Книга Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан

Достойно замечания, что в донесениях Юза нет ни малейших жалоб на его капитанов. Шесть из них пали в сражениях, и о каждом он говорит с простой, но очевидно искренней похвалой, а об оставшихся в живых отзывается с большим удовлетворением. Замечательный контраст между двумя вождями и между командирами кораблей обеих сторон придает особенную поучительность рассматриваемой морской кампании, и окончательный вывод из нее находится в полном согласии с опытом всей военной истории с самого начала. Сюффрен отличался гением, энергией, великой настойчивостью, правильными военными идеями и был также образованным моряком. Юз, видимо, обладал всеми техническими знаниями по морской профессии и, вероятно, командовал кораблем так же хорошо, как любой из его капитанов, но он не выказывал никаких следов качеств, необходимых флотоводцу. С другой стороны, не распространяясь снова об искусстве и верности своему долгу подчиненных английского адмирала, очевидно, что чем бы это ни вызывалось, отдельные французские корабли, как правило, управлялись хуже, чем корабли их противников. По заявлениям Сюффрена, четыре или по меньшей мере три раза английская эскадра была спасена от полного разгрома различием в качествах подчиненных офицеров. Хорошие войска часто исправляли результат дурного командования ими; но в конце концов лучший вождь обычно торжествует. Это определенно было так в Индийских морях в 1782 и 1783 гг. Война прекратила борьбу, но не прежде чем исход ее ясно обозначился.

Сражение 3 сентября, подобно сражению 6 июля, закончилось вследствие перемены ветра к юго-востоку, после чего английская линия повернула через фордевинд и снова построилась на другом галсе. Французская линия также повернула через фордевинд, и ее авангардные корабли, будучи теперь на ветре, спустились между своими выведенными из строя кораблями и линией (С) неприятеля. К закату солнца Юз привел к северу, оставив надежду отбить Тринкомале, но удовлетворенный суровым возмездием, какое воздал своему удачному противнику.

Та твердость, которая была не последним качеством Сюффрена, подверглась суровому испытанию вскоре после сражения при Тринкомале. При возвращении в порт 74-пушечный корабль Orient сел на мель и погиб вследствие дурного управления им; единственным утешением было спасение его рангоута для двух потерявших мачты кораблей. Перебитые мачты других кораблей были опять заменены мачтами с разоруженных фрегатов, экипаж которых также понадобился для возмещения потерь в сражении. Исправления производились с обычной энергией, оборона порта была совершенно обеспечена, и 30 сентября эскадра отплыла к Коромандельскому берегу, где присутствие ее настоятельно требовалось французскими интересами. Куддалора достигли в четыре дня, и здесь другой неспособный капитан погубил 64-пушечный корабль Bizarre при постановке его на якорь. Вследствие потери этих двух кораблей Сюффрен, встретившись в следующий раз с неприятелем, мог противопоставить только пятнадцать линейных кораблей его восемнадцати; в такой мере общие результаты дела зависят от индивидуальной способности и заботливости участников его. Юз находился в Мадрасе, в девяноста милях к северу от него, куда удалился сейчас же после последнего сражения. В его донесениях повреждения кораблей называются весьма серьезными, но потери были так распределены между ними, что трудно понять, почему он не преследовал французов, чтобы добить их.

В это время года муссон, который в течение четырех или пяти месяцев дует с юго-запада, меняется на северо-восточный и направляется к восточному берегу полуострова, где нет хороших гаваней. Вызываемое этим волнение часто делает доступ к берегу невозможным и, таким образом, не позволяет флоту оказать поддержку армии. Перемена направления муссонов часто знаменуется также жестокими ураганами. Оба флота поэтому должны были удалиться из области, где их стоянка была бы и опасна и бесполезна. Если бы Тринкомале не был потерян, то Юз при тогдашнем состоянии его эскадры смог бы ждать там подкреплений и запасов, ожидавшихся из Англии; ибо порт, хотя и нездоровый, был безопасен и хорошо расположен. Бикертон уже достиг Бомбея и находился теперь на пути в Мадрас с пятью линейными кораблями. Учитывая положение дел, Юз считал необходимым отправиться на этот сезон в Бомбей и вышел или, скорее, был выгнан в море ураганом 17 октября. Четыре дня спустя Бикертон достиг Мадраса, не встретившись с адмиралом. С активностью, которая всегда характеризовала его, он сейчас же отплыл назад и был снова в Бомбее 28 ноября. Корабли Юза, рассеянные бурей и потерпевшие аварии, через несколько дней стали один за другим прибывать на Бомбейский рейд.

