Книга Братство: Опалённый - Алексей Рудаков

— А флот? Полиция — ладно, она из местных. Но Армия? Флот?

— Их — и флот и армейцев заранее сокращать начали. Флот — как ты помнишь, конники того. Армию — сокращать начали, так что — когда полыхнуло, тушить стало некому.

— Мля…

— Ага. Есть такое слово. Дальше… Губеры, аристократы, корпорации и оставшиеся верными Императору военные — последних было мало, но они пытались хоть как-то, хоть где-то, хоть что-то исправить, так вот — все эти участники успешно ослабили друг друга своей грызнёй. И тут, — Сэм взмахнул руками: — Та-Дам! На сцену вышла Святая Церковь, призывая всех к миру, всепрощению и прочему. А кто не желал следовать гласу Веры… Что ж — для тех были боевые корабли, ведомые братьями-капитанами. Короче — смирись, молись и плати. Церкви, естественно.

— И ты?

— И я, не один, конечно, с друзьями, пошли искать Императора. Чтобы он вернулся — только его фигура, его статус — даже если он ничего делать не будет, просто появится на экранах — остановит этот бардак. Весьма кровавый бардак, смею заметить.

— Думаешь он согласится вернуться? Если…

Начавшие темнеть стенки их комнаты начали темнеть, и Люциус торопливо кивнул: — Попробовать надо, а вдруг?

— А ты сам? Тоже… Ну… Как мы?

Свет пропал окончательно — последние слова человек произнёс уже в кромешной темноте: — Нет, я — целый, мы там капсулу нашли, рядом с…

Дзиньк!

Ослепительно белые трещины прорезали только что бывшие розовыми стены, заливая режущим глаза сиянием внутренность рубина. Пол под ногами людей пропал и они, кувыркаясь и матерясь, полетели вниз — в сиявшую всеми цветами радуги, бездну.

Глава 18

Конец игры

Полёт сквозь радужно мерцавшую вокруг пустоту показался одновременно и бесконечным, и кратким. С одной стороны, Сэм успел прокрутить в голове слова Витуса, а с другой, он только-только успел по удобнее перехватить свой эвисцератор, как кувыркание прекратилось и он, развернувшись ногами вниз, мягко опустился на покрытую самым обычным песком круглую арену.

— Это мы где? — Надев шлем — начинка силовой брони послушно активировала все системы, расцвечивая забрало изнутри служебными иконками, повернул он голову к напарнику.

— Зал личных боёв Её Стяжательства, — качнул узкой щелью шлема тот: — Рубин по центру видишь? — Клинок указал на невысокую круглую площадку по центру арены, всё пространство которой занимал огромный — не менее метров двух в поперечнике, кроваво красный, сверкавший множеством граней, драгоценный камень.

— Это мы в нём были?! Вроде просторнее — в той комнатке, после девок, было?

— Размер не имеет значение, — пожал плечами хаосит, к чему-то прислушиваясь: — Начинается! — Качнувшись он встал в стойку атаки и пошевелил перед собой мечом, словно примериваясь к новому оружию.

— Что начинается? — В отличии от него, Сэм напрягаться не стал, а просто подойдя к нему, закинул меч на плечо, отгоняя в сторону сервитора.

— Смотри. Впереди!

Подиум, до этого казавшийся частью арены, вздрогнул начав втягиваться в пол, а камень, до того лежавший на его гладкой поверхности, взмыл вверх, зависнув примерно на высоте третьего этажа — метрах в десяти над ровной гладью песка, покрывшего то место, где ещё только что, почти на метр, возвышалась круглая площадка.

— Куда это он? — провожая рубин взглядом, задрал голову вверх инквизитор.

— После боя опустится. Не туда смотришь, — переступив с ноги на ногу, Витус снова качнул мечом: — Впереди.

Там, прямо напротив них — у противоположного края арены, сидела, положив ноги на обильно разукрашенный золотом и камнями пуфик, огромная — раза в два крупнее Дикаря, и, мягко говоря, полная дама. Из одежды на ней был только мини купальник, выставлявший свисавшие складки плоти на всеобщее обозрение.

В одной руке эта толстуха держала здоровенную и тоже густо разукрашенную драгоценностями дубину, а в другой — огромный гамбургер, от которого она часто откусывала, роняя на плоские груди кусочки еды и поливая их соусом.

— Меня сейчас стошнит, — переводя взгляд на пуфик — на его гнутые ножки, смотреть на покрытые ужасными мозолями ступни было ещё хуже, признался Сэм.

— Госпожа Алчность! — Торжественно провозгласил хаосит: — Во всей своей красе. Правда хороша?

— Да пошёл ты!

— Э нет, брат. Пойдём мы. Нам её атаковать надо — чтобы бой начать.

— А договориться — ни как? — Заметив рой мух, крутившийся над её телесами, Люциус ощутил реальные позывы тошноты, поднимавшиеся от желудка: — Может — переговоры?

— Пошли! — Сохраняя боевую стойку Витус, осторожными шагами двинулся вперёд: — Значит так. Слушай — я тут на тесте был. Тактика простая. Она будет бить дубиной — уворачивайся. Может прочарджить, то бишь — рванёт вперёд, сметая всё на своём пути. Избежать просто — перед рывком воздух, по её пути, замерцает. Как бы дорожкой. Опять — отходи в сторону. И третье — может начаться золотой дождь.

— Что начаться? — Поперхнулся Люциус: — Она что — взлетит и нас… Ну того — сверху? Обделает?! Ты меня за кого принимаешь?!

— Нет. Но твои познания в извращениях меня… эээ… Радуют, — заржал в ответ колдун: — Золотой дождь — это в буквальном смысле. Сверху начнут падать монеты, это не страшно, а временами — сундуки с богатством. А вот это, как раз, страшно. Убить не убьёт, но оглушит качественно. Избежать тоже просто — на песке круги появятся. Место падения. Отойди в сторону и порядок. Сундук, конечно, взорвётся, но осколки ерунда. Броня выдержит. В общем, — он остановился шагах в пяти от продолжавшей поливать соусом свой бюст, тётки: — Не тормози и порядок. Атакуй с боку и с тыла. Готов?

— Ну… С тыла? — Перехватив двуруч по удобнее, Сэм покосился на необъятный, покрытый фурункулами и прыщами зад: — А ты уверен? Ну — про зад?

— Начали! — Подскочив к Алчности, он одним ударом меча перерубил ножку пуфика и тут же отпрыгнул назад.

С пару секунд не происходило ничего. Не обратив никакого внимания на людей, дама продолжала поглощать свой гамбургер…

Но затем…

Стоило ей чуть пошевелиться, как пуфик, до того чудом сохранявший равновесие, покачнулся, накренился и принялся заваливаться набок, скидывая огромные ступни с хоть и напедикюренными, но заметно кривыми ногтями, наземь.

Оторвавшись от еды, тётка, словно не понимая происходящее, уставилась на свои ноги, уже начавшие скольжение к полу, а когда те ударили в песок, удивлённо захлопала глазами, выронив бутерброд.

Ему, в отличии от ног, упасть в поверхность арены не удалось.

Выскочивший прямо из копны её спутанных волос, гоблин — тот самый ресторатор в своём почти белом халате, подхватил его прямо в полёте и что-то торжествуя вопя, юркнул назад, моментально скрываясь в грязных, и даже на вид липких, прядях.