Книга Наследие исполинов. Никто, кроме нас. - Владимир Николаевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человеческие идиомы давно стали частью мыслей Рин-Риду — он был способным разведчиком.
— С собой нет, — ответил он сдержанно. — На корабле разве что.
В жилом отсеке холодильника действительно валялась упаковка селентинских сигарет «Житаника». Пожалуй, для местного сброда они чересчур хороши, но других у Рин-Риду все равно не было. Он даже помнил, где эта упаковка лежит — на камбузе, в крайнем слева шкафу, на верхней полочке.
— Слушай, не в службу, а в дружбу — давай сгоняем, а? Неохота приятелю праздник портить, день рождения все-таки! Выручай!
Рин-Риду нахмурился. Тащиться налетное поле совершенно не хотелось.
Но, видимо, придется — с этих станется и драку затеять. Или, что хуже, применить власть — младшие чины это особенно любят.
— Может, попозже, коллега? — предложил Рин-Риду уныло. — Дай хоть доесть, остынет же…
Говорил разведчик с легким офелийским акцентом, совершенно естественным.
Погранец тем временем плюхнулся на соседний стул:
— Не вопрос, рубай! Меня Лехой зовут! Держи краба!
Пришлось поручкаться.
— Значит, сгоняем, да?
— Сгоняем, — смирился Рин-Риду.
— Ну, спасибо! — Капрал на радостях саданул перевертышу ладонью по плечу. — Ну, выручил! Давай приканчивай пайку и побежали! Ща я тебе сто грамм налью. Выпьешь с нами? За здоровье именинника?
— Отчего же не выпить, — пожал плечами Рин-Риду. — Тем более за здоровье.
Отказываться бесполезно — подобные типы не отвяжутся, пока не опрокинешь с ними чарку, проверено. Х-хомо…
— Я ща! — Погранец еще раз ободряюще хлопнул Рин-Риду по плечу, покачнулся, чуть не столкнул его со стула, но все же в последний момент удержал равновесие и выпрямился. — Эх! Штормит сегодня!
По-свойски подмигнув, хомо по замысловатой траектории вернулся к столу и тут же загремел там стеклом. Спустя полминуты он вернулся, держа в одной руке сразу два стакана с водкой, а в другой вилку с наколотым грибком — традиционной закуской.
«Пожри тебя вакуум», — подумал Рин-Риду без особой, впрочем, тоски.
Действительно, если бы компания буйствовала и задирала окружающих, было бы хуже. А так тяпнешь с ними, выдашь сигарет — и мир навеки.
— Держи! — Капрал деловито вручил Рин-Риду один из стаканов, обернулся к своим и весело заорал:
— Зинетула! Твое здоровье!
Несколько человек в компании приветственно воздели над головами наполненные стаканы. Рин-Риду тоже приподнял стакан и вежливо кивнул.
«Хрен с вами… Сегодня можно», — решил он и одним глотком выпил водку.
В следующее мгновение лопатки ему свело мучительной судорогой, тело одеревенело и Рин-Риду изумленно сверзился со стула на керамическую плитку пола. Странно: водка была обычной, да и не отравишь перевертыша никакой гадостью, особенно если перевертыш — разведчик, метаморфированный под задание связника-одиночки. Только в падении Рин-Риду рассмотрел невесть откуда возникшего за спинкой своего стула хомо с мощным биопарализатором в волосатой лапище.
Проклятие! Заболтал его окаянный пограничник со своей водкой, расслабился всего на миг, утратил контроль за окружением, и вот расплата.
Из последних сил Рин-Риду потянулся ртом к воротнику куртки, но шея не желала двигаться, будто и правда обратилась в неподатливое дерево.
— Не трудитесь, господин Йен-Ридт, — насмешливо сказал капрал совершенно трезвым голосом и залпом засадил свою порцию водки. — Хе! — выдохнул он спустя секунду. — Ампулу с цианидом я срезал. Такие дела.
