Книга Дефолт совести - Александр Смоленский

– Никакого такого фонда я не знаю! – побледнел Зубр.

– Неужели? – снова не удержался Кушаков. – Значит, и кто такой Дэйв Блейк по прозвищу Корсар, вы тоже не знаете? А у нас, между прочим, совершенно другие сведения.

– Понятия не имею, генерал, о чём вы говорите. И вообще, что за допрос?! – Предчувствуя близкое крушение, Зубр уже было решил перейти в контратаку.

– Может, вы и об охранном предприятии под названием «Старые центурионы» тоже ничего не слышали? – наконец подал голос Беркутов. – И кто такой генерал Корж – тоже не имеете понятия?

– Что значит – был?! – У Зубра непроизвольно вырвался возглас удивления. Он тут же прикусил язык, но было уже поздно.

– А то и значит. У начальника вашего охранного предприятия и по совместительству шефа банды головорезов в камере «Матросской тишины» случился инсульт... – довольный, что подловил Зубра, ответил Беркутов.

– Илья Ильич, мне всё это надоело! Что вы за перекрёстный допрос мне тут устроили? На допрос меня можно вызвать в прокуратуру и по официальной повестке! Там я много интересного могут поведать, в том числе и о каждом из вас! Одним словом, я отказываюсь продолжать беседу в подобном духе, – кипя от гнева, закончил Зубр.

– Что вы вновь заходитесь, Юрий Титович? – терпеливо спросил Крутов.

– На воре шапка горит! – попытался доходчиво объяснить Кушаков.

– Может, действительно поговорим начистоту? – предложил президентский советник.

– Что ж, давайте, если у нас получится, – быстро согласился Зубр, прекрасно сознавая, что объяснений не избежать. От него уже не отстанут. – Только ответьте сначала, почему президент не пожелал встретиться со мной? Ведь на похоронах Уралова речь шла именно об этом.

– Видите ли, Юрий Титович, – Крутов замялся, подбирая слова, – тема уж очень щекотливая... Я бы сказал, специфичная...

– И это вы говорите о президенте, который десяток дет протрубил в КГБ, был директором ФСБ?! – Егоров не упустил момента поёрничать. – Простите, Илья Ильич, скорее для вас тема «специфичная»...

Шутка явно не понравилась Крутову, тем более в присутствии Кушакова и Беркутова.

– Вы забыли, с кем говорите, уважаемый. Именно мне поручено президентом осуществлять контроль за всем, что касается безопасности государства.

– Да-да, – охотно поддакнул Кушаков, – а речь как раз идёт о безопасности государства! Шутка ли, бывший государственный чиновник – резидент западных спецслужб! Как может президент говорить с вами, если вы по большому счёту иностранный агент...

– Видите, он опять за своё, – обиженно надул губы Егоров.

– Агент – не агент... Бросьте, наконец, отпираться, – презрительно махнул рукой Крутов. – Нам всё известно, что называется, из первых рук. Я хоть сейчас могу вам представить неопровержимые доказательства, что вы Зубр. Вы – тайный эмиссар наших злейших врагов! Пятая колонна в России!

– Предъявите! – по-мальчишески зло бросил Зубр. – Тогда и будем продолжать разговор.

– Извольте, – в тон ему ответил хозяин кабинета. – И поможет нам в этом госпожа Гордон.

Мужчины все как один посмотрели в сторону красавицы.

– Пожалуйста, госпожа Гордон.

Лилия встала, предоставив мужчинам возможность полюбоваться её великолепной фигурой, затянутой в строгий деловой костюм.

– Я действительно могу подтвердить, что это Зубр и что он работал на Блейка, поскольку сама на протяжении семи последних лет тоже работала на него.

– Как близко? – не подумав, решил уточнить Кушаков для пущей убедительности её слов.

– Ближе некуда, – ни капли не стесняясь, произнесла Монашка, – я была его личным врачом. Его психотерапевтом.

Зубр слушал достаточно спокойно ещё и потому, что слышал об этой женщине впервые в жизни.

– С чего вы решили, что некий Зубр – это и есть я? – вежливо спросил он.

– Я знаю, кто вы здесь. Знаю от Пита Гудвина, что вас давно завербовал Корсар. И ещё у меня имеются его дневники. Там чёрным по белому всё изложено. Зачитать?

Лилия достала из сумочки крокодиловой кожи небольшого формата, но довольно пухлый блокнот с золотым тиснением на переплёте.

– Почему вы не сдали вещдок куда следует? – не преминул строго спросить Кушаков, жадно глядя на блокнот.

– Здесь много личного, – жёстко отрезала она, видимо, временно забыв, что формально находится на службе. – И потом, никакой суд не станет рассматривать его в виде доказательства. В этом Юрий Титович прав...

– Мы и не на суде. У нас тут разговор по понятиям. По крайней мере, пока, – оборвал женщину Крутов и неожиданно спросил: – Что же в этом дневнике такого, что вы, товарищ Гордон, боитесь предъявить начальству?

– Если вы настаиваете, то лично вам, наедине, я так и быть, зачитаю некоторые фрагменты. Например, вот этот.

Быстро открыв блокнот, она стала читать.

«...лежи спокойно, Дэйв, я сама всё сделаю, – прошептала Лилия таким страстным и волнующим голосом, что только от одной мысли о том, что она сейчас будет делать, я разразился...» Читать дальше?

– Не надо, – холодно сказал Крутов, а про себя подумал, что женщина излишне дерзка. Может, Кушаков прав и она уже перевербована ЦРУ? Тогда её надо просто убрать. В игре хватит одного Егорова.

Если бы в этот момент отставной полковник Мацкевич присутствовал на встрече, он наверняка разгадал бы ход мыслей кремлёвского аппаратчика и проклял всё на свете. Зачем только он взял на себя грех и согласился стать Настоятелем?! Внутреннюю свободу Лилии нельзя принимать за предательство. Если Кушаков и иже с ним ошибутся, ей не жить. И он, только он будет в этом виноват...

Отвернувшись от Монашки, Илья Ильич пристально посмотрел на Зубра:

– Нам многое о вас известно. Даже то, что деньги пресловутого фонда вы намеревались «завести» под выборы президента, сделав ставку на экс-премьера Красавцева или на худой конец Ященко, возглавляющих партию «Новый путь». Честно говоря, не очень удачный выбор...

«Неужели подвела „штучка“? – подумал в этот момент Зубр, быстро сообразив, что содержание беседы на юбилее Ященко каким-то образом стало известно людям Кушакова. – Вот и верь потом в заграничные спецсредства».

– Так или иначе, вы, как умный человек, должны понимать, что оранжевой революции у вас не получится.

Крутов неожиданно замолк, словно стал к чему-то прислушиваться.

– Чёрт возьми, покурить захотелось, хотя я давно уже бросил. Вы, конечно, тоже не курите?

– Нет, – сухо ответил Зубр, удивляясь тому, как умело ведёт беседу кремлёвский советник. Схватил за горло и тут же ослабил хватку. Загнал в угол и сразу же даёт время выбраться из него. – Если вы, Илья Ильич, располагаете неопровержимыми доказательствами, то почему я до сих пор в вашем кабинете, а не в Лефортовском изоляторе? Господин Беркутов, как я понимаю, для того здесь и присутствует, чтобы подписать санкцию. Что ж, я готов. Тем более что у нас в стране давно не было диссидентов и политических узников.