Книга Охотник за Смертью. Судьба - Саймон Грин

— Не все они настолько уж злобные, — задумчиво произнес Сайленс. — Я помню голоса, доносившиеся из Тьмы и пытавшиеся предупредить нас об опасности. Может быть... некоторые из них помнят о том, кто они или кем были раньше.

Вольфлинг пожал плечами с грацией хищника:

— Если такие и есть, они в меньшинстве. «Возрожденные» жаждут мести и не удовлетворятся меньшим, чем полное уничтожение человечества. Они могущественны, и того малого, что осталось от сил Империи, явно недостаточно, чтобы их остановить.

— Ты хочешь сказать, что это безнадежно? — спросил Кэррион. — Что мы уже ничего не сможем сделать?

— Надежда остается всегда, — почти неохотно признал вольфлинг. — Один из вас еще может все изменить. Круг твоей жизни, Оуэн, почти пришел к завершению. Время одному Охотнику за Смертью остановить начатое другим Охотником и спасти все человечество.

— Конечно, — сказал Оуэн. — Черт побери, все упирается в меня. Не так ли? Ладно, Волк, выкладывай, какого рода смертельно опасное безумство требуется от меня сейчас?

— Я бы сказал, да не знаю, — ответил вольфлинг. — Кое-что остается сокрытым от меня до сих пор, возможно, затем, чтобы избежать моего вмешательства в ход событий. Тебе, Оуэн, придется снова войти в Лабиринт, пройти его до конца и найти ответы на нужные тебе вопросы в самом его сердце. Но тебе лучше поторопиться. «Возрожденные» знают о тебе: они чувствуют, что ты каким-то образом можешь остановить их. Некоторые из них уже здесь, нависают над планетой. Они боятся, но это не только отпугивает их, но и подталкивает к действию. Один Охотник за Смертью сделал их такими, какие они есть, но другой может исправить содеянное.

— Как? — сердито спросил Оуэн. — Говори яснее, черт тебя дери!

— Не серди его, — пробормотала вполголоса Хэйзел. — Он гораздо крупнее, чем казалось мне раньше.

Вольфлинг утробно рассмеялся зловещим смехом.

— «Возрожденные» черпают силу из Лабиринта через спящего младенца. Если прервать их связь с источником силы, они, возможно, перестанут существовать. Правда, чтобы выяснить, так ли это, тебе придется убить невинного младенца.

— Должен быть и другой путь, — тут же сказал Оуэн.

— Вполне возможно, Оуэн. Только вот времени на то, чтобы его искать, у тебя не так много. Очень скоро «возрожденные» преодолеют свой страх, и тогда они обрушатся на нас из тьмы, пробьются сквозь наружную, замерзшую оболочку планеты и найдут тебя. Они будут убивать тебя вечно, растянут твои муки во Времени до тех пор, пока от всего человечества не останется ничего, кроме твоих смертных воплей. Решай, Оуэн. Очень скоро «возрожденные» будут здесь, и в физическом мире их уже ничто не остановит.

— Иди, Оуэн, — сказала Хэйзел. — Лабиринт спас нас однажды, может быть, спасет и снова. Мы будем здесь прикрывать твою спину.

— К сожалению, все не так просто, — возразил вольфлинг, и все воззрились на него, пораженные чем-то новым в его голосе. — Начать с того, что тебе придется пройти мимо меня.

Он слегка припал к земле, словно изготовившись к прыжку, но даже после этого его мохнатая голова все еще возвышалась над ними. Из подушечек пальцев выдвинулись длинные, острые когти. Широкая ухмылка превратилась в свирепый оскал, зубастая пасть приоткрылась, как челюсти стального капкана. Угрюмые желтые глаза были наполнены ненавистью. Не сдвинувшись с места, вольфлинг превратился из собеседника в грозного врага. Сайленс и Хэйзел потянулись к дисраптерам. Кэррион слегка выпрямился и крепче сжал энергетическое копье, которое и без того держал перед собой. Только Оуэн не шелохнулся.

