Книга Хозяин морей. Капитан первого ранга - Патрик О'Брайан

Простиравшаяся за левой скулой линия горизонта оказалась разорванной неправильными очертаниями французского берега, и «Резвый» лег на другой галс. Как великолепно слушался рулевого корабль! Он плавно привелся к ветру, увалился на новый галс и набрал скорость на расстоянии всего лишь одного кабельтова, почти не потеряв при этом хода. Несмотря на значительную парусность и большое количество стакселей, с которыми пришлось работать матросам, прошло всего лишь четверть часа между командой «Все наверх!» и моментом, когда мачтовые матросы начали скатывать тросы в бухты и наводить порядок. За это время французский берег успел исчезнуть за кормой.

Ну что за корабль! Ни шума, ни суеты, ни тени сомнения в том, что он будет удерживаться на курсе. Он уже развивал скорость восемь узлов; такой фрегат был способен обезветрить любое судно с прямым вооружением. Но какой от этого прок, если он не сумеет разбить врага, когда с ним столкнется?

— Пойдем короткими галсами, мистер Норрей, — обратился Джек Обри к штурману, который был вахтенным офицером. — А затем, будьте добры, в полумиле от Бальбека положите корабль в дрейф, оставив одни марсели.

— Стивен, — несколько минут спустя спросил он у доктора, — как прошла операция?

— Великолепно, благодарю вас, — отозвался Стивен. — Это была самая великолепная демонстрация моего метода, какую только можно было пожелать. Идеальный случай для экстренного хирургического вмешательства, хорошее освещение, есть где развернуться. И пациент выжил.

— Молодец, молодец! Скажите, Стивен, не могли бы вы оказать мне услугу?

— Может быть, и смог бы, — с лукавым видом посмотрел на него доктор.

— Я о том, чтобы перенести ваших насекомых в каюту на раковине. Из пушек, установленных в каюте, будут стрелять. Возможно, грохот плохо скажется на них. Кроме того, я не хочу еще одного мятежа.

— Ну разумеется. Я понесу улей, а вы установите карданов подвес. Сейчас же и займемся этим.

Когда Джек Обри вернулся, все еще дрожа и обливаясь потом, приспело время объявлять боевую тревогу. Зазвучала барабанная дробь, и матросы «Резвого» сноровисто разбежались по боевым постам. Однако они отлично поняли — не только по необычной взмыленности старшего канонира и многозначительным взглядам, но и по тому, что миссис Миллер приказали спуститься на нижнюю палубу в сопровождении мичмана, несшего охапку подушек, — что предстоит что-то необычное. Когда же ее спросили, не боится ли она грохота, она ответила:

— Ничуть, он мне даже нравится.

Фрегат скользил по волнам, неся одни только марсели, в полумиле от берега — так близко, что можно было разглядеть овец, сбившихся вокруг пастуха, который удивленно таращился на море. Зато матросы «Резвого», доложившие начальству, что они все налицо и трезвы, ничуть не удивились, услышав команду: «Дульные пробки долой!»

Для того чтобы извлечь из стволов дульные пробки у некоторых пушек, пришлось приложить немалые усилия, поскольку их долгое время не вынимали оттуда. Однако, когда фрегат приблизился к батарее, защищавшей небольшой порт Бальбек, все пушки смотрели на него широко открытыми железными зрачками. Батарея из трех двадцатичетырехфунтовиков была расположена на островке в устье небольшой реки и исчезла в собственном дыму, открыв огонь с предельной дистанции. Был виден лишь огромный триколор, развевавшийся над облаком.

— Будем стрелять из пушек поочередно, мистер Симмонс, — произнес Джек Обри. — С интервалом между выстрелами в полминуты. Я скажу, когда открывать огонь. Мистер Фаннинг, отмечайте падение каждого ядра и указывайте номер орудия.

Французские артиллеристы стреляли точно, но медленно — несомненно, прислуги у пушек не хватало. После третьего залпа, которым они сбили гакабортный фонарь фрегата и пробили отверстие в грота-марселе, корабль оказался на расстоянии, выбранном Джеком Обри для открытия ответного огня. Канониры «Резвого» действовали медленно и неточно — они не имели никакого представления о том, как вести стрельбу самостоятельно, и плохо понимали, что такое угол возвышения. Лишь одно ядро из выпущенных пушками правого борта поразило батарею. А выстрел из последнего орудия был встречен взрывом насмешек со стороны береговых артиллеристов.

Фрегат подходил к траверзу батареи, до которой было чуть более четверти мили.

— Мистер Симмонс, кормовые орудия выкачены? — спросил командир. — В таком случае произведем бортовой залп. — Пока он ждал, когда приблизится длинная волна, одно двадцатичетырехфунтовое ядро угодило в бизань-руслень, а второе с гулом пролетело над квартердеком. Джек Обри заметил, что два мичмана поклонились ядру, а затем озабоченно оглянулись: не заметил ли это капитан. Ребята еще никогда прежде не были под огнем.

— Огонь! — скомандовал Джек Обри, и корабль содрогнулся до самого кильсона. Солнце на мгновение заволокло дымом, затем его отнесло в подветренную сторону. Капитан с любопытством перегнулся через поручни. На этот раз залп был удачнее: камни бастиона раскидало во все стороны, флагшток покосился. Матросы «Резвого» кричали «ура», однако с орудиями они управлялись гораздо медленнее, чем с марселями. Минуты еле ползли. Ядро с батареи угодило в корму фрегата. «Хорошо бы оно попало в каюту на гакаборте», — подумал он с надеждой, вспомнив о стеклянном улье.

— Передернуть грота-марсель. Право на борт. Прикажите увеличить угол возвышения, мистер Симмонс. — Дистанция до батареи увеличивалась, скоро она окажется за пределами досягаемости. Ядро угодило в шлюпки на рострах. Во все стороны полетели доски обшивки и щепки. — Лево руля. Так держать! Огонь! К повороту!

Лишь два ядра, выпущенные пушками «Резвого», поразили цель, но одним из них, попавшим прямо в амбразуру, была выведена из строя пушка. «Резвый» завершил поворот и лег на другой галс. Орудия левого борта стали стрелять одно за другим. Матросы сняли рубахи. Вскоре раздался бортовой залп. Когда фрегат вновь оказался на траверзе батареи, приблизившись к ней и изготовив к огню карронады, немногочисленный гарнизон, набившийся до отказа в небольшую шлюпку, изо всех сил греб к берегу; вторая, у которой был перебит фалинь, беспомощно дрейфовала.

— Пли! — скомандовал Джек Обри, и батарея, окутанная облаком пыли, взлетела на воздух, рассекая его осколками камня.

— Что с нашими шлюпками? — спросил он мичмана на шканцах.

— Ваша гичка повреждена, сэр. Остальные целы.

— Спустить баркас. Мистер Дэшвуд, вам следует взять баркас, заклепать все уцелевшие пушки и отвезти то, что осталось от их флага, миссис Миллер с поздравлениями от экипажа «Резвого». И прихватите их шлюпку, хорошо? Тогда мы будем квиты.

Фрегат плавно покачивался на зыби, когда баркас, рассекая волны, спешил к нему назад. В гавани оставались лишь рыбачьи суденышки, громить там было нечего.

— Однако, — произнес Джек Обри, когда шлюпки были подняты на борт, — интересы службы требуют, чтобы мы еще разок ударили по бастиону. Кливер ставить! Мистер Симмонс, надо убедиться, что мы сможем давать бортовые залпы быстрее, чем за четыре с половиной минуты.