Книга Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских - Леонид Беловинский

Лаун-теннис

На Пасху повсеместно катали крашеные яйца: наклонно устанавливался липовый лубок, ссохшийся в виде желоба, и с него катали пасхальные крашеные яйца, стараясь разбить стоявшие на кону яйца противников. Разумеется, преимущественно городской игрой была русская лапта – игра с мячом и битами, чем-то напоминающая американский бейсбол. Для нее нужен был хороший резиновый литой мяч, – роскошь, не доступная для деревни. Правда, мячи были и самодельные, тряпичные, набитые конским волосом, либо же это были тугие клубки шерсти, вышедшие весной из кишечника коров (линяющие коровы вылизывают свои бока, и шерсть, попав в желудок, скатывается там). Играли и в камешки, пуговицы, стеклышки и т. д., но все то были игры местные и практически неизвестные. Зато хорошо известно зимнее катание с гор на ледянках. Самыми простыми ледянками, доступными и деревенской детворе, были политые водой рогожи либо большие решета. Но нередко делались и специальные ледянки с виде широкой, закругленной спереди толстой доски, на которой устраивалась маленькая скамеечка; доску снизу обмазывали жидко разведенным навозом и поливали водой, выставляя на мороз. О таком катании читатель может прочесть в прекрасной повести А. Н. Толстого «Детство Никиты». Среди подвижных уличных игр нужно также отметить горелки, скорее молодежную, чем детскую игру: играющие стояли друг за другом парами перед «горящим», и по сигналу, под песню «Гори, гори ясно!», разбегались, а «горящий» ловил девушек. Такой же подвижной уличной игрой была не нуждающаяся в объяснении чехарда.

Настольными, в основном городскими, играми были бирюльки и меледа, а исключительно в социальной верхушке – бильбоке. В первом случае крючком из соломинки поднимали соломинки из беспорядочно набросанной кучки, так, чтобы не пошевелить лежащие в ней остальные соломины. Для этой игры кустарями во множестве выделывались снабженные проволочными петельками крохотные чашечки, рыбки, ведерки и т. п., которые требовалось вынуть из кучки проволочным крючком. В другом – требовалось с проволочной петли снять особым сложным способом соединенные проволочные колечки. В бильбоке на заостренную палочку ловили привязанный к ней ниткой деревянный шарик с отверстием. Это была французская и покупная игрушка. Сравнительно дорогим и известным только в социальных верхах был калейдоскоп, хотя эта игрушка и вырабатывалась русскими кустарями. Некоторых денежных средств требовала и игра в пряники или коврижки: засохшие большие печатные пряники кидали на кон, и выигрывал тот, чей пряник не разбился; понятно, что кидаться пряниками могли лишь те, у кого на них находилось несколько копеек. Ломали пряники и руками, взявшись вдвоем за разные концы и приговаривая: «Ты молодец, и я молодец, возьмем пряник за конец». Популярной была совершенно забытая комнатная игра в курилку: с припевками «Ножка тоненька, душа коротенька» или «Жив, жив курилка!» тоненькую горящую лучинку передавали из рук в руки, и выбывал тот, у кого она погасла. Наконец, преимущественно в социальных верхах, и большей частью среди молодежи, была распространена игра в фанты: участники складывали принадлежавшие им небольшие вещицы в общую кучу, например, под платок, «водящий» брал предмет в руку и спрашивал у всех: «Что сделать этому фанту», на что следовало задание («Спеть песню» и т. п.) нередко шутливое, смешное («Поцеловать няню», «Сесть на пол» и пр.).

Но наиболее распространенной из настольных игр детей социальных верхов, разумеется, были карты. Поскольку многие взрослые карточные игры требовали, во избежание шулерства, свежих колод, карт в домах накапливалось огромное количество. Поначалу из них строили домики, исподволь приучаясь к картам, а там переходили и к невинным домашним играм на шелчки, орехи, пряники и т. п.

В детском парке

Но все же карточные игры, в большинстве азартные и коммерческие, были развлечением взрослых людей: помещиков, чиновников, офицеров и пр. Однако о них подробнее речь в последней части этой книги. К концу XIX в. азартные карточные игры переместились в среду городских простолюдинов, а в начале ХХ в. и в деревню, приобретя там упрощенные и более грубые формы, а суммы ставились небольшие.

