Книга На Границе Кольца - Расселл Д. Джонс

Итак, Держитель «Площади Революции» вступил в войну с чужаками. Судя по эффективности его метода, он не нуждался в Обходчике. Судя по принятому облику, он мог сам охранять Границу. Однако он спас «коллегу» и даже показался, словно бы подтверждая заключённый союз.

«Надо завести щенка, – подумал вдруг Дед. – И пусть Варька с ним гуляет. Хватит ей по метро шляться!»

* * * 02:03 * * *

Поскольку Лоцман, известный специалист по удаче и совпадениям, сидел в «тюрьме», Дед поверил в чудесное стечение обстоятельств: видимо, действительно случайность, что он сам, Злата с Варей и Ясинь почти одновременно оказались в одном месте.

Сначала Обходчик обнаружил у дверей своей квартиры убитого горем пушчремца. Через пару минут по лестнице поднялась растерянная племянница и Злата, мрачная, словно декабрьский вечер. Вчетвером они застыли в немой сцене, переглядываясь и пытаясь разобраться – кому говорить первому и какие задавать вопросы.

Злата оставалась самой вменяемой, поэтому она сообразила, что сначала надо уйти с лестничной площадки. Бесцеремонно отпихнув Ясиня, прикорнувшего на коврике, она открыла дверь, разулась, разделась и сразу же отправилась на кухню.

Месяц назад она бы кипела от негодования, но теперь было достаточно, что все живы. Остальное – мелочи.

Варя вошла второй. Ей страшно хотелось расспросить дядю про Беседника и зеркала, но услышав, как он кашляет, она промолчала. Потому что это был не просто лёгкое «кхы-кхы», какое бывает из-за плохой погоды или после слишком холодного пива. Дядю буквально выворачивало наизнанку – как в тот раз, когда он даже шевелиться не мог. Вот и теперь: стоит, согнувшись. Если бы не дверной косяк – давно бы рухнул на пол.

Вздохнув, Варя торопливо помыла руки, после чего заткнула пробку в ванной и включила горячую воду.

– Иди погрейся! – приказала она, чувствуя себя взрослой, и поспешила спрятаться в своей комнате.

– Спасибо!.. – пробормотал Дед, присаживаясь на тумбочку и медленно стягивая ботинки.

Маскировка, которая позволила ему не выделяться в вечерней толпе, сползла, обнажая прожжённую куртку и разорванные на колене джинсы. Сквозь дыры и прорехи проглядывала бледная кожа, едва регенерировавшая после ожогов. Дед по привычке глянул через плечо в зеркало, чтобы оценить ущерб, но увидел лишь пустоту, старательно закрашенную чёрной краской, чтобы не пустить Траквештрерию.

Ясинь вошёл последним и сел на тряпку с другой стороны входной двери – ни дать, ни взять бездомный пёс, которого пустили погреться.

– Значит, она погибла… – пробормотал он, обращаясь к шкафу, стоящему в прихожей.

– Кто? – спросил Дед, внимательно глядя на гостя.

– Гийола…

– Кто?

– Та девушка, которая жила в доме у Лоцмана, – объяснил Ясинь. – У неё не было имени, и я подарил ей это.

– Хорошо, – кивнул Обходчик. – Молодец!

Вполуха слушая пушчремца, Обходчик пытался пробиться сквозь горе и тоску, наполнявшую разум Ясиня. Тщетно! Искреннее «Она умерла!» затмевало прочие воспоминания.

Неплохая маскировка для Отвратня.

– А теперь она умерла … – вздохнул Ясинь. – Она умерла. Погибла! Убита…

– Кем? – поинтересовался Дед, осторожно стягивая куртку.

Оплавившись, дешёвый дерматин приклеился к рубашке и коже. Трудно было раздеваться самому, но он не стал звать Злату.

– Уи-Ныряльщицей, – ответил Ясинь, подтянул ноги и прижался лбом к коленям.

Теперь его голос звучал глухо, и Дед уже не мог видеть глаза гостя.

– Тварь, которая теперь в Гьершазе… Она уничтожает порталы…

Он говорил сбивчиво, с трудом подбирая нужные слова Синего Наречия, и делал паузы, ожидая, что Дед поможет. Но Дед лишь слушал и смотрел, поскольку сознание убитого горем Ясиня было широко распахнуто.

Пожалуй, слишком широко для того, в чьей голове обитает Отвратень. Или нет? Или да?..

– Она напала на нас… На Гийолу… Хотела её… уничтожить… Но я не позволил… Я защищал… А потом мы… Мы прятались, и я пошёл искать воду и что-нибудь поесть… Я её бросил! И тогда тварь набросилась на неё! Я не успел – и оказался здесь… Это она меня отправила… Она отправила меня, а не себя… И если я жив, значит…

Его плечи затряслись.

Дед подошёл, прихрамывая, похлопал его по плечу и удалился в ванную. Ему и самому было жалко ученицу Лоцмана: девчонка оказалась толковая, научилась многому, да и лишняя помощь не помешает! Особенно если это помощь начинающей волшебницы. Плохо, что погибла она, а не Ясинь. Какой прок в чужаке, который даже по-русски не умеет говорить?..

Какой прок в чужаке, в котором, предположительно, сидит Отвратень?

Если бы не Вражница, Дед непременно бы остался с Ясинем, побеседовал, попытался бы разговорить или спровоцировать. Можно было бы использовать Варю как триггер, если уж у него всё так серьёзно с Гийолой! И в том случае, если бы подтвердилось давнее подозрение, Обходчик попытался бы уничтожить подозрительного гостя.

Однако обстоятельства сложились в никем не предусмотренный узор. Ослабевшему измученному Деду в первую очередь хотелось согреться – и он торопливо погрузился в ванну.

Тепло обволакивало, успокаивало, утешало. Ледяная тяжесть в груди начала понемногу исчезать, и Дед подумал вдруг: а что, если навсегда? Он ведь и морозить толком не начал – один ледяной щит, а болезнь опять принялась вгрызаться в лёгкие.

Что произойдёт, если он будет драться полную силу – так, как раньше? Ведь придётся! Войну с Отвратнями никто не отменял. Месть Вражницы и прочие неприятности не более чем разминка. Норон собирается воевать со всей Землёй. Даже не так: он продолжает войну с Большим Домом. Земля и духи метро – лишь промежуточный этап. Удобный ресурс, который удачно подвернулся под руку.

Мысли об удаче заставили вспомнить о Лоцмане. Как там поживает любопытный чертяка? Держится или уже всё? Непросто выдержать заключение в неживом предмете! Рано или поздно такое испытание ломает самых сильных. Обходчик провёл пальцем по запотевшему кафелю и усмехнулся, вспоминая, с каким пылом Лоцман защищал Землю. Вот бы ещё раз увидеть этого шута…

Дверь распахнулась, впуская холод. Следом в ванную вошёл Ясинь. Заблудившись в клубах пара, он задел локтём горячий змеевик, после чего ударился коленом о край ванны.

– Извини, но купаться я предпочитаю в одиночестве, – сказал ему Дед, чертыхнулся и повторил фразу на Синем Наречии.

Гость возвышался над ним, словно статуя – ни единой эмоции на бледном лице.

Откашлявшись, Дед добавил:

– Спинку тереть не надо. Но я ценю твоё рвение!

Статуя пошевелила губами.

– Что? – переспросил Обходчик.

– Жаль… что так всё вышло… – прошептал Ясинь.