Книга Зеркало, зеркало - Бетси Фюрстенберг

Сюзанна понимающе кивнула:

— То есть вы видели рисунки, но не подозревали, что на обратной стороне есть записи Сибиллы. Рада это слышать.

— Иначе я обязательно сообщила бы обо всем Франческе. Пока я не услышала о расследовании, мне и в голову не пришло подробно познакомиться с содержанием записной книжки. К тому же я считала, что вас давно нет в живых. Прошу вас, поверьте мне, графиня. Для меня это очень важно.

— Я вам верю.

Сюзанна поцеловала Антонию, и та, прощаясь, сказала:

— Я приеду завтра на заседание суда. Возможно, они захотят выслушать мои показания.

После перерыва адвокат Сюзанны объявил судье, что располагает новыми уликами. Заседание суда было отложено до следующего утра, поскольку судье предстояло познакомиться с дневником Сибиллы.

Публика направилась к выходу. В коридоре Сюзанну и Франческу окружили репортеры, наперебой засыпая их вопросами. Последней из зала вышла леди Джейн. Растерянная и встревоженная, она опасалась, как бы Сюзанна снова не ускользнула от возмездия.

Между тем погода улучшилась, ярко засияло солнце, засверкала вода в каналах. Сюзанна вышла из здания суда с высоко поднятой головой.

— Франческа, ты, вероятно, думаешь, что я пытаюсь возбудить в тебе ненависть к памяти отца? Поверь, это не так. Я и сама никогда не питала к нему подобного чувства.

— Это оттого, что он нас любил, — убежденно ответила Франческа. — Да, у отца был тяжелый характер, но он любил нас. И я его — тоже, несмотря ни на что. — Она обняла мать и впервые с тех пор, как в новогоднюю ночь рухнул ее мир, почувствовала себя лучше.

Глава 36

Франческа стояла перед огромным зеркалом в своей спальне и рассматривала шрам. Она уже не помнила, когда перестала подчеркивать его гримом и давно ли так пристально вглядывалась в себя. Франческа не просто смирилась с увечьем, но почти забыла о нем.

Отойдя от зеркала, она подумала: когда Джек в последний раз назвал ее Пятнашкой? Видимо, он отказался от этого дурацкого прозвища, как только сама Франческа научилась принимать себя такой, как она есть. Неужели он заметил эту перемену раньше, чем она осознала ее?

Вряд ли. Джек не отличался особой чуткостью, иначе он не отправился бы в Калифорнию, а прилетел бы в Венецию вместе с ними. «Хватит думать о нем, — сказала себе Франческа. — Пора выкинуть его из головы раз и навсегда».

Она заглянула в соседнюю комнату — Кристофер сидел на ковре и увлеченно складывал картинку-головоломку. Франческа пошла в гостиную, села за свой маленький письменный стол и занялась бумагами, приготовленными ею для поверенных Сюзанны. Хорошо, если судья, прочтя дневник Сибиллы, сразу примет решение снять с Сюзанны обвинение в убийстве, но едва ли стоит на это надеяться. Вздохнув, усталая Франческа углубилась в чтение свидетельских показаний. Сегодня днем адвокат даже не удосужился упомянуть о них в суде! Возмутительно!

В дверь постучали.

— Кто там?

— Можно войти?

— Это ты, мама? Конечно, входи.

— Дорогая, с моими бедными поверенными ты вела себя довольно безжалостно. — Сюзанна улыбнулась.

— Считаешь, что я перестаралась?

— О нет, ничуть. Напротив, ты очень эффектна в гневе.

Франческа состроила гримасу:

— Только не говори, что я унаследовала темперамент отца.

Сюзанна покачала головой:

— Ты сама знаешь, что это так. Горячность в крови у всех Нордонья, однако убеждена, что в отличие от Карло ты умеешь владеть собой. В то лето, когда ты жила в Венеции, и позже, когда вы с Джеком приехали в Париж, я просматривала все газеты в поисках твоих фотографий, вырезала их, часами рассматривала и повторяла: «Милая моя доченька, моя дорогая прекрасная девочка». Но сейчас ты не просто прекрасна, Франческа. У тебя появились сила духа, характер, цельность и выдержка. — Сюзанна улыбалась, но глаза ее увлажнились от слез. — И мое сердце переполнено гордостью за тебя.

— О, мама!

— Как мне больно, дорогая, что я не видела тебя подростком. Какой ты была? Избалованной? Изводила Марианну?

Франческа кивнула:

— Жози вела себя еще хуже. Тебе мы не понравились бы.

— Сомневаюсь. — Сюзанна сжала руки дочери. — Только что звонил Эдуард Патинэ. Он в Венеции.

— Значит, все-таки приехал. Я же говорила ему, что достаточно его письменных показаний.

— Дорогая, Эдуарду нужно немного отдохнуть. Я пригласила его к нам на ужин. Надеюсь, ты не против. А еще я отпустила Эмилио и собираюсь приготовить свое знаменитое фирменное блюдо — «Язык а-ля Сюзанна».

В девять часов, когда появился Эдуард с бутылкой вина и букетом роз, Франческа почувствовала себя окрыленной. Она показала гостю комнаты верхнего этажа, заглянула с ним в детскую, где крепко спал Кристофер.

— Бедняжка! По-моему, ему передается мое настроение. Пока мы летели сюда, мальчик был так расстроен, будто заподозрил, что я порвала с Джеком.

— А ты действительно с ним порвала?

— Трудно сказать. Он, разумеется, обрадуется, если мою мать завтра оправдают, но прежнего доверия между нами уже не будет.

— Может, все еще образуется? Признаюсь, это не то, чего бы я для тебя хотел, но не могу не выступить в роли адвоката дьявола.

Оба они думали о том, что не Эдуарду, а Джеку следовало бы стоять сейчас в этой темной комнате рядом с Франческой у кровати спящего сына.

Пока Франческа накрывала на стол в маленькой гостиной, Эдуард разжег огонь в камине.

За ужином дамы рассказали гостю о дневнике Сибиллы Хиллфорд, и он предложил выпить за успех дела.

— Не надо, прошу тебя, — остановила его Франческа. — По-моему, радоваться рано. Одному Богу известно, как все обернется. Не забывай, дело рассматривается в итальянском суде, а у леди Джейн вполне может быть в запасе какой-нибудь козырь.

— Что ж, тогда просто выпьем за удачу, — улыбнулся Эдуард, и они чокнулись.

Франческа удивленно наблюдала за гостем, обычно молчаливым и застенчивым в обществе. Сегодня оживленный Эдуард без устали развлекал дам забавными историями из своих студенческих лет и врачебной практики. Он прекрасно смотрелся в солидном антикварном кресле. На его выразительном лице играли отблески пламени.

Эдуард поднялся:

— Франческа, ты очень устала, да и мне пора в отель. В девять утра я зайду за вами, и мы вместе отправимся на слушание.

После его ухода Сюзанна украдкой взглянула на дочь.

— Эдуард… удивительный человек.

— Да, мама, — согласилась Франческа.

«Еще более удивительный, чем я предполагала, — подумала она. — И, как всегда, старается облегчить мне жизнь, хотя, кажется, уже сделал все, что в человеческих силах».