Книга Дальняя бомбардировочная... Воспоминания Главного маршала авиации. 1941-1945 - Александр Голованов

Например, американская, да и английская стратегическая авиации (разница между ними лишь в том, что американцы летали днем, а англичане — ночью) располагались, как известно, в Англии. Оттуда до Германии — рукой подать, однако задачи, которые они выполняли, имели стратегическое значение, то есть эти полеты имели огромную государственную важность как для Англии, так и для США. Известно, что в Германии имелись и создавались новые ракетные беспилотные установки, которые предназначались для обстрела Англии. Также в Германии производились подводные лодки — гроза для английского и американского флотов. На территории рейха размещалась и другая промышленность, производившая необходимые средства для ведения войны. Поэтому независимо от того, откуда летали англичане и американцы, эти задачи имели для них явно выраженное стратегическое значение.

АДД была стратегической авиацией, которая не занималась вопросами тактики и которая с момента своего создания никогда не нацеливалась на решение таких задач. Она всегда выполняла боевую работу, связанную только со стратегическими замыслами или операциями, и никогда не была связана с какими-либо отдельными фронтами. Если мы возьмем Сталинградскую битву, то увидим, что для обеспечения успеха обороны, а потом контрнаступления АДД вела боевые действия не только собственно под Сталинградом, но одновременно на Западном, Волховском, Ленинградском фронтах и в других местах с целью срыва возможной переброски войск противника с указанных фронтов под Сталинград. Поэтому в составе АДД были части, которым присвоено почетное наименование «Сталинградских».

На Курской дуге то же самое. АДД вела активные боевые действия по поддержке войск Центрального и Воронежского фронтов в их оборонительных операциях против начавшегося наступления противника, а в дальнейшем принимала участие в наступательных операциях уже шести наших фронтов.

Руководство АДД, как я уже говорил, выдвинуло вопрос о поддержке наземных войск еще в начале 1942 года, когда впервые была начата обработка переднего края противника крупнокалиберными авиационными бомбами. И с тех пор во все возрастающих масштабах началось взаимодействие АДД с нашими наземными войсками.

В период Сталинградской битвы мы поставили вопрос о сокращении количества дальних полетов и переключении АДД на боевую работу в интересах обороны Сталинграда. По сравнению со Сталинградской битвой дальние полеты уходили на второй план, если не дальше. Бомбежка Берлина и других городов гитлеровцев и их вассалов имела большое политическое значение — показать всему миру, что советская авиация не только существует, но еще и наносит ощутимые удары по самой гитлеровской Германии. Однако, как известно, под Сталинградом решались судьбы всей войны.

Очевидно одно — если во время войны у государства есть значительная численно авиация, которая по своей подготовке способна наносить массированные удары по противнику в любом месте как на фронте, так и в тылу, выполнять любые другие задачи и которая непосредственно находится в подчинении Верховного Главнокомандования страны, такая авиация есть авиация стратегическая, независимо от ее названия и количества километров до намеченных целей. Такую авиацию для решения тактических задач руководство страны применять никогда не будет.

Так было, во всяком случае, во время Великой Отечественной войны, после того как на поле боя, выполняя тактические задачи, были в большинстве своем потеряны самолеты дальнебомбардировочных соединений, оставшиеся части которых пошли на укомплектование вновь созданной Авиации дальнего действия, которая подчинялась уже только Ставке Верховного Главнокомандования и выполняла только ее задачи. И это было абсолютно правильным. Стратегическую авиацию бросать на удержание тактически выгодных рубежей или на выполнение отдельных задач армии или фронта нецелесообразно. Это дело фронтовой авиации, которая и называется фронтовой потому, что ее главная и, здесь следует подчеркнуть, единственная задача заключается в том, чтобы поддерживать войска своего фронта как в оборонительных, так и наступательных операциях, прикрывать свои войска с воздуха, вести разведку и решать другие задачи в интересах того фронта, где эта авиация находится.

Фронтовая авиация — это сложный военный организм, построенный на непрерывном взаимодействии с наземными войсками своего фронта. Совершенно очевидно, что для того, чтобы управлять такой авиацией в ходе боя, элементы взаимодействия с частями, ведущими бой, должны быть отработаны безупречно. Если основу стратегической дальней авиации составляли тяжелые бомбардировщики, то основой фронтовой авиации являлись штурмовики, истребители и бомбардировщики. Мне лично кажется, что наиболее трудная задача во время Великой Отечественной войны в авиации выпадала на долю штурмовиков. Непросто во время ведения боя на низких высотах выискивать огневые точки противника, мешающие наступлению наших войск, и неоднократно делать заходы, атакуя их. Поле боя — это не полигон…

Однако во время войны нет таких родов или видов вооруженных сил, которым следовало бы отдавать особое предпочтение. Служба в боевых частях трудна и опасна как для штурмовика, так и для танкиста, как для сапера, так и для истребителя, как для моряка, так и для бомбардировщика. На войне нет таких частей, где бы служба была вольготна, но каждая из этих служб имеет свою специфику, свои особенности. Главной особенностью АДД, как я уже писал, являлось ведение боевых действий ночью. Нужно сказать, что наши труды не пропали даром.

Известно, что англичане тоже свою стратегическую авиацию применяли ночью, однако потери их были огромны. Летом 1943 года, по-моему, это было в июле, они получили разрешение присутствовать при организации и проведении боевых вылетов с одного из наших аэродромов. Самолетов на этом аэродроме было много, и каждый из них должен был сделать по два боевых вылета, поэтому как взлет, так и посадка проводились в сжатые сроки. Англичане сначала смотрели на организацию вылета и сам вылет как на демонстрацию. За демонстрацию приняли они и посадку самолетов, возвращавшихся с боевого задания. Лишь когда они увидели раненых из состава экипажей, которые сами не могли вылезти из самолетов, а также подбитые самолеты, которые уже не могли принять участие в повторном вылете, они, находясь под впечатлением этого боевого вылета и будучи сами летчиками, честно нам сознались, что не верили в возможность организации такого вылета и считали его просто демонстрацией до тех пор, пока своими глазами не увидели, что это не показ, а действительно будничная повседневная боевая работа нашего личного состава, с неизбежными во время войн уроном и потерями.

Пробыв у нас с начала вылетов и до посадки последнего самолета уже в светлое время, осмотрев самолеты, принимавшие участие в этом вылете, английские летчики признались, что они хотели сами удостовериться в правдивости тех сведений, которые получают по своим каналам о работе АДД. Прощаясь, они сказали, что увидели больше того, о чем им говорили.

Нужно сказать, что раньше чем появиться англичанам на нашем аэродроме, откуда велись боевые действия, мне не один раз звонили и спрашивали: есть ли возможность показать союзникам боевую работу АДД, с которой они хотят ознакомиться, а потом, после нашего согласия, спрашивали: стоит ли эту работу показывать? Посоветовавшись с командирами частей и соединений, дислоцировавшихся на указанном выше аэродроме, мы решили, что скрывать нам нечего, а показать, как ведется у нас, в авиации Красной Армии, боевая работа, следует. И мы не ошиблись. Летчик есть летчик, он всегда оценит по достоинству ту работу, которую проводит сам и которую показывают ему другие. С аэродрома англичане уехали уже нашими друзьями.