Книга Великая русская революция. 1905-1922 - Дмитрий Лысков

С юга и юго-запада мятежников полукольцом охватывали советские войска. Решительных действий они не предпринимали, ожидая подкреплений. Но центральная власть в Москве запоздала с реальной оценкой происходящего, будучи занята подавлением мятежа левых эсеров.

Лишь 11 июля 1918 года, почти через неделю, Реввоенсовет Республики назначил командующим войсками Ярославского фронта участника Первой мировой войны, штабс-ротмистра (штабс-капитана) А. И. Геккера. К 12 июля численность красных войск у Ярославля довели до 2 тысяч[789]. Поддержку им оказывали три бронепоезда. У белых, удерживающих центр города, бронепоезд был один.

Но и с подходом подкреплений красные не способны были переломить ситуацию. Формально силы Перхурова и Советов были всего лишь равны, на практике же значительную часть прибывших в город «войск» составляли впервые взявшие в свои руки оружие рабочие. Средний и младший командный состав был безграмотен. Донесения красных командиров в Москву содержали такие фразы: «Командование войсками ужасно… Пришлите энергичных опытных руководителей…» Один из командиров писал, что «при энергичном действии командного состава можно было все ликвидировать в один день»[790].

Атака таких частей на закрепившегося в городе противника, войска которого состояли из профессиональных военных, имеющих немало пулеметов, была откровенным самоубийством.

Не предпринимали решительных действий и мятежники, ожидая подхода из Рыбинска Савинкова. Они закрепились в крупных зданиях, превратив их в долговременные оборонительные сооружения. Забегая вперед отметим, восстание в Рыбинске провалилось и подкреплений белые ждали напрасно, но в тот момент никто из белых об этом не знал.

Противостояние приняло позиционный характер. Белые через Волгу вели артиллерийский огонь по красным, красные отвечали артиллерийским обстрелом белых. В Ярославле бушевали пожары, деревянные строения горели, каменные здания были серьезно повреждены.

Преимущество в артиллерии было на стороне Советов. Фактор времени — тоже. 17 июля Перхуров поняв, что далее ждать помощи союзников бессмысленно, бросил свои войска и с группой офицеров на пароходе прорвался по Волге из осажденного города. «Главноначальствующий» перебрался сначала в Кострому, затем в Казань.

Брошенные руководством белые еще несколько дней продолжали сопротивление. 20 июля красное командование издало следующий приказ: «Чрезвычайный штаб Ярославского фронта объявляет населению города Ярославля: Всем, кому дорога жизнь, предлагается в течение 24 часов, со дня объявления сего, оставить город и выйти к Американскому мосту. Оставшиеся после указанного срока в городе будут считаться сторонниками мятежников. По истечению 24 часов пощады никому не будет, по городу будет открыт самый беспощадный, ураганный артиллерийский огонь из тяжелых орудий, а также химическими снарядами. Все оставшиеся погибнут под развалинами города вместе с мятежниками, с предателями, врагами революции рабочих и беднейших крестьян»[791].

Этот приказ стал переломным моментом в сопротивлении. Психологическое оружие в виде угрозы применить химические боеприпасы сыграло свою роль. Центральная часть города опустела, вместе с мирными жителями из Ярославля побежали и мятежники. Красные войска стали быстро продвигаться вперед, беря под свой контроль район за районом.

Генерал Карпов, командовавший белыми после бегства Перхурова, не желая ни умирать в бою, ни сдаваться Красным, пошел на интересный и нетривиальный шаг. Он объявил свой штаб с собой во главе находящимся в состоянии войны с Германией, и «сдался» немецкой комиссии по делам военнопленных, застигнутой в Ярославле мятежом[792]. Немцы шпагу генерала приняли, заявив, что «Комиссия передаст штаб (белогвардейцев — Д.Л.) в качестве военнопленных Германской империи своему непосредственному начальству в Москве, где дано будет все дальнейшее»[793]. Но после недолгих переговоров с красными Карпов был выдан Советам.

Последствия ярославского мятежа были ужасны. Деревянный город сгорел полностью. Каменные здания были разрушены или серьезно повреждены. 28 тысяч жителей остались без крыши над головой[794]. Люди ютились в палатках и под навесами.

В статье, посвященной трагическим событиям лета 1918 года, ярославские историки — заведующий сектором материальной культуры Ярославского государственного историко-архитектурного и художественного музея — заповедника Т. В. Рязанцева и к.и.н. Н. П. Рязанцев отмечают: «В последние годы немало сделано для того, чтобы представить эти события как народное восстание против большевистской власти. Однако факты говорят о другом. Ярославские события были заранее спланированы и хорошо оплачены теми политическими силами, которые начинали масштабную войну против Советской России»[795].

Историки обращают внимание на относительную малочисленность сил, собранных под командованием Перхурова. «Для губернского города с населением в 130 тысяч человек эти цифры нельзя признать существенными. Тем более, что основной костяк мятежников составляли прибывшие из других городов страны офицеры»[796].

Заметим, что перед нами одна из типичнейших ситуаций этого периода: бои велись относительно малочисленными отрядами белых и красных, причем основная масса населения от вооруженной борьбы уклонялась, но все равно становилась жертвой — интриг Антанты, амбиций вылетевших из власти политиков, своеобразно понимающих свой патриотический долг военных.

15. Итоги мятежа. От белого террора к красному террору

Изданная в 1927 году в Ленинграде книга В. Владимировой «Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 году», которая является одним из источников данного исследования, представляет собой работу, проникнутую свойственными именно тому периоду эмоциями, когда свежи еще были воспоминания о Гражданской войне. Вот как сформулировано в ней авторское резюме по событиям в Ярославле: «Виновники этих бедствий — агенты Антанты и Союз защиты родины и свободы смогли поднять восстания, лишь пользуясь той мягкостью, которую проявлял победивший рабочий класс к своим врагам. Ярославское восстание явилось последней каплей, переполнившей чашу терпения…

После подавления ярославского восстания был впервые применен массовый террор к его участникам и руководителям»[797].