Групповуха в изощренной форме. Статья… – он наизусть процитировал "Уголовный кодекс".

– Сейчас это называется "личной жизнью", – мрачно буркнул майор. – Ты лучше присмотрись к действующим лицам.

Когда Балагула отвернулся от экрана и посмотрел на Клевахина, его достаточно смуглое лицо было серым от волнения.

– Мамочки… – только и сказал он, энергично покрутив головой – будто хотел освободиться от наваждения.

– Да, материал знатный, – согласно кивнул майор. – Почти вся городская верхушка плюс столичные вояжеры.

– Будем делиться? – осторожно спросил постепенно приходящий в себя Балагула.

– На кой ляд мне эта бомба? Дарю тебе. Делай с этим дерьмом, что хочешь. Только дай слово, что забудешь о нашей совместной "экспроприации". Я нигде не был, никого не видел и ничего не знаю. Будем считать, что бумаги и кассеты Джангирова – моя плата за помощь. Идет?

– Заметано, – сказал после небольшого раздумья бывший опер. – Но и вы тоже никому ни пара с уст.

– Можешь не предупреждать… – С этими словами Клевахин взял на руки Елизавету и поднялся по ступеням на первый этаж. – Никита, мне нужна машина. Сейчас, – сказал он. – На сутки. Только без разных там фокусов в виде "жучков", радиомаяка и прочая. Тачка должна быть чистой и не "засвеченной". Через пару дней заяви в ГАИ, что ее угнали. Не волнуйся, – предупредил вопрос бывшего опера майор, – она будет в целости и сохранности. Я потом позвоню, где ее искать.

– Никаких проблем… – Балагула отдал соответствующие распоряжения. – Что делать с Джангировым?

– Меня это не касается. Хоть утопи его… что, возможно, будет лучшим выходом из ситуации. Только охранников не трогай. Дай им пинка под зад и чтобы они к утру находились в районе Северного полюса… или где там еще. И предупреди их насчет длинных языков.

– Это мы можем… – загадочно ухмыльнулся бывший опер.

– Все. Прощай, Никита. И забудь про Штымпа.

– Разве мы никогда больше не увидимся? – пытливо посмотрел на майора Балагула.

– Гора с горой, как говорится… Поживем – увидим. В общем, ты неплохой парень, Никита, но не забывай о превратностях жизни. Она если уж бьет, то чаще всего наповал. Бывай…

Клевахин уехал, увозя Елизавету. Поразмыслив, Балагула не удержался от соблазна и, вместе с материалами из сейфа, прихватил с собой и отупевшего Джангирова – чтобы внести некоторую ясность в его безудержный и временами бессвязный треп, записанный на пленку…

Распустив группу по домам и позаботившись об их и собственном алиби, бывший опер повез Джангирова на базу, где для подобных случаев находился замаскированный подземный каземат. Обычно в него сажали злостных неплательщиков долгов, после чего даже самые строптивые и ушлые превращались в покорных ягнят. Он почувствовал неладное, едва закрыл за собой ворота. Раньше на месте базы, расположенной на глухой городской окраине, располагались какие-то мастерские. От них остались гаражи, проржавевший насквозь металлический бокс и двухэтажная контора – бывший барский дом, к которому первые коммунары пристроили уродливый приземистый барак, звучно названный цехом. Он теперь пустовал, и от его выбитых окон веяло жутью, особенно в ночное время. База охранялась, и Балагула с облегчением увидел освещенные окна второго этажа, где за картами коротали время его парни.

Но едва он подогнал машину к одному из гаражей, откуда начинался ход к подземному каземату, как неприятный холодок снова начал гулять между лопатками. Балагулу, как и положено, встретил старший из охранников, предупрежденный по сотовому телефону, однако что-то в его поведении бывшему оперу очень не понравилось. Парень, обычно бойкий и живой, выглядел будто побитый пес. Весь во власти неожиданно вспыхнувшего подозрения, Балагула не стал его расспрашивать ни о чем, и, вместо того, чтобы определить Джангирова в тайник, решительно направился к зданию. Теперь все его чувства были обострены до предела, и бывший опер услышал тихий рокот мотора какой-то импортной машины, остановившейся неподалеку от базы. Пропустив охранника вперед, Балагула приготовил свой "магнум" к стрельбе, мысленно сожалея, что он не прислушался к совету Клевахина и не утопил Джангирова в первом попавшемся пруду.

Но теперь отступать было поздно, и Никита, всегда отличавшийся хладнокровием и бесстрашием, поднялся в дежурку, где, кроме второго охранника, сидели два типа с удивительно бесстрастными и невыразительными физиономиями.

– Кто это? – резко спросил Балагула у старшего охранника, кивком указав на неизвестных.

– Босс звонил… сказал, что свои… – пробубнил себе под нос охранник, стараясь не глядеть на Никиту. – Они только что прибыли…