Книга Танец Арлекина - Том Арден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С состраданием?!
— Да, с состраданием! А он думает, что я его ненавижу. Мне жаль его, вот и все!
— А мне жаль вас, тетя. Я больше не желаю пребывать под одной крышей с вами. Выходите замуж за своего драгоценного Оливиана, если вам охота! Разве он может помешать мне уехать из деревни? А вы сможете? Я слишком долго терпела это наказание. Я слишком долго оплакивала…
— Оплакивала? Что ты оплакивала? Кого?
Эла, не обращая внимания на тетку, продолжала:
— Все кончено, тетя. Сейчас я отправляюсь к Вильдропу, а когда вернусь, заберу с собой Нирри и Стефеля, и… и мы уедем в Агондон, и мне все равно. Пусть мы будем голодать, но лишь бы скорее убраться от тебя подальше!
Речи Элы звучали дико. Казалось, она почти бредит, но силы и ярости в ней сейчас было столько, что о здравом смысле говорить не приходилось. Нирри прижалась к молодой госпоже, лицо её было полно железной решимости. Но наблюдавший за всем происходившим невидимый Джем думал сейчас об одном: «А как же Тор?!»
Эла оттолкнула тетку:
— Прочь с дороги! Уйди! Или ты хочешь, чтобы я дала тебе пощечину? Или толкнула тебя так, что ты покатишься по лестнице?
Толстуха истерически расхохоталась:
— О да, ударь свою старую тетку, вот славно-то будет, правда? Дочь эрцгерцога — во всей красе. Ты такая же аристократка, как этот старик — ирионский проповедник! Вонючая шлюшка! Думаешь, я пожалею, если ты сдохнешь от голода? Умрешь в канаве? Ты и твой полудохлый ублюдок? А что до Оливиана, думаешь, ему хоть что-то про тебя не известно? Он посмеется над тобой, и только. Благородная дама? Да ты всего лишь жалкая, одурманенная зельем шлюха!
Эла все-таки ударила тетку по щеке.
— Прочь с дороги, злобная старая сука!
Она, почти задыхаясь, оттолкнула толстуху, но та сумела ухватить Элу за руку и принялась стягивать с нее плащ.
Умбекка хватала воздух ртом в поисках еще более убийственных слов:
— Я все знаю про Джема!
— Джем? Оставь Джема в покое! Что ты сделала для него! Шпионила за ним? Мучила его, забивала ему голову своей агонистской дребеденью! Я только рада, что он выстоял и видит тебя насквозь!
Однако Умбекка не унималась:
— Я все знаю про него, говорю тебе! Неужели думаешь, что я не догадалась, грязная шлюха?!
— Догадалась? О чем же ты догадалась?
— Я знаю, кто его отец!
Эла попятилась.
— Его отец? Что ты о нем знаешь?
— Солдат? Ты говорила, простой солдат? Здорово придумано, правда? Мы все думали, что солдат было много, только ты знала, какой из них именно отец твоего ублюдка! Но такой позор был лучше правды, верно? Ты не хотела, чтобы мы знали правду, да? Потому что правда была куда как хуже!
— Правда? Да какую ты вообще можешь знать правду!
— Сначала я не догадывалась, да и как я могла догадываться! Капеллан помог мне понять все. И как же я, порядочная женщина, могла даже представить себе такое! И как я могла представить, что моя возлюбленная племянница не только выносила ублюдка, но что этот ублюдок — сын её родного брата!
Наступила мертвая тишина.
В наступившей тишине руки Умбекки соскользнули с ворота платья Элы. Она чуть не оторвала горностаевую оторочку. Эла отшатнулась. Лицо её сковал страх.
У Нирри отвисла челюсть. Она была готова упасть в обморок. Тихо, почти бесшумно, отъехала в сторону панель в стене.
Оттуда, с трудом держась на ногах, вышел Тор.
Он шел, завернувшись в одеяло. Одеяло сползло с его плеч и…
Тор был одет в костюм Арлекина.
Побагровевшая физиономия Умбекки вдруг мертвенно побледнела.
— Вы ошибаетесь, тетя, — мягко проговорил Тор. — Я люблю мою сестру, но я не был её любовником. Вы называли её шлюхой, развратницей. Падшей женщиной. О моя бедная, глупая тетушка!
— О Тор, Тор! — прошептала Умбекка. Она почти не слушала племянника. Как зачарованная, она шагнула к нему, протянула руки так, словно готова была обнять его, но тут же отдернула руки и закрыла ими лицо. Покачнулась, едва удержалась на ногах. — О чем он говорит? — бормотала она. — О чем он?
— Ведь ты ничего не понимала, тетя, верно? — усмехнулся Тор. Голос его звучал нежно, тихо, почти невесомо. Он указал на Сайласа Вольверона. Тот встал и отошел к окну, где и стоял сейчас, опираясь на посох и склонив голову в печали. — Ты полагала, что проповедник Вольверон доставляет в замок секретные донесения, поэтому выдала его. Ты ошиблась. Он действительно приходил в замок во время Осады. Но зачем он приходил? Он приходил для того, чтобы освятить брачную церемонию. Он пришел для того, чтобы соединить брачными узами мою сестру и её возлюбленного.
— Ч-что? — задыхаясь, вымолвила Умбекка.
— Тор… — вмешалась в разговор Эла. Она дрожала так сильно, что казалось, вот-вот упадет.
— Сестра, она должна узнать правду. Наша тетя — простая, не очень умная женщина, но я знаю, что в сердце её есть доброта. И только в том случае, если она узнает правду, мы сможем призвать её к исполнению высшего долга, от которого она по глупости своей и по неведению отказалась.
Теперь Умбекка смотрела на племянника изумленно. А Тор буквально сверлил её взглядом.
— Милая тетя, — сказал Тор. — Джем — не бастард. Отцом мальчика был не простой солдат и не я. Моя сестра была и осталась добродетельной женщиной. Она хранила свою добродетель ради самого благородного, самого возвышенного из ухажеров.
Тор все время говорил тихо, теперь же он шагнул ближе к тетке и перешел на шепот:
— Тетя, вы называли мою сестру шлюхой, но это обвинение вы бросали не кому-нибудь, а вдовствующей королеве. Да, тетя. Джемэни — сын Эджарда Алого. Он законный наследник престола нашего королевства!
Тор покачнулся и с трудом удержался на ногах.
— Нет! — завопила Умбекка и отвернулась. Тор покачнулся еще сильнее, но подбежавшая Нирри успела подхватить его.
В дверь тихо, вежливо постучали.
Прибыла карета Умбекки.
— Но… это возмутительно! — шептал Морвен. — Пятеро! Пятеро невинных людей! Да, они ваганы, но все же… существуют же принципы справедливости!
Крам тяжко вздохнул. Его товарищ в последнее время повторялся. Замыкая цепь гвардейцев, двое молодых синемундирников плелись по размытой аллее к ваганскому табору. Они уже ходили по этой дороге — в тот раз, когда их посылали в табор на разведку. Но тогда было тепло и солнечно, и они ходили вдвоем. А сегодня их впервые отправили патрулировать табор — и так-то дельце противнее не придумаешь, а тут еще у Морвена вдруг совесть заговорила!