Наряду с картами большое место в развлечениях горожан, от мелких помещиков и офицеров до видных общественных фигур, занимал бильярд. Практически во всех более или менее больших трактирах, ресторанах, клубах, во многих частных домах были бильярдные столы, иногда специальные бильярдные комнаты. Различались малый, средний (кабинетный) и большой бильярды, русский бильярд с небольшими лузами, выступавшими из не очень упругих бортов; польский, с большими лузами и низкими бортами; венский, с очень упругими бортами и лузами, вырезанными не в них, а в столе; и французский или итальянский карамбольный бильярд без луз, с очень упругими бортами. Русские игроки отдавали предпочтение карамбольным партиям, употреблялись также русская или пятишаровая партия, трехшаровая или берлинская и пирамида из 15 шаров. Разумеется, игра шла на деньги.

Известная еще с XVII в. игра в кости («зернь») не получила распространения в России. Запрещенным как азартная игра было и появившееся в 40-х гг. XIX в. лото, хотя по домам в него и играли довольно часто. Не слишком популярным было и домино. А такая требующая интеллектуального напряжения игра, как шахматы, практически была мало распространена и в средних слоях, и в верхах, и, тем более, в социальных низах. Зато в городских низах, а отчасти в средних слоях общества весьма популярны были шашки.

Светские люди хотя и выезжали любоваться народными гуляниями и другими развлечениями «черни», все же в них сами не участвовали. Светское общество, точнее, «светские общества», поскольку современники говорят о его нескольких уровнях (Петербург, Москва, провинция; и в самом Петербурге или Москве разные слои дворянства также не смешивались), знало свой круг развлечений: всем известные балы, маскированные балы, то есть маскарады, танцевальные вечера рауты, званые обеды и ужины, званый чай и, наконец, визиты. Впрочем, подробно по этому поводу придется говорить в другом месте.

Почти повседневным пристанищем дворян, особенно не ведших собственного хозяйства холостых мужчин и стариков, были клубы. Здесь иной раз проводили целый день: завтракали, читали газеты, обедали, дремали в креслах и на диванах после обеда, занимались «политикой», обсуждая на все лады новости, ужинали, играли в карты, расходясь поздней ночью, чтобы проснувшись к полудню, вновь явиться в клуб. Недаром клубы обладали лучшей кухней, и гурманы отдавали своих поваров учиться в «Аглицкий клоб», а Московский Английский клуб имел лучшую в стране коллекцию русской и иностранной периодики.

Клубы в России появились во второй половине XVIII в.: в Петербурге в гостинице голландца К. Гарднера начали собираться иностранные купцы, а когда она закрылась, по инициативе одного из постоянных членов собрания, Ф. Гарднера, в 1770 г. был создан клуб, известный как Петербургский Английский. В Москве Английский клуб также был основан в 1772 г. английскими купцами, и, как и Петербургский, с конца XVIII в. стал чисто аристократическим закрытым заведением. Клубы были закрыты Павлом I, не терпевшим дворянского вольнодумства (а оно и пустило корни в клубах). и возобновились в 1802 г. Самый знаменитый, Московский клуб, до 1812 г. располагался в доме князей Гагариных на Страстном бульваре, затем, после пожара, в домах И. Бенкендорфа (Страстная площадь), Муравьевых (Большая Дмитровка), а с 1831 г. – в доме графов Разумовских на Тверской. Это были весьма аристократические и закрытые заведения. Поначалу в Петербургский клуб принимали лиц с чинами не ниже бригадирского, а число членов было ограничено. Затем требования к чинам были отменены, и в Петербурге количество членов возросло к 50-м гг. до 4 тыс., да было еще 1 тыс. кандидатов, замещавших вакансии. Но в Москве численность членов клуба так и осталась ограниченной 500 человек, что придало ему особый характер. Попасть здесь на свободные места, после смерти или изгнания кого-либо из старых членов, можно было только по баллотировке, при крайне строгом отборе кандидатов, с рекомендациями членов клуба. Провал на выборах мог закрыть двери аристократических домов. При баллотировке не взирали ни на чины, ни на должности: николаевский любимец, военный министр граф Чернышов так и не смог стать членом Английского клуба! Клубы существовали за счет довольно солидных членских взносов (в Петербургском Английском клубе они возросли с 10 руб. ассигнациями в 1770 г. до 100 руб. серебром в 1860 г.) и штрафов за карточную игру: увеличивавшиеся в геометрической прогрессии за игру после положенного часа, они составляли важную доходную статью клуба. Управлялись клубы советами старейшин. Имена неисправных плательщиков взносов и штрафов вывешивались на «черной доске» и им грозило позорное исключение. Дамы и посторонние в Английские клубы допускались только на клубные обеды во время коронационных торжеств, но каждый член клуба мог приводить с собой, под собственную гарантию, гостей.