Сюффрен удерживал Тринкомале, но ему было нелегко принять решение. Правда, порт был безопасен и нечего было бояться нападения на него английского флота, но, с другой стороны, в течение приближавшегося сезона муссонов он был нездоровым, и являлось сомнительным, чтобы здесь удалось достать провиант, необходимый для сохранения здоровья экипажа. Короче говоря, хотя и обладая стратегической ценностью, по своей силе и положению порт Тринкомале не располагал достаточными ресурсами. Кроме него можно было еще выбрать Ачем (Achem), гавань на другом берегу Бенгальского залива, близ западной оконечности острова Суматра. Этот порт был здоровым и давал возможность добыть достаточно провианта, а по своему положению относительно северо-восточного муссона позволял кораблям достигать Коромандельского берега скорее, чем из Бомбея, когда более мягкий конец сезона делал высадку там возможной.

Эти простые соображения не были, однако, единственными элементами в действительно трудной задаче, которую предстояло теперь решить Сюффрену. Малые результаты, достигнутые этой кампанией, не должны скрывать того факта, что великие события были возможны и что многое могло зависеть от его решения. Вследствие французской политики – посылать подкрепления несколькими малыми отрядами – последние несли большие потери, а между рассеянными командами царила большая неуверенность относительно положения в других местах. Эта неизвестность, потери и медлительность глубоко влияли на политическое положение в Индии. Когда Сюффрен впервые прибыл к берегам Индии, англичанам приходилось бороться не только с Гайдер-Али, но и с махратами. Мир с последними был подписан 17 мая 1782 г.; вследствие же, вероятно, наличия среди них оппозиционной партии обмен ратификационными грамотами состоялся только в декабре. Как у махратов, так и при дворе Гайдер-Али имелось разделение интересов; и те и другие поставили на вид французам, – которые хотя и имели подозрения, на этот счет не могли добиться точных сведений: о договоре их с Англией, – что все зависело от соотношения их военной мощи с английской. Присутствие и действия Сюффрена представляли все, что могла показать Франция благодаря престижу его гения, взятию Тринкомале, успехам в сражениях. Французская армия, запертая в Куддалоре, зависела от султана и в денежном отношении, и в продовольствии, и в подкреплениях. Даже флот обращался к нему за деньгами, за мачтами, за боеприпасами, за хлебом. С другой стороны, англичане стояли на твердой почве; хотя успех, в общем, был не на их стороне, они не теряли кораблей, и известно было, что сильная эскадра Бикертона прибыла в Бомбей. Более же всего важен был тот факт, что в то время как французы просили денег, англичане расточали их.

Для французов было невозможно держаться против своего врага без туземных союзников; для них было существенно поэтому помешать Гай-деру заключить мир с англичанами. В этом-то вопросе и чувствовались особенно недостаток поддержки и неправильная политика правительства метрополии. Командование в Индии как на суше, так и на море было вверено генералу де Бюсси (de Bussy) – некогда одному из блестящих сотрудников Дюплэ, теперь же разбитому подагрой инвалиду шестидесяти четырех лет. С расчетом на сохранение тайны своих действий, Бюсси отплыл из Кадикса в ноябре 1781 г. с двумя линейными кораблями на Тенериф, где должен был соединиться с конвоем, оставившим Брест в декабре. Этот конвой, однако, был захвачен англичанами, и только два судна его спаслись и прибыли к де Бюсси. Последний продолжал с ними свой путь и, узнав у мыса Доброй Надежды, что сильная эскадра Бикертона находилась на пути к нему, счел необходимым высадить там значительную часть своих войск. Он достиг Иль-де-Франса 31 мая. Следующий конвой, из восемнадцати транспортов, отплыв в апреле в Индию, был также перехвачен в пути. Два из четырех военных кораблей были взяты англичанами, так же как и десять транспортов; остальные возвратились в Брест. Третий отряд был более счастлив, достигнув мыса в мае; но он был задержан там на два месяца печальным состоянием кораблей и экипажа. Эти неудачи вызвали решение де Бюсси остаться на острове до прибытия ожидавшихся с мыса кораблей, а Сюффрен в этот критический момент не знал настоящего положения вещей. Генерал только написал ему, что, не будучи в состоянии достигнуть берега до наступления дурного сезона, он назначает ему рандеву в Ачеме. Эта неопределенность произвела тяжелое впечатление на Гайдер-Али, которого сначала уверили, что прибытия де Бюсси следовало ожидать в сентябре, и который вместо этого получил известия о прибытии Бикертона и об измене своих старых союзников – махратов. Сюффрен был принужден притвориться оптимистически настроенным, и это, вместе с влиянием его личного характера и успехов, побудило султана продолжать войну. После этого эскадра отплыла в Ачем 15 октября, став там на якорь 2 ноября.