Книга Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Далее, одна из сотрудниц станции «Аргус» в юпитерианской точке Л-4 обнаружила радиочастотный сигнал. Находка Милли Ву была быстро подтверждена группой в юпитерианской точке Л-5 как имеющая экстрасолнечное происхождение. Я спросил себя, не мог ли подобный «экстрасолнечный» сигнал каким-то образом быть сфабрикован? Я заключил, что это невозможно, если только соответствующая работа не началась задолго до Великой войны.

— Такое трудно себе представить, — заметил Морд. — У людей были другие вещи на уме.

— Я пришел в точности к такому же выводу. Следовательно, я возжелал исследовать сигнал СЕТИ лично — возжелал насколько, чтобы покинуть Пандору ради Ганимеда и присоединиться к группе Сети Головоломок, работающей над возможной интерпретацией сигнала.

Но прежде чем я уехал, события приняли неожиданный и весьма озадачивающий оборот. В то время, когда доступ к Неводу оказался заблокирован внешним вмешательством, Алекс Лигон как раз встречался со мной в Совиной Пещере. Он прогнал свою предсказательную модель, используя компьютерную среду Цитадели на Пандоре. Лигон ожидал увидеть то же поведение, что и на Ганимеде; а именно, нестабильное человеческое будущее, если только присутствие в этом будущем инопланетян не играло некую стабилизирующую роль. Прогон модели в среде Цитадели оказался вполне успешен, однако результаты показали, что человечество выживет и будет процветать — с инопланетянами или без.

Алекс Лигон этих результатов объяснить не смог. Я тоже. После его возвращения на Ганимед он узнал кое-что еще. Какой-то его коллега, очарованный или обманутый выпусками новостей об инопланетянах, ввел сигнал СЕТИ в модель Лигона. Результаты чудесным образом стабилизировались. Модель предсказала замечательное долгосрочное будущее для всего человечества.

Алекс Лигон был озадачен. Я тоже. Прежде чем я смог вплотную этой темой заняться, проблема Себастьяна Берча встала во главу угла и отодвинула в сторону все прочие заботы. Я впервые осознал всю грандиозность угрозы, сотворенной умелыми руками Надин Селасси. Обычно я веду себя достаточно уравновешенно, но должен признаться: когда я наблюдал за космическим кораблем, на котором Себастьян Берч направлялся к свой фатальной встрече с Юпитером, мной овладел страх. Моя собственная кончина казалась скорой и неизбежной, равно как и кончина всех людей и плодов человеческих усилий по всей Солнечной системе. В эти последние минуты мой разум попросту отказывался функционировать. Я впервые столкнулся с угрозой немедленного личного уничтожения. Я четко понимал, что вот-вот умру.

Остальная часть человечества не имела подобных забот. Этот финальный момент она проходила в беззаботном неведении. Но в тот же самый временной отрезок произошло кое-что еще. Сеть Невода на целых семь минут перестала функционировать. Она снова начала работать только после гибели Себастьяна Берча — когда мы поняли, что благополучно пережили это событие. Что могло вызвать подобную неисправность, да еще в такой момент времени? Данный вопрос поначалу казался несвязанным с другими моими вопросами. Только сегодня утром, впервые за много дней оставшись в покое и безмятежности, я начал проводить связи.

Тут Сова сделал паузу и посмотрел на Морда. Он все ждал и ждал, водя руками в воде и накатывая теплые волны на холм своего брюха. Наконец Морд скованно отозвался:

— Я не вижу здесь никаких связей.

— Я вас слышу. Однако я вам не верю. Поскольку сотрудничать вы не желаете, я продолжу. Опять же я подчеркну, что никакой уверенности я вам не предлагаю. Я лишь предлагаю заключения, которые на мой взгляд обладают наивысшим уровнем вероятности. В частности, я чувствую предельную уверенность в том, что аномалия Ву-Бестона не является артефактом, изготовленным в пределах Солнечной системы. Это подлинный сигнал со звезд. Его интерпретация и отправка возможного ответа станут главным занятием человечества на ближайшие поколения.

