Книга Начало России - Валерий Шамбаров

Казанцы жили рядом, идти через степи им не требовалось. Они повадились нападать зимой, дорогами служили замерзшие реки, а коней кормили овсом и сеном, заготовленным в русских деревнях. Предупреждения об угрозе опаздывали. Сразу же от Волги татары врывались в густонаселенные районы. А по лесам на морозе не очень-то попрячешься. Людей захватывали целыми деревнями, а когда подоспевали войска, хищники уже скрывались на своей территории. Охота за невольниками и торговля ими стала в Казани самым прибыльным промыслом. Казна подпитывалась пошлинами от работорговли, в хозяйствах трудились десятки тысяч рабов. Писали, что Казань «кровию русскою беспрестанне кипяще» [83].

Первые годы своего правления Иван III откладывал войну. Хотел подготовиться получше, высматривал, не подвернется ли благоприятная ситуация. Она и в самом деле подвернулась. Летом 1467 г. в Казани умер отцеубийца Мамутек. На престол сел его сын Ибрагим. Как обычно, возвысил собственных друзей. Но осталось и немало недовольных, лишившихся теплых мест. Они вспомнили, что на Руси живет брат Мамутека и дядя Ибрагима, Касим. Если посадить его на трон, то и самим удача обломится!

Заговорщики прислали делегатов к Ивану Васильевичу, выпрашивали отпустить к ним и поддержать Касима. Наобещали с три короба. Дескать, воевать не понадобится, Ибрагима в Казани не любят. Стоит только появиться Касиму с русским войском, оппозиция свергнет хана, откроет ворота. Государь посовещался с боярами, братьями. Сошлись на том, что дело стоящее. Если в Казани будет царствовать давний друг русских, чего же еще желать? В сентябре стали собирать войска.

В области военного искусства Иван III сделал важный шаг вперед. Его слепой отец вынужденно отошел от древней традиции, когда князья и короли сами вели полки на битву. Сына никто не смог бы упрекнуть в трусости. Он бывал в походах, в боях, на пожарах в Москве бросался в самое пекло, всегда лично командовал спасательными работами. Но Иван Васильевич осознал, что на войне поведение отца было правильным, государь не должен находиться на передовом рубеже. Его место в тылу – осуществлять общее руководство, координировать действия различных отрядов.

Теперь он разместил свою ставку во Владимире. Основные силы возглавили Стрига Оболенский и Данила Холмский. Им подчинялась государева конница, полки удельных братьев, служилые татары Касима. Этой армии предстояло идти на Волгу, к устью Свияги. Вторая рать была судовая, на лодках. Она формировалась из жителей Устюга, Вологды, Вятки, верхневолжских городов. Ей предписывалось спуститься по реке, перевезти на лодках конницу через Волгу, а там уж до Казани было рукой подать.

Вроде бы, все предусмотрели, общая численность войск была достаточной. Однако «первый блин» оказался комом. Подвели не воины, подвела организация. Судовая рать собиралась плохо. Воеводы городов дисциплиной не отличались, ополченцы собирались медленно. Лодок заготовили мало, не хватало припасов. В общем, застряли. Когда конное войско дошло до Волги, выяснилось, что переправляться не на чем. Зато на другом берегу стояла многочисленная казанская рать. Форсировать реку под ливнем стрел нечего было и думать. А татарские заговорщики наврали, сторонников у них было мало, и бунтовать против Ибрагима они не рискнули.

Стрига и Холмский придумали хитрость – заманить неприятелей на свой берег, побить, а потом переправиться на казанских судах. Сделали вид, будто испугались татар, уходят прочь, а полки расставили в засадах по прибрежным лесам и оврагам. Хан клюнул, приказал преследовать русских. Флотилия лодок перемахнула через Волгу, татары начали высаживаться. Но все испортил один из придворных, Айдар Карпов, не выдержал, раньше времени выскочил в атаку. Казанцы сразу смекнули, что им устроили ловушку, спешно отчалили назад.

