Книга Отважные капитаны. Сборник - Редьярд Джозеф Киплинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Они тонут, — разочарованно сказал Белл. — Все пропало, и я получу разве что новый ночной бинокль за то, что подберу юного Баннистера, — вот дурак-то!
«Успокойся и посмотри внимательно, — сказал я. — Они находятся к югу от нас. Баннистер не хуже меня знает, что нам хватило бы и одной ракеты. Он не стал бы просто так устраивать фейерверк. Слышишь их сигналы?»
Сирена «Гроткау» гудела и гудела минут пять, а потом опять полетели ракеты — ни дать ни взять, сельская ярмарка.
«Это не для тех, кто занят обычным каботажем, — сказал Белл. — Ты прав, Мак. Это для салона, полного пассажиров».
Он поморгал и взглянул в ночной бинокль туда, где к югу от нас появилось темное пятно.
«Что там у тебя?» — спросил я.
«Лайнер, — ответил он, — Вон его ракета... Надо же — разбудили капитана с золотыми галунами, а теперь уже и всех пассажиров... Включают свет, каюта за каютой! А вон еще ракета! Спешат на помощь погибающим в океанской бездне».
«Дай-ка бинокль!» — сказал я, но Белл выплясывал на мостике, как оглашенный.
«Почта-почта-почта! — распевал он. — У этих парней контракт с правительством на доставку срочной почты, а коли так, Мак, чтоб ты знал, они обязаны спасать жизни в море, но не могут никого брать на буксир! Не могут, не могут! Вон их ночной сигнал — они будут там через полчаса!»
«Олух чертов! — рявкнул я. — Мы же тут светим всеми нашими габаритами! Ох, Белл, ну ты и дурачина!..»
Он скатился с мостика вперед, а я помчался на корму, и никто не успел бы и глазом моргнуть, как наши ходовые огни были погашены, люк машинного отделения прикрыт, и мы затаились в непроглядной тьме, следя за тем, как приближаются огни лайнера, которому сигналила «Гроткау». Лайнер шел где-то под двадцать узлов, все каюты сияли, шлюпки на талях покачивались на ветру. Все делалось с размахом, и уложились они за час. Лайнер остановился, как швейная машинка миссис Холдок, вниз с борта спустили трапы, затем на воду легли шлюпки. Минут десять спустя послышались одобрительные крики пассажиров, и они продолжили движение.
«Теперь они будут рассказывать об этом до самой смерти, — заметил Белл. — Спасение в море, глубокой ночью, красивое, как на театральной сцене. Молодой Баннистер и Кальдер будут пить виски в салоне, а через шесть месяцев Британский совет по торговле и мореплаванию вручит капитану лайнера новехонький бинокль. С какой стороны ни посмотри — везде сплошное человеколюбие».
Мы дождались рассвета, лежа в дрейфе — даже глаз не сомкнули, таращась на «Гроткау», который слегка задрал нос, словно насмехаясь над нами. Выглядела эта калоша просто смехотворно.
«У нее течь в кормовом отсеке, — сказал Белл, — иначе с чего бы ей задирать нос? Гребной вал проделал там дыру — а у нас нет шлюпок. И вот эти три сотни тысяч фунтов — по самым скромным прикидкам — сейчас потонут прямо у нас на глазах! Что делать?»
Он за минуту буквально раскалился: наш капитан был темпераментным парнем.
«Подойди к ней как можно ближе, — сказал я. — Дай мне спасательный жилет и леер, я поплыву туда».
Море было неспокойное, а ветер холодный, жутко холодный, но команда «Гроткау» спускалась в шлюпки по трапу, словно пассажиры, и трап этот так и остался висеть с подветренного борта, почти касаясь воды. Проглядеть такое приглашение было все равно что плюнуть в лицо улыбнувшемуся тебе провидению. Между бортами оставалось меньше пятидесяти ярдов, когда Кинлох как следует смазал меня жиром за камбузом, а когда корабли поравнялись, я отправился за борт — спасать наши три сотни тысяч фунтов.
Холод был зверский, но я с умом подошел к делу и вскоре уже карабкался наверх, цепляясь за перекладины трапа, с такой скоростью, что успел ободрать оба колена об этот трап и вывалиться на палубу раньше, чем корабль снова качнуло. Привязав леер к обрешетке, я прошлепал на корму в каюту молодого Баннистера. Там я растерся всем, что только нашел, а потом натянул сухую одежду из гардероба капитана, и кровь опять побежала по моим жилам. Три пары одних подштанников — и этого мне показалось мало. Сроду я еще так не замерзал.
Оттуда я направился на корму, в машинное отделение. «Гроткау», как уже было сказано, «присел» на корму. Винт с оконечным валом отвалились, и все механизмы сдвинулись назад. В машинном отделении перекатывалась туда-сюда вода, черная и жирная. Стояла она где-то на пяти-шести футах. Водонепроницаемая дверь в котельное отделение была закрыта, но весь этот беспорядок меня слегка смутил. Правда, только на минуту и только потому, что я, если можно так выразиться, был не так спокоен и рассудителен, как обычно. Я снова огляделся, чтобы удостовериться. Внизу была всего лишь черная вода из льял: мертвая вода, которая попала туда по счастливой случайности.
— Макфи, я, конечно, всего лишь пассажир, а не моряк, — заметил я, — но вы ведь не хотите сказать, что шесть футов воды в машинном отделении можно назвать «счастливой случайностью»?
— Я всего лишь констатирую факты — простые и естественные, — возразил Макфи. — Шесть или семь футов грязной воды в машинном — крайне угнетающее зрелище, если ты знаешь, что вода продолжает прибывать. Но я уже понял, что ничего подобного не происходит, и поэтому, заметь, не стал так уж огорчаться.
— Это хорошо, но я хотел бы поподробнее, — сказал я.
— Да ведь я уже сказал. Шесть футов или чуть больше. Плюс фуражка Кальдера, плавающая на поверхности.
— Она-то откуда взялась?
— Видимо, когда началась паника из-за отвалившегося винта, двигатели стали разгоняться и разгоняться, и в тот момент Кальдер вполне мог уронить ее. Помнится, я однажды видел его в этой фуражке в Саутгемптоне...
— Бог с ней, с фуражкой. Я хочу знать, откуда взялась вода, почему она там плескалась, и откуда, Макфи, у вас появилась уверенность, что это не течь?
— По одной причине — вполне достаточной и основательной.
— Так сообщите ее мне.
— Ну, могу сказать только то, что эта причина — результат ошибочных действий другого человека.
