Книга Вся моя жизнь - Джейн Фонда

Поэтому я позволила себе лить слезы при Трое и Ванессе, но в то же время постаралась убедить детей, что наш раскол произошел по обоюдной вине и что я действительно признаю́ себя отчасти виновной. Я поговорила с ними о вынесенном мною уроке: надо уважать мнение партнера, разбираться в своих чувствах и выражать их вслух. Мы с Томом не пытались объяснить друг другу, что мы чувствуем. Возможно, он мало старался; возможно, я не приложила должных усилий; возможно, наш брак был рассчитан лишь на какой-то определенный срок – а именно на семь лет, – и мы оба невольно искали пути выхода.

В комедии “Зуд седьмого года” есть своя правда, и дело там далеко не только в сексе. Наука утверждает, что каждые семь лет наши клетки обновляются. Библия тоже изобилует символичными семерками – “и благословил Бог седьмой день…”, например. По-видимому, где-то раз в семь лет человек претерпевает трансформации в психике – и вот тут-то и лежит корень всех бед. Что, если супруги будут меняться не в фазе? Придется выбирать – либо разводиться, либо жить вместе на разных частотах при обоюдной доброй воле, либо постараться вникнуть в суть перемен обеих сторон и сделать всё возможное, чтобы согласовать эти перемены. Мы с Томом оказались на слишком удаленных друг от друга частотах. Мы прожили вместе шестнадцать лет и, не сумев добиться гармонии в наших различиях, разошлись.

Друзья советовали мне не сидеть без дела. Но я-то знала, что мне этот совет не годится. Занятость – главное мое свойство, занятость и погруженность в свои мысли. Я впервые оказалась в такой ситуации, когда перестало иметь значение, кем я была и как я действовала до сих пор. Отныне надо было всё перестроить – не на сознательном уровне, поскольку я потеряла разум в буквальном смысле слова, а на физиологическом, клеточном. Я нутром понимала, что должна сохранять полное спокойствие, должна дать себе шанс взглянуть на произошедшее со стороны и прочувствовать случившееся.

Я обратилась к любящим подругам и классической музыке. Мой дом стал раем. Мне требовался весь запас эндорфинов, которые было способно выработать мое тело, поэтому я заставляла себя тренироваться, подолгу ездить на велосипеде и гулять с подругами.

Переживая боль, я могла заметить некие перемены в себе. Травма способствовала образованию лакуны в моей душе. Так или иначе, я должна была сосредоточиться на этом, быть готовой пройти через это и погрузиться в это. Это казалось чем-то первичным. Что-то внутри меня сгорело в костре боли, зато смогло родиться нечто новое. Я понимала это и с этим жила, и благодаря магии боли во мне начали пробиваться молодые побеги, подобно тем растениям, семена которых прорастают лишь в огне. Боль стала моим троянским конем, пробила брешь в броне, окружавшей мое сердце, и попытайся я отгородиться от мира работой, вероятно, я так и не пробудилась бы для нового будущего.

В один прекрасный день я услыхала собственный звучный голос: “Раз Господь велел мне так страдать, значит на то были причины”. Господь? Я огляделась вокруг. Неужели я только что сказала “Господь”? Никогда ничего подобного не приходило мне в голову. Я же атеистка, разве не так? Но стоило мне произнести эти слова, характер моей боли начал потихоньку меняться. Мне стало легче терпеть, предаваться… чему? Я не понимала, но у меня осталось так мало сил, что проще было расслабиться и просто быть.

Очень медленно, в течение нескольких месяцев сердечная рана затягивалась, и я осторожно попробовала перебраться через бездну, стараясь не упасть. В книге психолога Мэрион Вудман “Я покидаю дом отца” я прочла: “Страдая, люди становятся уязвимыми. В их уязвимости кроется смирение, которое позволяет плоти размякнуть под музыку души”. Возможно, это со мной и произошло. Мне стало легче, вокруг как будто посветлело, и я начала замечать кое-какие случайные совпадения (Бог использует их, чтобы оставаться инкогнито). Возможно, они и раньше были, просто я их не видела. Я как бы развернулась к ним лицом.

Взять хотя бы то, как я нашла себе психотерапевта. Когда мы с Томом еще жили в Оушн-Парке, в конце нашей улочки перестроили дом. Там поселились Пола и ее муж Марк. Примерно через две недели после нашего с Томом разрыва я каталась на велосипеде по набережной с моей подругой Джули Лафонд, и когда мы проезжали Уодсуорт, она сказала: “Хозяйка этого дома – психотерапевт, которая спасла мой брак, у нее тут кабинет на нижнем этаже”.

“Ну что ж, – подумала я, хотя всегда считала, что «хорошего» психотерапевта не найдешь, и потому воздерживалась от этой опции, – может, это мне знак. Я здесь с моей лучшей подругой, этот дом на моей бывшей улице строился у меня на глазах, а психотерапевт, которая в нем живет, спасла брак моей подруги”. В тот же день я позвонила и записалась на прием.

Так случай привел меня к специалисту, которого я посещала каждую неделю в течение двух лет. Она наставила меня на путь самопознания, а затем сдала с рук на руки другому психотерапевту, дабы тот помог мне изменить жизнь.

Позже был еще экстрасенс (почему бы не попробовать разные средства?), он посоветовал мне писать: “Пишите. Напишите обо всём, ваш труд пригодится другим женщинам”. Тогда-то я и завела дневник, положивший начало этой книге.

В течение нескольких последующих месяцев, полных, казалось бы, невероятных событий, окруженная любящими детьми и подругами, я почувствовала, что становлюсь сильнее. Ощущение того, что меня кто-то направляет, сохранялось. Темную пустоту внутри меня начал заполнять Дух. Я возвращалась в свое тело и оживала.

Глава 22

Феникс выжидает

Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться и время умирать.

Екклесиаст 3, 1–2

Время еще не пришло. Пепел насыпан, Феникс понемногу оживает, святой дух наполняет меня. Но мое “я” еще недостаточно окрепло, чтобы его удержать. Часть моего существа испуганно смотрит в будущее без мужчины.

На следующий день после того, как в газетах прошла новость о моем разводе, мне позвонили. “Джейн, Тед Тёрнер тебя спрашивает”, – крикнули мне. Тед Тёрнер? Мы с Томом виделись с ним один раз, когда снимался документальный фильм о жестоком обращении с детьми, показ которого планировала его компания “Тёрнер Бродкастинг Систем” (TBS). Вероятно, он предлагает мне работу, подумала я, идя к телефону.

Голос в трубке вдруг зазвучал так громко, что я вынуждена была отодвинуть ее подальше от уха.

– Это правда?

– Что правда?

По-моему, довольно странный способ начинать разговор по сути с незнакомым человеком.

– Вы с Хейденом действительно разводитесь?

– Да, – меня всё еще мучили приступы депрессии, и я говорила чуть ли не шепотом.

– В таком случае не хотите ли вы встретиться со мной?

От неожиданности я потеряла дар речи. Свидания – последнее, что приходило мне в голову.

– Честно говоря, я сейчас и думать не могу о свиданиях. Я даже говорю с трудом. У меня нервный срыв. Может, вы перезвоните мне месяца через три?