Книга История под знаком вопроса - Евгений Габович

Подчеркну здесь только, что в числе новых списков правителей были и таковые Македонии, Аттики и Пелопоннеса, а также многочисленных крошечных «древнегреческих» городов — государств, которые Скалигер заимствовал из «найденного» его другом Казобоном якобы старинного манускрипта (см. об этом ниже). Эти данные позволили ему также наполнить хоть каким-то историческим содержанием ранее составленные им таблицы династий по списку Мането, ибо в «находке» Казобона содержалась также «информация» об ассирийских и древнееврейских, персидских и римских правителях и исторических деятелях.

Бернайс (стр. 97) пишет в этой связи о том, что весь этот раздел его работы известен под обобщающим названием «Олимпийский список» по имени одного из представленных у Казобона списков, и что он является следствием воспроизводственного настроения, которое обуревало Скалигера со времени его дивинаторской обработки потерянных текстов Евсевия. Он сетует на то, что текст Скалигера по форме настолько напоминал древнее произведение, что у читателей, несмотря на многократные заверения Скалигера в противном, должно было возникнуть впечатление, что Скалигер выдает здесь найденный древний текст за свой.

Саму эту работу Бернайс оценивает как пинок в сторону итальянских гуманистов, которые или слишком доверяли утонченному стилю Цицерона и попадались на удочку разных фальсификаторов истории. В другом месте он говорит о том, что Скалигер обновил латынь, преодолев этот самый вызвавший множество подражаний стиль Цицерона. Пинать современников и предшественников, конечно, можно и даже нужно, улучшать язык, которому якобы уже 2000 лет, каждый Скалигер просто обязан, но как из этого следует вывод Бернайса о том, что Скалигер со своим «Олимпийским списком» дает абсолютно верное изложение истории, свободное от какой-либо фальсификации, я, честно говоря, не понял.

О второй части «Сокровищницы» Бернайс пишет, что Скалигер совершил в приведенном здесь своем восстановлении Евсевия очень крупные ошибки, весь объем которых стал понятен лишь в XIX веке, когда были переведены сохранившиеся по-армянски произведения Евсевия. Эту часть книги Бернайс называет абсолютно неприменимой в дальнейшем. Но комментарии к Евсевию он тем не менее ценит весьма высоко, ибо в них Скалигер предпринял многочисленные исправления хронологического характера. Можно ли после этого считать Евсевия источником это уже другой вопрос. Во второй части Скалигер приводит и сильно переработанный вариант «Исправления», превращенный им, наконец, в учебное и справочное пособие для историков, не любящих всяких там глупостев типа рассуждений и размышлений: им давай результат в форме хронологических таблиц и баста.

У Грэфтона во втором томе книги о Скалигере часто встречается описание принятия Скалигером решения о том, является ли тот или иной текст достойным доверия, следует ли перенимать из него хронологическую информацию или нет. Порой он честно признается, что не знает, на каком основании — порой в противоречии с его же собственными принципами текстовой критики — Скалигер решал перенять списки правителей и даты их правления, в которых сам же сначала сомневался. Грэфтон считает, что Скалигер принимал такие решения не чисто логическим путем, а по интуиции, на основании своего богатого опыта работы с фальшивками и знания приемов, которыми пользовались изобретатели истории, и ошибок, которые они совершали. Часто можно у Грэфтона встретить и выражение «Скалигер считал нечто наиболее вероятным решением рассматриваемой проблемы».

Я же думаю, что под наибольшей вероятностью следует понимать стремление Скалигера прикрыть белые пятна в модели прошлого, которые явились следствием искусственно растянутой истории, и все, что годилось для этой цели шло у него в дело, даже если ему было ясно, что речь идет о фальшивке. При его эрудиции ничего не стоило убедить менее эрудированных современников в том, что та или иная фальшивка вроде бы и не фальшивка даже, а почти что верное отражение прошлого. А убедив современников, уже ничего не стоит убедить и себя самого, что ты нашел наиболее вероятное решение проблемы наложения заплаток на хронологические дыры.

Мой верный друг Казобон

Исаак Казобон упомянут во втором томе книги Грэфтона на 54 различных страницах, чаще чем любой из античных авторов, данные которых Скалигер включал в свои хронологические книги, или его современников. Для сравнения назовем соответствующее количество страниц для Бероза — 33, Цензорина — 48, Цицерона — 23 (плюс на двух — псевдo-Цицерон), Диодора Сикула — 19, Дионисия Галикарнасского — 20, Эратосфена — 22, Евсебия — 36, Иосифа Флавия — 30, Плиния Старшего 12 и Плутарха — 39, более всего Скалигером использованных.

Античный автор Цензорин считается обильным поставщиком астрономической, календарной и исторической информации (Скалигер читал его книгу в издании якобы 1568 г., причем с 1497 г. его неоднократно издавали в разных улучшенных изданиях: классиков надо время от времени улучшать и приводить в соответствие с новейшим знанием!). Диодор считается античным историком, жившим в I веке до н. э. в Сицилии и в Риме и написавшим всемирную историю в 40 книгах. Из этой «Библиотеки» 15 книг сохранились до наших дней (с номерами 1–5 и 11–20). Представление об остальных дают сохранившиеся выписки. Считается, что он был некритичным компилятором и ценен только тем, что сохранил для будущего более древние исторические сведения.

Другой современник, профессор математики и астрономии Йенского университета Раул Крузиус (Крузий), книгой которого Скалигер пользовался для своих астрономических расчетов и рассмотрений, упомянут на 23 страницах.

Все время Грэфтон ссылается на опубликованную переписку Скалигера с этим своим другом и на дискуссии, которые они вели. Конечно, они не всегда были согласны во всех деталях, но Казобон почти никогда не позволял себе всерьез критиковать Скалигера, а если и делал это, то в крайне вежливой форме. На стр. 306, например, Грэфтон пишет о реакции Казобона, тогда еще жившего в Монтпелье, на второе издание «Улучшения хронологии» 1598 года Казобон выражает удивление по поводу отсутствия обоснований для одного из списков правителей и характеризует это место из книги как дивинаторское, т. е. составленное по догадке, но без обоснования или твердого знания. Слова «врет» Казобон в этой связи не использовал, хотя Скалигер явно опирался сильно на Бероуза, которого Казобон позже разоблачит как фальшивку. Впрочем, дивинаторские способности Скалигера упоминаются Казобоном неоднократно и не всегда для прикрытой критики, а порой для выражения истинного восхищения, как, например, про те страницы в «Улучшении хронологии», на которых Скалигер реконструирует детали абиссинского календаря.

На стр. 311 Грэфтон пишет

«Не все аргументы Скалигера были одинаково весомы»

и рассказывает о том, что Казобон, которого он называет самым симпатичным из его современников, не был согласен с некоторыми этимологическими рассмотрениями Скалигера и лингвистическими его аргументами. Кстати, Скалигер, крайне болезненно реагировавший на критику, воспринимал таковую со стороны Казобона спокойно и неоднократно следовал его советам, готовя второе издание «Исправления».