Книга Триумф солнца - Уилбур Смит

– А я слышал, что архангелов было два, – вмешался другой.

– А мне говорили, что, кроме архангелов, там был и сам посланник Аллаха пророк Мухаммед, – добавил третий.

– Да пребудет он вечно по правую руку от Аллаха, – хором пробормотали все трое.

Значит, Гордона больше нет. Пенрод глотнул жгучего черного кофе из медной чаши, чтобы скрыть от посторонних нахлынувшие эмоции. Генерал был храбрым человеком, и сейчас пребывает в большем покое, чем за всю свою прежнюю жизнь. Через некоторое время в зале появился довольно ухмыляющийся Якуб.

– Она оказалась далеко не красавицей, – сообщил он Пенроду, – но доброй и усердной. Правда, пояснила, что усердие объясняется характером ее хозяина, который может избить за плохое обслуживание клиентов.

– Якуб, спаситель порочных и безобразных девушек, ты сделал то, о чем я тебя просил? – улыбнулся Пенрод, глядя, как тот вращает одним глазом, уставив второй на своего господина. – Какую ценную информацию ты раздобыл, помимо той, что уже рассказал?

– Она сказала, что сегодня вечером, сразу после того как дервиши подбили пароход неверных и отогнали их всех от города, непобедимые ансары Махди, да пребудет с ним Аллах во веки веков, доставили из Хартума на торговом судне несколько женщин. Охранял их некий Али Вади, аггагир из племени джаалин, прославившийся своим жестоким и необузданным нравом. Высадив на берег, Али Вади сразу же отправил их в зенану Мухаммеда Махди, да возлюбит его Аллах на вечные времена. С тех пор этих женщин никто не видел и вряд ли увидит в ближайшее время. Махди строго охраняет свою собственность.

– А твоя юная и наблюдательная подруга не видела там, случайно, женщину со светлыми волосами? – спросил Пенрод.

– Моя наблюдательная подруга, которая на самом деле не такая уж юная, ничего не видела, поскольку головы и лица женщин закрывали накидки.

– В таком случае нам придется внимательно следить за дворцом Махди, чтобы удостовериться, что наши женщины находятся именно там, – заключил Пенрод.

– Женщинам из зенаны никогда не позволят оставить свое жилище, – напомнил Якуб. – Аль-Джамаль не появится перед воротами дворца.

– И тем не менее тебе придется узнать хоть что-нибудь, даже если для этого потребуется много сил и времени.

На следующее утро Якуб присоединился к большой толпе просителей и почитателей Махди, которые каждое утро собирались перед воротами его дворца, чтобы упасть ниц перед божественным пророком, когда тот отправится в мечеть для очередной молитвы. Эти молитвы воспринимали как слова самого Господа Бога. В то утро Махди, как и обычно, появился минута в минуту для утренней молитвы, но перед воротами собралась такая толпа, что Якуб увидел лишь верхушку его куфии, когда он проходил мимо. Он направился в мечеть вместе с другими правоверными, а после молитвы вернулся к воротам дворца. В течение следующих трех дней он аккуратно соблюдал этот режим и торчал у ворот в ожидании божественного Махди, но так и не смог получить хоть какую-нибудь информацию о его новых наложницах. На третий день Якуб, по обыкновению, сидел перед воротами в тени олеандрового дерева и тоскливо посматривал на дворец. Он уже начал клевать носом в невыносимой жаре, когда кто-то коснулся его руки.

– Благородный и храбрый воин Аллаха, – прозвучал над его головой женский голос, – у меня есть кристально чистая вода, чтобы утолить твою жажду, и немного поджаренного и приправленного острым соусом мяса. И за все это богатство я прошу ничтожные пять медных монет.

– Да благословит тебя Аллах, сестра, за твое доброе сердце, – машинально ответил он, не поднимая головы.

Женщина налила ему кружку воды из бурдюка и протянула лепешку из дурры, на которой лежал кусок мяса с соусом.

– О, правоверный, – прошептала она низким голосом, приглушенным плотной накидкой, закрывавшей почти все ее лицо, – совсем недавно ты клялся именем Аллаха, что не забудешь меня до конца своей грешной жизни, но, похоже, давно забыл свою клятву.

– Назира! – выдохнул Якуб, вытаращив глаза.

– Какой же ты растяпа, – улыбнулась она. – Я третий день наблюдаю, как ты бесстрашно мелькаешь перед глазами своих врагов, а теперь ты дошел до полного идиотизма, громко выкрикнув мое имя, чтобы все вокруг узнали, кто я такая.

– Ты свет моей жизни! – поспешил он заверить. – Я буду каждый день благодарить Бога, что ты жива и здорова. А что случилось с твоими подопечными? Где сейчас аль-Джамаль и ее младшие сестры? Они действительно во дворце? Мой господин хочет знать об этом.

– Да, они живы, но отец их погиб. Мы не можем говорить с тобой здесь. После вечерней молитвы я буду на верблюжьем рынке. Найди меня там. – Назира медленно пошла вдоль ворот, предлагая воду и лепешки другим просителям.

Как и договорились, он нашел ее в самом центре верблюжьего рынка, возле колодца. Она набирала воду в большой керамический кувшин. Когда он наполнился, две другие женщины подняли его и поставили ей на голову. Балансируя под этой тяжестью, она медленно направилась через рынок к дворцу Махди. Якуб поплелся за ней на небольшом расстоянии, внимательно вслушиваясь в ее слова. Но слишком не приближался, чтобы не создавалось впечатление, будто они идут вместе.

– Скажи своему хозяину, что аль-Джамаль и аль-Захра находятся во дворце. Махди выбрал их своими наложницами. А Саффрон удалось бежать. Я сама видела, как она поднималась на борт парохода. Их отца обезглавили ансары. Это я тоже видела собственными глазами.

Под тяжестью большого кувшина на голове Назира двигалась с грациозно выпрямленной спиной и покачивала массивными бедрами. Якуб шел за ней, с интересом наблюдая, как под платьем перекатываются две упругие половинки.

– Что собирается делать твой господин? – спросила Назира, закончив свой рассказ.

– Думаю, он хочет освободить аль-Джамаль и увезти ее в качестве своей женщины.

– Если он намерен сделать это в одиночку, то, вероятно, просто перегрелся на солнце. Их быстро поймают и казнят. Приходи сюда завтра в это же время. Есть один человек, с которым ты должен поговорить. А сейчас исчезни и не показывайся больше у ворот дворца.

Якуб свернул в сторону, к длинному ряду выставленных на продажу верблюдов, но краем глаза продолжал следить за ней. Эта умная женщина весьма преуспела в искусстве обольщении мужчин. Жаль, что она не испытывает влечения лишь к одному из них.

На следующий день он пришел на рынок в то же время и стал ждать Назиру возле колодца. На этот раз Якуб не сразу узнал ее. Она сменила свой наряд на платье женщин бедуинов и суетилась возле большого котла, в котором готовилась еда для нищих. Откровенно говоря, он ни за что не узнал бы ее, не окликни она его первая.

– Жареная саранча, господин! Свежая, только что из пустыни, сладкая и сочная. – Якуб присел на высохший ствол акации, положенный у огня взамен скамьи. Назира принесла ему целую горсть саранчи, только что поджаренной на огне, и тихо прошептала: – Человек, о котором я говорила, уже здесь.