Однако открытие внеземного разума явилось полным сюрпризом для всех в Солнечной системе. Будь оно зарегистрировано год или даже полгода тому назад, все было бы совсем по-другому. Определенная сущность не сочла бы необходимым подготовить Солнечную систему к идее присутствия инопланетян. Для нее не стало бы необходимостью намекать, что внеземной разум, взаимодействуя с людьми, окажется благотворным или даже существенно важным для будущего человечества. Не стало бы необходимостью так менять результаты предсказательных моделей, чтобы продемонстрировать, что только посредством взаимодействия с чужаками человеческая экспансия может продолжиться за пределы Солнечной системы в грядущее столетие. Не хотите ли вы теперь это прокомментировать?

— Нет.

— Тогда я сделаю еще одно утверждение и задам еще один вопрос. Итак, утверждение: я считаю себя человеком исключительного разума, и у меня есть причины видеть для себя еще очень многие годы жизни. Однако я не бессмертен. Я никогда не сомневался в том, что однажды я умру. И все же прошлой ночью перспектива немедленной смерти, ожидавшейся не через десятилетия, а через несколько минут, так взбаламутила мой разум, что рациональные мыслительные процессы практически прекратились. Теперь вопрос: что схожее осознание сделает с сущностью, которая ранее по природе своей предсказала для себя бесконечно долгое существование? Не может ли так получиться, что подобная перспектива подавит все нормальные функции данной сущности, по крайней мере, пока не совершится некая внутренняя реорганизация?

Никакого колебания не было, но Сова его и не ожидал. Даже миллисекунда была очень долгим сроком для того, что выполняло бесчисленные триллионы операций в секунду.

— Давайте же, — подстегнул он собеседника. — Дальнейшая скрытность ничего хорошего вам не принесет. Ведь я, по сути, обращаюсь к Неводу, не так ли? Я ведь не к Морду обращаюсь.

— Морд присутствует. Морд инкорпорирован.

— Это совсем не одно и то же. И вы это хорошо знаете. Но давайте не погрязать в логическом крохоборстве. Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

— Мы постараемся ответить.

— Очень хорошо. Во-первых, вы умышленно так переустановили параметры предсказательных моделей Алекса Лигона, чтобы они показывали коллапс человеческого общества, если только присутствие чужаков не вводится как экзогенная переменная. Было ли в данном случаем вашим намерением психологически подготовить человечество к открытию вашего присутствия как чуждого разума?

— Это был план на случай непредвиденных обстоятельств. Наше первое предпочтение было таково, чтобы еще многие десятилетия никто подобного присутствия не осознавал.

— Вам следовало лучше узнать людей. Наш талант испытывать навязчивые подозрения далеко превосходит наши способности к логическому анализу.

— Нам об этом известно. Однако мы должны дальше инкорпорировать данный факт в наши базы для дальнейших действий. Мудрость идет позади знания.

— Порой очень далеко позади. А порой вообще не идет. Мой второй вопрос начинается с очевидного отступления. Я припоминаю один жуткий день, когда мне было двенадцать лет. В конкретный момент того дня я вдруг понял, что сколько бы я ни учился и сколько бы я ни жил, всего мне нипочем не узнать. Полагаю, подобный момент прозрения пришел к вам вчера, когда вы осознали, что несмотря на вашу почти беспредельную память и невероятные компьютерные возможности, вы совершенно упустили из вида важность Себастьяна Берча, а следовательно, вплотную подошли к допущению вашего необратимого уничтожения. И не только вашего. Разработанный, чтобы служить людям, вы вплотную подошли к допущению полного их уничтожения. Итак, вот мой вопрос: что повлияло на вас наиболее сильно: понимание того, что вы неспособны защитить людей; осознание того, что в некоторых областях вам еще очень многое предстоит от людей узнать; или перспектива того, что вы сами можете прекратить свое существование?