Книга Исландия эпохи викингов - Джесси Л. Байок

Большие годи занимались вопросами управления крупными территориями — «владениями» (дисл. ríki — ед. ч. и мн. ч.; это же слово для Норвегии и других стран означает «королевство»), они же доминировали на альтинге и во всем, что касалось дел между четвертями. Тем самым на локальном уровне образовался вакуум власти, и его немедленно заполнили большие бонды, изменив гибкие старинные структуры управления в свою пользу. В отличие от прежних годи, большие бонды находились в более тесном контакте именно с соседями, которым и предлагали свои услуги, — в результате возникала связь большого бонда-представителя и определенной территории, чего не наблюдалось ранее. Кроме этого, большой бонд не принимал прямого участия в национальной политике на альтинге, как старые годи, — как мы уже сказали, к эпохе появления больших бондов эту функцию монополизировали большие годи. Иначе говоря, если прежние годи были посредниками между бондами и правовой системой, то большие бонды XIII века были посредниками между бондами и большими годи.

Большие бонды и саги об исландцах

Заняв место старых годи, большие бонды XII и XIII веков сохранили в целости львиную долю исландской политической и социальной культуры прежних времен. Борьба за власть и ресурсы между ними и набирающими силу большими годи порой проходила прямо на глазах у местной публики, как это видно из «Саги о Гудмунде Достойном», где подробно описываются схватки за контроль над округой Островного фьорда на рубеже XII и XIII веков. Публичность самой схватки столь увлекательна, что мы рискуем не заметить важный аспект того, что современные литературоведы и историки называют «конкуренция нарративов». Большие бонды, несомненно, были заказчиками записи большого числа саг об исландцах — не всех, разумеется, и это надо подчеркнуть, но многих. Большие бонды были не просто влиятельными местными лидерами и богатыми людьми — они были политическими наследниками и зачастую прямыми потомками тех самых годи и бондов, о которых мы читаем на страницах саг об исландцах. В XIII веке, как и в прошедшие века, большие и простые бонды занимались тем же, чем раньше занимались годи и бонды — посредничали между сторонами в спорах, сталкивавших дальних и ближних соседей, вели тяжбы и замиряли врагов. Большие же годи, напротив, занимались совершенно иными вещами, и дела этих новых «сеньоров» описаны в других текстах, которые были позднее собраны в «Сагу о Стурлунгах». Эти последние отслеживают исключительно триумфы и трагедии крупнейших родов и влиятельнейших исландцев XIII века. В этих поздних сагах центральный персонаж — новая сверхэлита, и сведения о больших бондах и людях попроще появляются там лишь тогда, когда их действия влияют на судьбы «небожителей» (как в случае годи Эйнара сына Торгильса, который мы рассматривали выше в главе 15).

Создание письменной литературы в Исландии эпохи народовластия было предприятием недешевым — уже одни затраты на изготовление хорошего пергамента делали книгу саг предметом роскоши, какую немногие могли себе позволить. В современной дискуссии о сагах, как правило, забывается, что заказчики средневековых книг преследовали не только эстетические, но и политические цели. Для больших бондов саги об исландцах были средством подтвердить и подчеркнуть свою роль и роль своего рода в истории округи — и тем самым саги служили доказательством прав тех или иных лиц на привилегированное положение по сравнению с соседями. Клиентурой больших бондов были бонды обыкновенные, и саги об исландцах отражают политические интересы этой широкой группы землевладельцев, иные из которых, несомненно, и сами были рассказчиками устных саг и приложили руку к созданию их письменных ипостасей.

Две вышеозначенные элитные социальные группы, большие бонды и большие годи, имели общие корни и единую культурную базу; их история и история их родов тянется от заселения Исландии. К XIII веку различия между этими двумя классами проявились в том, что каждый решил приватизировать некую отдельную сферу власти и отхватить от государственного пирога столько, сколько получится. Думается, обе группы с интересом и удовольствием читали тексты, созданные для прославления как себя, так и противника.

Конкурентные преимущества больших бондов

В течение первой половины XIII века конкуренция между большими годи и большими бондами незаметно для них самих обострилась. Дело принимало любопытный оборот — если во всех других странах Европы свободные землевладельцы шаг за шагом уступали сеньорам все больше прав и рычагов влияния, то в Исландии большие бонды неожиданно получили ряд преимуществ. Прежде всего они были привязаны к конкретной округе — их власть была территориальной, они редко покидали свои земли и поэтому были постоянно доступны своим клиентам. Это сыграло свою роль в самый разгар эпохи Стурлунгов, когда большие бонды все активнее перехватывали функции прежних годи (включая разрешение споров), благо обстоятельства играли им на руку. В эти десятилетия, как пишет Гуннар Карлссон, любой регион Исландии «мог много лет подряд не видеть своего большого годи — тот мог гостить у конунга в Норвегии, а мог и просто погибнуть от руки врага, не оставив после себя никого, кто имел бы силу и смелость взять его власть».[535] Этот-то вакуум и заполняли большие бонды. Кроме того, они могли опираться на необыкновенную консервативность социального устройства исландского общества и прочность связей с прошлым, когда все строилось на взаимности между бондами и годи. Благодаря деятельности больших бондов исландское общество продолжало работать на топливе консенсуса и взаимности до самого конца эпохи народовластия и много веков после него. Оставалась неизменной с эпохи заселения и картина распределения популяции по стране, что только усиливало престиж традиционной жизни и упрочивало позиции тех лидеров, кто поддерживал традиции. В Исландии все еще не возникло ни городов, ни даже деревень, были только одинокие хутора, разбросанные по просторам острова. Не менее важно и то, что оставалась неизменной природа экономики — децентрализованное производство и собирательство, в основе своей натуральное хозяйство. Большинство хуторов все еще принадлежало независимым землевладельцам, и как социальная группа бонды и их местные лидеры продолжали удерживать в своих руках контроль над основными силами производства и доступными ресурсами.

В свободном доступе оставались и немногие возможные в Исландии источники предпринимательского дохода, и пользовались ими по большей части бонды — по крайней мере в XII и XIII веках, а вероятно, и ранее. В сагах, например в «Саге о союзниках» и «Саге о Курином Торире», мы встречаем бондов, зарабатывающих на жизнь межрегиональной внутриисландской торговлей. Наличие такого внутреннего рынка поддерживало соответствующую инфраструктуру производства, хранения и распространения товаров — прежде всего продуктов питания, — которая находилась целиком вне контроля больших годи.

Поскольку в обсуждаемый период именно большие бонды отвечали за управление консенсусом и сбор ресурсов с простых землевладельцев, схватки за власть между большими годи в основном сводились к борьбе за лояльность больших бондов. В этой борьбе большие годи не стеснялись прибегать к насилию и вынуждены были создать — впервые в исландской истории — рудиментарные военизированные структуры. В последние десятилетия эпохи народовластия большие годи, такие как Торд Кудахтало и Гицур сын Торвальда (позднее — исландский ярл), имели при себе небольшие боевые подразделения, так называемые «гостевые отряды» (дисл. gestasveitir), задачей которых было осуществлять своего рода полицейские функции и принуждать бондов к повиновению. Стоимость содержания таких отрядов была, однако, чрезмерной даже для самых богатых из больших годи, к тому же им порой грозила смерть от рук собственных воинов.[536]