Книга 1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Александр Папчинский

С этого времени «Ворон» начал передавать ценные оперативные материалы о деятельности боевой группы балканского отдела РОВС, возглавляемой капитаном Фоссом, в частности о подготовке теракта против посла СССР в Болгарии Ф.Ф. Раскольникова. Он также принял активное участие в компрометации активного антисоветчика-журналиста Ивана Солоневича. Николай привлек к агентурной работе свою жену Наталью, ее мать Александру Семеновну. Квартиру тещи «Ворон» использовал в качестве конспиративной явки, именно сюда прибывали связные из Центра[766].

Советская внешняя разведка стремилась взять под оперативный контроль любые, даже самые малочисленные эмигрантские организации. В сфере ее интересов оказалась и антисоветская группа под руководством невозвращенца Г.З. Беседовского (бывший секретарь полпредства СССР во Франции). Для разработки этого «антисоветского центра» ИНО ОГПУ восстановил оперативную связь с бывшим агентом Разведупра в Румынии Б.Ф. Лаго. Сотрудники резидентуры ОГПУ в Берлине провели агентурную проверку бывшего разведчика. Не выявив в прошлом агента ничего подозрительного, его ориентировали на внедрение и разработку связей организации, возглавляемой Беседовским. Помимо Беседовского ОГПУ интересовала и антисоветская деятельность В.Л. Бурцева. Здесь от Лаго требовалось установить деловые отношения с Бурцевым и выяснить его возможные действия по подготовке терактов в СССР.

Вскоре из Парижа, где обосновался Лаго, пошла информация о деятельности Беседовского и Бурцева. В группе «Борьба» (организация Беседовского) агент ИНО ОГПУ сумел занять должность начальника информационно-аналитического отдела. В своих сообщениях он осведомлял, что данная группа «…слабосильна, но привлекает внимание и желанна для иностранных разведок. Сам же Беседовский фактически работает вхолостую». В ИНО ОГПУ прекрасно знали о полном организационном бессилии этой группы, имевшей «…ничтожное политическое значение» и годившейся лишь «…на роль заштатных осведомителей французских спецслужб о деятельности эмигрантских организаций и советских служащих за рубежом»[767].

Нелучшим было положение и B.Л. Бурцева. Одержимый идеей «сплочения всей белой эмиграции для уничтожения большевизма» он поначалу развил активнейшую пропагандистскую деятельность: стал выпускать газету «Общее дело», возобновил издание журнала «Былое», выпустил серию малотиражных брошюрок (одна из них называлась «Боритесь с ГПУ»). Но финансовые возможности Бурцева оказались ничтожными. Поначалу его газета была ежедневной, затем превратилась в еженедельную, затем перешла на журнал, позже на маленький журнальчик, выходивший от случая к случаю, когда заводились деньги.

Бурцев был человеком, фактически «лишенным приводного ремня к реальной жизни», одержимый массой фантастических планов, в том числе и идеей организации террористических актов против Сталина, Молотова, Бухарина. Не имевший ни денег, ни сплоченной организации, ни какой-либо поддержки среди эмигрантских антисоветских групп, а уж тем более среди зарубежных спецслужб, Бурцев был не в состоянии осуществить и малой толики задуманного. Завороженный своей «фантастической миссией» Владимир Львович не собирался отказываться от задуманного. Как полагает один из современников Бурцева, тот «…в самом деле верил, а может, принуждал себя верить, чтобы хоть немного скрасить последние годы старости (Бурцеву было 69 лет, он не имел ни жены, ни детей. — Прим. авт.), придав им как бы смысл и значение»[768]. Невысоко оценивал «бурную» деятельность Бурцева и сам Лаго, не забывая отмечать при этом: «Надо считаться с тем, что при определенных обстоятельствах иностранные службы могут пойти на организацию диверсий и террористических актов, а потому надо поближе быть к технике (формам работы Бурцева. — Прим. авт.) этого дела, чтобы упредить возможные последствия такого рода операций»[769]. Руководство внешней разведки ОГПУ, осознавая явную бесперспективность оперативной работы по группам Беседовского и Бурцева, тем не менее, с маниакальной страстью тратило силы и средства на их тотальное информационное освещение. В ИНО ОГПУ (Артузов и другие) даже делали попытки «реанимировать» «активные» действия Беседовского и Бурцева, главным образом для вскрытия их связей в СССР.

При содействии ИНО ОГПУ Лаго по поручениям Бурцева и Беседовского выезжал в Москву. Среди его поручений было: привлечение к сотрудничеству с группой «Борьба» людей близких к функционерам ВКП(б), желательно из правой оппозиции, либо сочувствующим им, подготовка группы для организации курьерской линии связи, фотографирование Москвы, Ленинграда и Одессы. Бурцев же приказал Лаго «…провести работу» согласно некоему плану по проведению в СССР «громких» дел». И это ни много ни мало как: собрать сведения об образе жизни Сталина и его окружении, системе личной охраны, маршрутах его передвижения по столице, а также определить предполагаемые места для закладки взрывных устройств, подобрать явки в Москве и Одессе, где могли бы остановиться боевики-террористы. Оба «вождя» связывали с этой поездкой большие планы по организации «центрального удара» (теракта против Сталина)[770]. Разумеется, и малой части этих поручений Лаго выполнить не мог, но, вернувшись в Париж, передал заказчикам все, что удалось собрать по данной теме (в основном это была дезинформация, состряпанная чекистами).

Одна из проблем, с которой пришлось столкнуться Артузову, стали кадры. ИНО испытывал нехватку опытных сотрудников, владевших иностранными языками, хорошо знавших условия жизни за рубежом. Для решения этой задачи Артур Христианович стал активно переманивать во внешнюю разведку профессионалов из военной разведки. В 1931 году в ИНО ОГПУ перешли Игнатий Порецкий, Вальтер Кривицкий, Феликс Гурский, Виктор Ильинич и другие.

Пополнялся отдел и подготовленными работниками из территориальных подразделений ОГПУ. На Западе отмечали тот факт, что «…Советы предпочитают посылать за рубеж людей, которые приобрели опыт контрразведывательной работы внутри». Для этого имелись веские причины. Проработав несколько лет в подразделениях контрразведки, где их основной задачей было «выявить лиц, сотрудничающих с империалистами», они приобретали образ мышления и навыки «охотника за шпионами», а теперь со «сменой декораций» (переходом во внешнюю разведку) эти навыки позволяли им «легче предвосхитить действия своих преследователей, зачастую обводя вокруг пальца местные контрразведывательные службы»[771].

В 1931–1932 гг. на работу в ИНО ОГПУ пришли Борис Гордон (бывший начальник СОУ ПП ОГПУ по Московской области), Борис Берман (помощник начальника СОУ ПП ОГПУ по Средней Азии), Яков Бодеско-Михали (бывший начальник Бурято-Монгольского облотдела ОГПУ), Натан Шнеерсон (бывший начальник ОО ПП ОГПУ по Нижегородскому краю), Николай Волленберг (бывший полпред ОГПУ по Казахстану), Освальд Нодев (заместитель полпреда ОГПУ по Уралу) и другие.