— Почему? — спросил, помолчав, он. — Если мы с тобой и не были друзьями, то всегда были союзниками. К тому же, пусть даже «возрожденные» не уничтожат тебя вместе с нами, тебе едва ли захочется жить в той вселенной, которую построят они.

— Жиль, — произнес Волк, сопроводив это слово низким, угрожающим рыком. — Он был моим другом, моим старым другом, который хотел лишь все исправить. А ты убил его. Мне всегда было плевать на ваше восстание. Человечество истребило весь мой род. Жиль был единственным, кого я когда-либо любил, а теперь нет и его. Так пусть же умрет и все человечество. Что же до меня самого... Мне следовало умереть давным-давно, вместе с моей подругой и моими волчатами, но проклятый Лабиринт сохранил мне жизнь вопреки моему желанию. У меня никогда не было и мысли становиться его хранителем, но я оказался насильно вовлеченным в осуществление грандиозного плана, в детали и цель которого меня никто и не думал посвящать. Полагаю, сейчас мне представилась единственная возможность восстать, разрушить этот проклятый план и тем самым отомстить как Лабиринту, так и вам. За все, что вы у меня отняли!

Вольфлинг с невероятной быстротой метнулся вперед, целя острыми когтями в горло Охотнику за Смертью. Тот, задействовав «спурт», отпрыгнул в сторону, одновременно выхватывая меч. Не прекращая движения, Оуэн, развернувшись на одной ноге, перехватил обеими руками рукоять меча и со свистом обрушил на вольфлинга. Но тот успел поднырнуть под сверкающую полосу стали. Сайленс и Хэйзел открыли огонь из своих дисраптеров, и энергетическое копье Кэрриона заискрилось спиральными разрядами. Но вольфлинг уклонялся от смертоносных импульсов с грациозной легкостью, двигаясь быстрее, чем мог уследить человеческий глаз. Неожиданным взмахом когтистой лапы он вырвал энергетическое копье из рук Кэрриона и вновь сосредоточился на Охотнике за Смертью. Лишь максимальное ускорение позволяло Оуэну отражать стремительные атаки и самому наносить удары. Несколько раз меч рассекал густой мех, но в своем стремлении дорваться до врага Волк не обращал внимания ни на боль, ни на текущую кровь. Его удары пока не достигали цели, но каждый новый взмах изогнутых когтей приходился все ближе, а хищная ухмылка вольфлинга становилась все шире.

Сайленс и Хэйзел выхватили свои мечи, Кэррион метнулся, чтобы подобрать выбитое копье. Но Оуэн крикнул, чтобы они оставались на месте. Он уже понял, что на чисто физическом уровне ему этого поединка не выиграть. Вольфлинг столетиями служил Лабиринту, а Лабиринт поддерживал его существование своей силой. Оуэн уже нанес ему несколько ран, которые для любого другого живого существа оказались бы смертельными. Но вольфлинг, не обращая на них внимания, рвался вперед. А это значило... что ответ и на этот вопрос следовало искать у Лабиринта. Оуэн нахмурился: ему требовалось подумать, но времени на размышления не было. Вольфлинг с каждым новым броском оказывался все ближе. Приходилось идти на риск.

Охотник за Смертью намеренно слегка открылся противнику, и тот, не мешкая, полоснул его когтями. Боль обожгла бок, брызнула кровь, но в тот же миг Оуэн, вложив силу обеих рук в страшный разящий удар, перерубил вольфлингу шею, и вытянутая волчья голова слетела с широких плеч.

Оба, и вольфлинг, и Оуэн, упали на колени. Охотник за смертью, хрипло дыша, схватился за располосованный когтями бок. Пальцы тут же окрасились кровью. Ему казалось, что он чувствует концы сломанных ребер. Напротив него, не падая, стояло на коленях лишенное головы тело противника. Кровь фонтаном била из обрубка шеи, а лапа слепо шарила по земле, ища отсеченную голову. Глаза еще оставались открытыми и следили за движениями приближавшейся к голове лапы. Но Хэйзел быстро шагнула вперед и пинком нога отшвырнула голову за пределы досягаемости. Челюсти щелкнули у ее сапога, и глаза, яростно сверкнув напоследок, закатились.