Книга Андропов - Рой Медведев

О встречах с Андроповым в больнице вспоминали в мемуарах Рыжков и Воротников, Арбатов и Вольский. В декабре в последний раз встретился с ним и Михаил Горбачев. «Когда я вошел в палату, — писал он позднее, — Андропов сидел в кресле и попытался как-то улыбнуться. Мы поздоровались, обнялись. Произошедшая с последней встречи перемена была разительной. Передо мной был совершенно другой человек. Осунувшееся, отечное лицо серовато-воскового цвета. Глаза поблекли, он почти не поднимал их, да и сидел, видимо, с большим трудом. Мне стоило огромных усилий не прятать глаза и хоть как-то скрыть испытанное потрясение. Это была моя последняя встреча с Юрием Владимировичем»[316]. В январе 1984 года Андропов попрощался и с Николаем Рыжковым. «18 января, — вспоминал позднее Рыжков, — услышал по телефону знакомое: "Чем вы сейчас заняты? Приезжайте к пяти, поговорим". Вопреки моим ожиданиям, он не лежал — сидел у письменного стола в глубоком кресле, плотно укрытый пледом. Поразило, как быстро он поседел, стал совсем белым. Я чувствовал себя не слишком ловко, попытался что-то рассказать об Австрии, он перебил, перевел разговор на экономику, снова бил вопросами — самыми разными, заставил на минуты забыть, что мы не в его кабинете на Старой площади, а в Кунцевской больнице. Когда вспомнил, спохватился, глянул на часы — час пролетел. Встал.

— Извините, Юрий Владимирович, не буду вас мучить, выздоравливайте.

Вдруг он поманил пальцем:

— Наклонитесь.

Я наклонился. Он, не вставая, прижал мою голову к груди, неловко поцеловал в щеку, отпустил. Сказал:

— Идите-идите. Все»[317].

Еще в 1992 году врач И. Клемашев издал книгу «Феномен Андропова. Воспоминания и размышления лечащего врача» (М.: ЦНИИ, Атомиздат), переполненную множеством явных и часто нелепых выдумок об Андропове, которые повторяет и Лина Тархова в своей книге «Заложники Кремля». Нет смысла вступать в полемику с Иваном Клемашевым, который называет себя то «врачом Андропова», то «личным врачом семьи Андропова», «много лет наблюдавшим своего пациента». Оказывается, именно Клемашеву Андропов поверял свои самые важные мысли и планы. «Никогда не видел, — пишет Клемашев, — чтобы Андропов читал художественную литературу, и не слышал от него ни слова о литературе, поэзии, философии, религии. Эта область была ему просто незнакома. Он жил не реальным, а искусственным миром кремлевских интриг, а плохое физическое здоровье и отсутствие духовности позволяли тратить остатки сил лишь на удержание своей власти…»[318]. Но у Андропова никогда не было ни личного, ни «семейного» врача. В КГБ главным лечащим врачом Андропова был В. Архипов. В 1983 году центральной фигурой в лечебном процессе Андропова стал профессор Герт Петрович Кулаков. Для консультаций и участия в консилиумах привлекались многие другие специалисты, возможно, среди них иногда появлялся и Иван Клемашев. Но ни в одном из свидетельств его имя не упоминается, если не считать его собственной книги. По словам сына Андропова, Иван Клемашев иногда появлялся в их семье до 1972 года, но в последние десять лет жизни Ю. В. Андропова о Клемашеве не было и речи.

Один из участников лечебного процесса Андропова академик АМН СССР А. Чучалин вспоминал позднее о своем пациенте: «О Брежневе и Черненко рассказывать нечего. В последние месяцы своей жизни они уже не могли ни говорить, ни думать. Андропов же в больнице сохранял ясный ум, хотя у него отказали печень, почки, легкие, и мы применяли внутривенное питание. Двое охранников ухаживали за ним, как за малым ребенком: перестилали кровать, переносили Генсека с места на место. Видеть Андропов мог только одним глазом, но читал много — около четырехсот страниц в день. В последние дни охранники переворачивали ему страницы — сам не мог… Он просматривал практически все литературные журналы. Как-то раз я вошел к нему и увидел, что он читает "Путешествие дилетантов" Булата Окуджавы в журнале "Дружба народов". Однажды он сказал мне: "Доктор, даже близкие не верят, что я могу так много читать. Начните с любого места уже прочитанной мной страницы, и я воспроизведу ее полностью". Я поверил ему на слово…

— Андропов смотрел телевизор?

— Обычно информационные программы "Время" и "Новости". У него в палате стоял видеомагнитофон. Один раз я застал его смотрящим какой-то фильм про Джеймса Бонда. Генсек страшно смутился…

— Андропов наверняка знал о своей близкой смерти. Был ли он удручен?

— Он всегда умел держать себя в руках. Апатию у него вызывали звонки членов Политбюро. Они брались за трубку обычно после своих заседаний и просили Андропова дать согласие по тому или иному решению. В эти моменты генсек очень напоминал свои портреты, висевшие тогда во многих кабинетах. Он становился мрачным и насупленным. Так было и в тот день, когда позвонивший ему член Политбюро сообщил о решении построить памятник Победы. Андропов сказал, что денег в стране на это сооружение нет. Да и проекта он не видел. Однако принцип демократического централизма никто не отменял, и Андропов согласился. Правда, заставил всех членов Политбюро сдать подарки, стоявшие в их кабинетах, в фонд памятника. И сам сделал то же самое.

— Вы говорили с ним о политике?

— Нет. Андропов больше говорил о живописи — он любил передвижников. Читал свои стихи. Никакого раскаяния по поводу того, что он сделал в политике, у него не было… Для меня он был смертельно больным человеком, который нуждался в помощи. Наверное, в своем кремлевском кабинете он был другим, я не знаю. Во всяком случае, из всех ныне покойных высокопоставленных пациентов, которых я лечил, он был самым высокообразованным. А уж мне есть с кем сравнивать»[319].

Смерть Андропова

Первые недели 1984 года были полны слухов. Не только в аппарате, но и среди рядовых граждан вновь слышалось, что состояние Андропова улучшается, что дело пошло на поправку и он скоро снова появится в Кремле. Некоторые дипломаты сообщали по своим каналам, что Андропов не только работает дома или в больничной палате, но несколько раз уже посещал свой кабинет в Кремле. Юрий Владимирович нередко и сам звонил помощникам, требуя прислать те или иные справки, данные. Он не забыл специально позвонить В. И. Воротникову, чтобы тепло поздравить нового члена Политбюро с днем рождения. Среди книг, которые он заказывал для чтения, были романы Достоевского и Льва Толстого, произведения Салтыкова-Щедрина.

С начала года в нашей стране начал проводиться «крупномасштабный эксперимент» по перестройке управления промышленностью, предприятиями и объединениями. Основная цель состояла в том, чтобы повысить ответственность и права предприятий, которые теперь самостоятельно могли решать многие вопросы. Другим важнейшим направлением эксперимента являлось установление более тесной связи между конечными результатами труда, повышением его эффективности, размерами фонда заработной платы и других форм материального поощрения работников. При этом ставилась задача повысить взаимную ответственность поставщиков, потребителей и органов материально-технического снабжения за безусловное выполнение договорных обязательств. У экономистов родилось немало предложений по улучшению работы предприятий и объединений. Эксперимент призван был проверить многие из них в различных условиях.