Рин-Риду скосил глаза, но ворот куртки толком не рассмотрел. Впрочем, судя по тому, что его имя знают, и по тому, как чисто его спеленали, — можно не сомневаться: и вправду срезали.
Самым обидным было то, что даже оаонс-перевертыши не могли средствами метаморфоза убить себя: организм просто не выполнял губительные приказы. Осознанные команды в данном случае наглухо блокировались инстинктами. А значит…
А значит, контрразведка хомо вывернет его наизнанку и вынет все сведения об операции. Все связи, все данные… Ма-нарра, как глупо… И ничего не сделаешь.
Он, разведчик оаонс со стажем, превышающим суммарный стаж всего окружившего человеческого быдла, попался. Влип — хуже не придумаешь. После форсированных методов допроса порою и метаморфоз не помогает, превратят в растение, в безмозглое, пускающее слюни существо без проблеска сознания.
Но это еще можно пережить. Личная смерть — ничто.
Рин-Риду боялся представить, что смогут натворить спецслужбы хомо, воспользовавшись выбитыми из него сведениями. Ведь знал он довольно много и именно сейчас это знание было особенно важно сохранить от противников империи.
Словно подслушав его мысли, хомо с парализатором в руке склонился над плененным и победно осклабился:
— Ну что, оборотень? Потолкуем о твоем папаше?
Рин-Риду не смог бы ответить, даже если бы захотел: мышцы лица и язык отказывались повиноваться.
— Упакуй его, Джарвис, — велел хомо спустя несколько секунд кому-то невидимому. — И вколи стан, не дай боже очухается — эти твари на многое способны.
— Хорошо, Равиль. Все сделаю.
Последнее, что увидел Рин-Риду, — это сбросивший фартук бармен, названивающий куда-то по портативному коммуникатору.
«Манарра! Даже новый бармен меня не насторожил…» — подумал напоследок Рин-Риду, с трудом ворочая извилинами, и провалился в черное забытье.
СТАЦИОНАРНАЯ ОРБИТА НАД ЗАГОРОДНОЙ РЕЗИДЕНЦИЕЙ СИНДИКАТ-КЛАНА ВАЙРА-САУТА
Оа-Дирати (Иншуди), доминанта Оа
1
Кораблик был крохотный и неудобный. Особенно если учесть, что в кабину набилось полтора десятка взрослых мужчин немаленького размера, а рассчитан он был на троих. Да плюс снаряжение…
То есть к Иншуди с Тахира летели более или менее солидно: на клипере «Черная хризантема». Правда, клипер тоже не образец избыточной обитаемости, но все же не десантный бот. И тем более не трехместный кораблик. В полупустом фуражном трюме клипера размером со средний спортзал и жили, и ежедневно тренировались. Жила вся рота (кроме офицеров, разумеется), а тренировались только пятнадцать избранных.
Избранных для… Впрочем, об этом ниже.
А вот в катерке летели уже словно маринованные сельди в банке. Противно жужжали приборчики на висках почти всех «сельдей» — трудилась защита от биосканирования. По легенде на кораблике обретались двое — сынок (он же подчиненный) будущей жертвы и абстрактный пилот, вряд ли имеющий отношение к конторе, на штурм которой шли. Натужно урчали поглотители углекислоты — еле справлялись с перегрузкой. В плане температуры было проще: легко охлаждаться, когда вокруг вакуум. В смысле, есть куда сбрасывать излишки тепла, поэтому два климатических лазера чувствовали себя вполне комфортно. Привычные к «тяготам и лишениям воинской службы» [(с) «Боевой устав военно-космических сил»], вояки даже умудрялись сидеть и лежать не друг на друге, а более или менее равномерным слоем поверх столь же равномерно распределенного снаряжения.
В десантном боте было бы куда удобнее. А тут Скотчу даже не хотелось традиционно поорать перед операцией, хотя кораблик уже заруливал на посадку.
Это не осталось незамеченным.
— Эй, начальник! — весело
