Книга Школа суперменов - Сергей Гайдуков

Второй: Но... Вы же сказали, что руководство Конторы было против ликвидации Крестинского!

Дюк: Против того, чтобы сделать это своими руками. Но почему бы не посодействовать встрече давно не видевшихся родственников? Святое дело... Выпишете чек или предпочитаете наличные?

Второй: Чек... Слушайте, Денис, а что вам вообще нужно? Деньги — это само собой... Сейчас Крестинский наверняка захочет поговорить с вами лично, предложит вам работать на себя... Крестинский — это человек, который может вам дать многое. Как и отнять. Так что вы подумайте: что вам нужно?

Дюк: Что мне нужно? Все что у вас есть. И даже больше.

8

Под свежим январским снегом даже такой город, как Волчанск, выглядит довольно симпатично. Новогодние украшения в витринах магазинов, перемигивающиеся гирлянды, объявления о праздничных скидках, картонные Деды Морозы, далекие звуки музыки... Белая «девятка» с ростовскими номерами медленно миновала выставленные у въезда на площадь рекламные щиты и остановилась на стоянке у гостиницы «Заря».

Из машины вышел невысокий темноволосый человек, одетый несколько не по сезону, — по волчанским меркам. Он в короткой кожаной куртке, шея замотана длинным шарфом, а на курчавых волосах сидит карикатурно-большая кепка. Он поеживался от холода, но поглядывал с чувством некоторого превосходства на жителей Волчанска в их дубленках и пухлых куртках на синтепоне. Рома Акопян поднялся по лестнице, и каблуки его старомодных сапог с высокими каблуками стучали как маленькие подковки.

Рома вошел в вестибюль, довольно ухмыльнулся, подмигивая каким-то проходящим мимо женщинам, что-то пробормотал себе под нос и наконец остановился у стойки администратора.

— Девушка, — проникновенно сказал он сорокалетней даме с пышной прической. — Это случайно не вы победили на конкурсе «Мисс Россия» в прошлом году?

— Нет, не я, — ответила дама. — Но я буду участвовать в этом году. Вы хотите меня проспонсировать?

— Я всегда готов проспонсировать красивую женщину, — захохотал Рома. — Причем неоднократно! Я обязательно вами займусь, только вот закончу с предыдущим проектом... Елена Ивановна Стригалева все же проживает у вас?

Дама укоризненно посмотрела на Рому, вздохнула и начала стучать по клавишам компьютера.

— Нет, — ответила она минуту спустя не без злорадства. — У нас таких нет. Ваш предыдущий проект сбежал от вас. Плохо спонсировали, наверное...

— Пока никто не жаловался, — возразил Рома и почти перелез через стойку, чтобы видеть экран монитора. — Давайте еще посмотрим, повнимательнее... Она была тут, точно была. Номер 606. Это где-то в сентябре было...

Дама некоторое время по инерции стучала по клавишам, потом подняла на Рому глаза и вкрадчиво произнесла:

— Значит, 606?

— Ага, — столь же вкрадчиво ответил Рома.

— А вы знаете, что я сейчас должна сделать?

— Неужели подарить мне поцелуй? От всей души...

— Позвонить в милицию.

— Ну это вы зря...

— Там. — Дама многозначительно ткнула пальцем в потолок. — Там целая уголовная история была. Со стрельбой. И у меня есть инструкция, что если кто-то будет интересоваться...

— Я уже совершенно не интересуюсь. — Рома капитулянтски поднял руки. — Все, все. Я не интересуюсь, я просто спрашиваю...

— Нету здесь вашей девушки, нету, — решительно ответила дама, сняла трубку телефона и начала нажимать кнопки. — Хотите, позвоним в милицию и спросим там?

— И почему это у вас через слово «милиция»? — скорбно произнес Рома. — Никакой романтики...

Он отошел от стойки, дама тут же повесила трубку и некоторое время молча смотрела перед собой, потом вздохнула и принялась за разбор текущих бумаг.

Между тем Рома изящными финтами миновал охрану на входе, проскользнул на лестницу и поднялся на шестой этаж.

— Н-да, — произнес он, войдя с лестницы в коридор шестого этажа. — Что это у вас тут стряслось? — спросил Рома у коренастого парня в грязно-синей униформе строительной фирмы.

— Это называется «ремонт», — ответил тот, вгрызаясь дрелью в стену.

Рома медленно прошел мимо банок с краской и шпаклевкой, листов ГВЛ, мешков со строительным мусором...

Дверь номера 606 была забрызгана краской. Рома толкнул дверь и вошел внутрь.

Он увидел кирпичную коробку с аппендиксом в виде ванной комнаты. С потолка свисали провода. Пол был застелен полиэтиленовой пленкой. Номер выглядел совершенно нежилым, и Рома недовольно поморщился.

Потом он подошел к окну — пленка и обрывки обоев шуршали под ногами — и осторожно тронул пальцем грязное стекло.

Скотч под давлением пальца прогнулся и отлип. Рома тронул пальцем отверстие в стекле, очень похожее на след пули. Рома сунул руки в карманы. Резко развернулся и пошел назад, к лестнице. Рабочие не обращали на него внимания.

Рома, не останавливаясь, прошел через вестибюль, вышел на улицу и так же сосредоточенно зашагал к своей машине.

На ходу он вытащил пачку сигарет, закурил, с наслаждением втягивая теплый дым и цокая зубами уже не от холода, но от возбуждения.

— Ну и хули ты вылез? — спросил он человека, который стоял возле Роминой «девятки», присев на капот. — Сиди и не высовывайся, я сам все сделаю.

— Дай-ка сигарету, — попросил Мезенцев. — И не дергайся... Кто тут меня узнает...

— Кто захочет, тот узнает, — мрачно бросил Рома. — Ты же не пластическую операцию сделал. Ты просто сменил фамилию. Ну, и похудел слегка.

Мезенцев согласно кивнул, затянулся и тут же начал кашлять.

— Э, а тебе можно курить-то? — поинтересовался Рома.

— Хрен его знает, — сказал Мезенцев, но сигарету не выпустил. — Ну что там? Ты нашел ее?

— Нет.

— Я так и думал, — спокойно кивнул Мезенцев. — Значит, придется ехать в Москву. Там поищем.

— Даже не заикайся.

— Я говорю: поедем в Москву.

— А я говорю: забудь. Тут какая-то серьезная заваруха была, менты и все такое. В этом номере дырки от пуль. Гиблое дело, короче говоря. Я не хочу тебе на мозги капать, но твоей Лены... Ее уже, может быть, и нету.

— Ты тело видел?

— Нет, но...

— Значит, поедем в Москву.

— Ты, блин, как баран. Знаешь такого зверя? Вот это ты в точности. Тебе сейчас затаиться надо, ясно? С того света тебя вытащили, новые документы тебе сделали, похороны Жене Мезенцеву оформили... Сиди и не рыпайся. Это же счастье, что ты сейчас на своих двоих и на свободе.

— Счастье, — согласился Мезенцев и осторожно коснулся губами фильтра сигареты. — Только я должен...

— Ты никому ничего не должен. Даже дочке Генерала.