Книга Тайна старой знахарки - Сандра Лессманн

— Пойдемте, святой отец, — обратился Брендан к Иеремии.

— Нет, друг мой, я пойду один, — не согласился иезуит.

— Хорошо, будь по-вашему. Но позвольте мне хотя бы проводить вас до дверей, чтобы я мог принять у них Уильяма.

И, не дожидаясь ответа Иеремии, он пошел вперед. Когда они вышли из столовой, ирландец остановился и повернулся к иезуиту. Прежде чем тот сообразил, в чем дело, Брендан схватил его за плечи, втолкнул в смежную комнату, оказавшуюся небольшим кабинетом, захлопнул дверь и повернул ключ в замке.

— Нет! — кричал Иеремия. — Как вы можете так поступать?! Выпустите меня немедленно! Брендан, умоляю вас!

Никакого ответа. Иеремия в отчаянии стал дергать ручку двери, но тщетно. В конце концов поняв, что протестовать и уговаривать ирландца бесполезно, он в темноте на ощупь двинулся туда, где должен был находиться стол. Пошарив рукой по столешнице, наткнулся на огниво и свечу, и вскоре кабинет осветился мерцающим светом. Как же все-таки выбраться отсюда? Ведь если он будет сидеть здесь взаперти, вместо него погибнет невинный человек! Этого Иеремия допустить не мог.

Заметив сбоку узенькую дверь для прислуги, иезуит воодушевился. Она оказалась не заперта. Иеремия тихо отворил ее и со свечой в руке прошел через соседнее помещение. Через вторую дверь он проник на узкую лестницу, ведущую в кухню на первом этаже. Пройдя несколько ступенек вниз, очутился в комнате, где готовили блюда к подаче на стол. Здесь наверняка должна быть дверь, ведущая наружу. Иеремия решительно продвигался дальше, но, едва свернув за угол, наткнулся на чей-то кулак.

Алену наскучило лежать в постели и терпеливо дожидаться развязки. Вопли толпы на улице становились все громче. Но, попытавшись встать, лекарь понял, что из-за слабости передвигаться самостоятельно не может, и снова уселся на постель. Оставалось лишь молиться Всевышнему за благополучный исход противостояния.

Вдруг дверь в его спальню распахнулась — Ален вздрогнул от неожиданности. В ужасе он наблюдал, как на пороге появился Брендан с перекинутым через плечо бездыханным телом. Иеремия!

— Пресвятая Дева Мария, что с ним? Он ранен? Или без сознания? — обеспокоенно спросил Риджуэй.

Брендан осторожно опустил Иеремию на кровать.

— Да нет, ничего страшного. Просто пришлось успокоить его ударом кулака. Если бы не это, он бы выскочил наружу.

— Что за безрассудное желание?

— Он твердо убежден, что обязан принести себя в жертву, с тем чтобы из-за него не пострадали другие, — устало пояснил Макмагон. — А я ничего подобного допустить не могу! — уже громче добавил он.

Со смешанным чувством Ален смотрел, как Брендан разматывает бинт. Размотав, ирландец деловито связал им сначала руки, а потом ноги пастора.

— Без этого и в самом деле не обойтись? — скорее для очистки совести спросил Риджуэй. — У него рана может открыться.

— Речь идет не о его ране, а о его жизни! — лаконично пояснил ирландец. Было видно, что слова и реакция Алена задели его за живое. — Заклинаю вас, Ален, если вам действительно дорог этот человек, не поддавайтесь его уговорам и не развязывайте его!

— Не стану! Можете на меня положиться! — пообещал Риджуэй. — Но как и чем вы собираетесь сражаться с теми, кто собрался на улице?

— Это уж предоставьте мне.

У Брендана возник некий план, и он быстро вернулся в столовую.

— Где пастор Блэкшо?

— Я запер его на замок, — коротко бросил Макмагон, не вдаваясь в объяснения.

Аморе удивленно смотрела, как он взял перо, обмакнул в чернильницу и быстро написал несколько слов на листке бумаги.

— Что ты замышляешь?

— Это я тебе объясню потом.

Взяв из вазы на столе апельсин, ирландец вытащил булавку из платья Аморе и приколол ею к апельсину сложенную вчетверо записку.

На улице разорялся Айзек Форбс.

— Мое терпение исчерпано, миледи! — грозно возвещал он. — Если вам не дорога жизнь вашего слуги…

— Подождите! — распахнув окно, выкрикнул Брендан.

Айзек Форбс приставил дуло пистолета со взведенным курком к виску раненого Уильяма. Услышав призыв ирландца, он недовольно поднял голову.

— Прочтите это, мистер Форбс!

С этими словами Брендан бросил ему апельсин с посланием.

Один из стоявших ловко поймал его и передал Форбсу. Тот, заткнув пистолет за пояс, развернул записку и стал читать, но уже в следующую секунду лицо его исказилось гневом. Скомкав записку, он не выбросил ее, а сунул в карман.

После этого уселся на лошадь и, натянув поводья, галопом бросился прочь, сопровождаемый недоуменными взглядами сообщников.

— Роуленд, неси скорее мушкет! — велел Брендан.

Дворецкий вручил ему оружие, и ирландец прицелился. Лишившаяся лидера толпа была в явном замешательстве. Никто не понимал, что произошло и почему их предводитель, не сказав ни слова, столь постыдно бежал с поля битвы. Никто не знал, то ли следовать за ним, то ли продолжать осаду пастора. Кое-кому, кто поумнее, пришло в голову, что власти поступят с ними как с бунтарями, то есть как с обычными преступниками — просто-напросто вздернут на виселице, стоит гвардейцам короля оказаться здесь. И посему куда разумнее тихо отчалить отсюда и вести себя так, будто ничего не было. В конце концов, какое им дело до личных мотивов сэра Айзека Форбса?

Толпа храбрецов на глазах редела, рассасывалась, люди исчезали во тьме близлежащих переулков, отправляясь восвояси. Осталась лишь кучка «непримиримых», да и те, не зная, как быть, молча стояли у дома фаворитки короля. Но Уильям по-прежнему оставался их пленником. Раненая нога лишала его возможности спастись бегством. Стоило одному из нападавших приблизиться к слуге леди Сен-Клер с оружием, как раздался предостерегающий окрик Брендана:

— Первый, кто в него выстрелит, — мертвец!

Тот, к кому обращались, предпочел ретироваться, но ирландец краем глаза заметил, как другой бандит поднял пистолет и прицелился в лежавшего Уильяма. Брендан спустил курок. Пуля выбила оружие из рук нападавшего. С криком тот схватился на запястье. Отдав Роуленду оружие, Брендан получил еще один заряженный мушкет. Взведя курок, приставил приклад к плечу, но, похоже, не было желающих последовать примеру незадачливого стрелка, продолжавшего вопить и браниться.

— Умеете стрелять? — обратился Брендан к дворецкому.

— Да, сэр.

— Тогда берите мушкет да прикройте меня, а я пойду заберу Уильяма!

Один из лакеев, друг Уильяма, вызвался пойти вместе с ирландцем. С двумя пистолетами наготове Брендан с лакеем осторожно вышли на улицу через вход для прислуги.

Толпа продолжала расходиться, и они смогли беспрепятственно приблизиться к раненому.

— Тащи его в дом! — велел лакею Брендан.