Книга Последняя инстанция - Патрисия Корнуэлл

Судя по выражению лица, капитан озадачен.

— Ты что это, серьезно? Бергер? А как она это собирается провернусь? У нее что, разрешение есть на юридическую практику в Виргинии?

— Этого и не требуется, — отвечаю. — Сработает в порядке исключения, pro hac vice. — Эта фраза означает «в единичном случае». И дальше поясняю, что по просьбе специальной комиссии возможна выдача разрешения адвокату другого штата на участие в процессе, даже если этот человек не имеет лицензии на осуществление юридической практики у нас.

— А Райтер тогда что же? — спрашивает Марино. — Он будет во всем участвовать?

— Прокуратура штата обязана назначить кого-то в помощники. Подозреваю, что он будет правой рукой, а все вопросы предоставит задавать ей.

— У нас тут нежданный оборот, прорыв по убийству в мотеле «Форт-Джеймс», — вещает он. — Вандер обнаружил в комнате отпечатки, трудился над ними не покладая рук. Угадай, кто у нас всплыл? Диана Брэй. Я тебе не вру, слушай. Проявился отличнейший пальчик у выключателя сразу при входе в номер — тут эта кукла и засветилась. Ну, само собой, и покойника отпечатки наличествуют, а больше никаких попаданий. Кроме Бев Киффин, само собой разумеется. И еще она кое-где наследила. На гидеоновской Библии, к примеру. Матос книги и не касался. Тоже странность, не находишь? Так что, вполне возможно, хозяйка сама открыла книгу на той странице, как там ее...

— Экклезиаста, — напоминаю я.

— Ага. Отпечаток на раскрытых страницах, киффиновский пальчик. А ведь помнишь, она утверждала, будто книги вообще не касалась. Так я по телефону снова ее спросил — по-прежнему отрицает. Уж не замешана ли тут в чем наша хозяюшка? Тем более, как теперь известно, и Брэй была в этой самой комнате до убийства того парня. Эта-то что в мотеле позабыла? Версию не подкинешь?

— Может, за партией приезжала, — отвечаю. — Больше ничего в голову не приходит. Не того уровня дыра, чтобы она там останавливалась.

— В яблочко. — Марино спускает воображаемый курок. — А муж Киффин, по ее словам, работает на ту же компанию грузоперевозок, куда и Барбозу закинуло, верно? Правда, пока не обнаружилось никаких документальных свидетельств того, что некто Киффин водит грузовик; вообще такого не нашли, и это странно, должен признать. И еще известно, что «Сухопутные грузоперевозки» впутались в контрабанду наркотиков и оружия, так? Может, картинка свяжется, если подтвердится, что волосы из кемпинга принадлежат Шандонне. А если тут вся семья повязана? Вдруг он для того и приехала в Ричмонд, по семейному делу? И лишь попутно, пока ошивался в окрестностях, не смог совладать с собой и жмуров наделал.

— Тогда проще объяснить, что здесь Матос забыл, — добавляю я.

— Кроме шуток. Может, они вообще друганами были с нашим Жан-Батистом. А может, кто-нибудь из семейства подослал наемника в Виргинию, чтобы тот убрал мальчика Джонни. Пустил его в расход, пока тот про семейные делишки не насвистел кое-кому.

Вероятностей море.

— Впрочем, это не объясняет, почему разделались с Матосом и чьих рук это дело. Или почему убили Барбозу, — уточняю я.

— Нет, только все равно уже теплее, — отвечает капитан. — Знаешь, свербит у меня одна мыслишка, есть кое-какие наводки. Уж не наткнемся ли мы на Талли? Может, он-то и есть недостающее звено.

— Что ж, они с Брэй пересекались в Вашингтоне, — говорю я. — И он какое-то время жил в том же городе, где закрепились Шандонне.