Армия без толку стояла на Свияге под осенними дождями, потом ударили ранние морозы. Воеводы решили, что надо спасать воинов – пропадут. Приказали возвращаться. Обратный путь был «зело истомен». Люди вязли в грязи, в мокром снегу. Кончились еда и фураж, падали лошади. Начался Рождественский пост, и летопись сообщает, что «многие христиане в постные дни» вынуждены были питаться кониной. Бросали тяжелое снаряжение, доспехи. Но Стрига и Холмский сумели сохранить главное – дисциплину и управление войсками. Армия не развалилась, не превратилась в погибающие толпы, воеводы ободряли ратников, учили помогать друг другу и довели до русских городов без потерь, «вси здрави приидоша».

Это было немалой заслугой, и Иван III не гневался на полководцев, не перекладывал на них вину за неудачу. Хотя положение сложилось напряженное. Измученных воинов приходилось распустить по домам, а казанцы воодушевились. Государь предвидел – полезут на Русь. Распорядился готовить к обороне Муром, Нижний Новгород, Кострому, Галич, крестьянам укрывать скот, хлеб и уходить за стены крепостей. Сам Иван Васильевич всю зиму оставался во Владимире, командовал возникшим фронтом. Он рассчитал верно. Татарское войско и присоединившиеся толпы черемисы нагрянули к Галичу. Предпринятые меры были своевременными, захватить город враги не смогли, а села стояли пустые, в них «мало нечто полону взяша».

Но после этого ханские начальники разошлись по разным направлениям. Один отряд устремился на устюжские земли, осадил и поджег городок Кичменгу. Жители отказались сдаваться и погибли в пламени до единого. Второе скопище казанцев разорило костромские волости на р. Унже, «множество полону взяша, а иных иссекоша», третье прошлось пожарами и кровью по окрестностям Мурома. Великий князь отслеживал стекавшиеся к нему известия, требовал от воевод высылать конницу на перехват. Поймать врагов не получалось, татары и черемиса исчезали так же быстро, как появлялись. Тогда государь поставил другую задачу: не оставлять набег безнаказанным. Князя Семена Ярославского он послал в рейд по землям черемисы, ополчения муромлян и нижегородцев – на казанские владения по Волге. Разорили села, забирали в плен жителей, угоняли скот.

Иван Васильевич теперь видел, что надеяться на казанскую оппозицию нечего. Он отказался от поспешных действий, спланировал операции в два этапа. Сначала прощупать оборону неприятелей, обессилить их в полевых сражениях, а уж потом нанести завершающий удар. На лето 1468 г. государь наметил два похода. Корпус отборной кавалерии Федора Ряполовского пустил в лоб, от Нижнего Новгорода. Ибрагим принял вызов, тоже отправил навстречу лучшие части, ханскую гвардию. Столкнулись у Звеничева Бора в 40 верстах от Казани, и московские рубаки продемонстрировали свою выучку. В жестокой сече татарское войско уничтожили полностью, «не пусти ни единого, иже бы весть принес в Казань». Продвигаться дальше от Ряполовского не требовалось, ему поручили лишь разведку боем. Постояв на месте своей победы, собрав трофеи и пересчитав пленных, он повернул назад.

Но в это же время, когда казанцев отвлекла конница, второй отряд совершал рейд по их тылам. Он был небольшим, три сотни добровольцев из северных городов, позвали казаков. Командовал ими воевода Иван Руно. Он двинулся на лодках в обход – через Вологду, Устюг, Вятку. Ворвался на Каму, во внутренние районы ханства. Татары здесь жили беспечно, чувствовали себя в безопасности. И вдруг на них налетели русские. Громили, жгли, пленяли. Казанцы смогли выслать на них лишь несколько мелких дружин. Храбрецы разбили их и тем же путем удалились на Русь.