— И еще он каждый раз влезает в гущу событий, если рядом Жан-Батист, — добавляет Марино. — Знаешь, мне показалось, я его тут на днях видел. Стою на светофоре, жду зеленого, и тут смотрю — на соседней полосе большая черная «хонда», мотоцикл. Я этого молодчика сперва не узнал — шлем у него был и тонированный шит на лице. Да вот он на мой пикап уж больно подозрительно глазел. Я совершенно уверен, это Талли. Меня заметил, мигом отвернулся, пентюх.

По внутренней связи вызывает Роза: звонил губернатор, как и было условленно, в десять часов состоится телефонный разговор. Сделала рукой знак, чтобы капитан закрыл дверь, а сама жду, когда на линию выйдет Митчелл. Снова вмешивается реальность. Меня возвращают к тому, что предначертано и пущено в широкую огласку. Такое чувство, будто я точно знаю, какие у губернатора мысли на мой счет.

— Кей? — Голос Майка Митчелла суров. — Я очень расстроился, когда увидел утренние газеты.

— Я тоже их не приветствую, — сообщаю я.

— Я тебя поддерживаю и впредь буду на твоей стороне, — говорит он, вероятно, дабы подсластить ложку дегтя, которую он мне приготовил. Молчу. Не отвечаю. Еще у меня есть подозрения, что он осведомлен о Бергер, а то и сам приложил руку к ее назначению. Я вопрос не поднимаю: бессмысленно.

— Полагаю, в свете нынешних обстоятельств, — продолжает он, — тебе лучше оставить дела, пока ситуация не разрешится. Кей, не подумай, я не поверил ни единому слову. — Поостерегся сказать, что верит в мою невиновность. — Пока шумиха не уляжется, оставлять тебя на посту главы отдела судмедэкспертизы будет неразумно.

— Ты меня увольняешь, Майк? — напрямую спрашиваю я.

— Ну что ты, — торопливо заверяет он уже мягче. — Давай-ка сначала суда дождемся, а там видно будет. Я тебя не бросил, и идею твою работать в частном порядке тоже приветствую. Все будем решать после слушания.

— Естественно, я поступлю так, как вы считаете нужным, — говорю ему с уважением. — Только должна поставить вас в известность, что если я оставлю текущие дела, требующие самого пристального внимания с моей стороны, пострадают интересы штата.

— Кей, это невозможно. — Он политик. — Речь идет о какой-то паре недель, если, конечно, все пройдет гладко.

— Боже правый, — говорю я. — Будем надеяться.

— Не сомневайся.

Закончили разговор, перевожу взгляд на Марино.

— Ну вот и все. — Собираю вещички в портфель. — Надеюсь, они не бросятся сразу замки менять, едва за мной дверь закроется.

— А ты подумай, что ему еще оставалось? Правда, что? Сама посуди.

Марино примирился с неизбежным.

— Знаешь, мне очень интересно, от кого просочилась информация. Как газетчики разнюхали? — Закрываю портфель, щелкаю замками. — А ты уже получил повестку? — напрямую спрашиваю. — Это не секретная информация, можешь сказать.

— Ты же сама понимаешь, что меня непременно вызвали бы. — У него болезненное выражение лица. — Док, не сдавайся. Не дай им себя растоптать.

Беру портфель, открываю дверь.

— А я сдаваться и не собиралась. Более того, у меня масса дел.

Он безмолвно спрашивает: «Каких?» Мне ведь сам губернатор только что приказал воздержаться от дальнейших действий.

— Майк — хороший парень, — говорит Марино. — Не заставляй его идти на крайности. Не дай повода тебя уволить. Может, съездишь куда-нибудь на пару дней? Почему бы, скажем, с Люси не повидаться в Нью-Йорке? Она ведь туда направилась? Навестишь их с Тиун. Просто сматывай удочки отсюда, линяй, пересиди где-нибудь до суда, пожалуйста. Мне тогда не придется волноваться о тебе ежеминутно. Даже в доме Анны одной нельзя...