Книга Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон

перехватывает дыхание.

– Взгляни на свои новые шрамы, – жестко требую я.

Минует несколько ударов сердца, прежде чем она переводит взгляд с меня на свое тело. Порезы все еще кровоточат, горячая вода не дает крови свернуться.

– Что ты видишь?

Она проводит рукой по тому самому рубцу на животе и с трепетом выдыхает.

– Тебя.

Я поддеваю пальцем ее подбородок и поднимаю ее глаза к своим.

– Когда-нибудь, мышонок, ты больше ничего уже не сможешь увидеть. Я буду единственным злодеем в твоей жизни и единственным, кто будет способен заставить тебя кричать.

Как только последнее слово слетает с моего языка, я поворачиваю лейку душа к ее киске, и мощная струя бьет прямо по ее клитору.

Она дергается, и ее вздох быстро превращается в крик. Ее руки вцепляются в обе стороны ванны, и голова снова запрокидывается назад. Она кричит, как я и обещал.

– Вот так, детка. Ты так чертовски красива, когда кричишь для меня, – рычу я, стискивая зубы, пока она неудержимо бьется.

Я приподнимаюсь к ней и обхватываю ее за талию; удовольствие слишком быстро накапливается в основании моего позвоночника. Я перемещаю ее всего на пару сантиметров, но она почти не замечает этого.

– О боже, Зейд, – стонет она.

Я беру ее сосок в рот, провожу языком по его вершине, а затем прикусываю. Ее стоны становятся резче, и ногти впиваются уже в мои плечи.

Из ее порезов до сих пор продолжает струиться кровь, окрашивая ее тело в красный цвет. Ангел смерти – вот кто она, стоящая на коленях надо мной, с кровью на руках, которую уже никогда не смыть.

Она – абсолютное совершенство, и я никогда не устану демонстрировать ей, как сильно я, черт побери, ее боготворю.

– Я почти…

Я отодвигаю лейку душа, и на этот раз ее крик становится разочарованным. Ее ногти впиваются в мою кожу, рисуя сердитые полумесяцы. Я стискиваю зубы, боль плавно переходит в острое наслаждение.

– Как ты обычно добиваешься того, чего хочешь, Аделин? – бросаю я. – Молись своему Богу, и только тогда я позволю тебе кончить на моем члене.

– Пожалуйста, Зейд, прошу тебя, – отчаянно умоляет она, задыхаясь.

Я качаю головой, отказывая ей.

– Пожалуйста – что, детка? Я не могу ответить на твои молитвы, если не знаю, о чем они.

– Позволь мне кончить, – выдыхает она. – Пожалуйста, дай мне кончить.

– Такая хорошая девочка, – шепчу я, возвращая струю.

Ее глаза закатываются, и через несколько мгновений она обрушивается на меня, трется о мой член и бурно кончает, пока я продолжаю водить струей по ее клитору. Она выкрикивает мое имя так, словно это «Аве Мария» и единственный способ получить прощение.

Когда ей становится невмоготу, она отталкивает мою руку и с облегчением переводит дух. Я наклоняюсь вперед и нажимаю на рычажок, чтобы вода снова полилась из крана. Убрав лейку, я опять опускаюсь, не потрудившись заткнуть слив.

Она все еще тяжело дышит, а спазмы, сотрясающие ее тело, заставляют ее дергаться на мне, словно неисправного робота.

Ее киска висит буквально в нескольких сантиметрах от моего члена, и я почти слепну от желания погрузиться в нее так глубоко, что конец моего члена покажется с другой ее стороны. Я чертовски легко мог бы это сделать, особенно пока она не пришла в себя.

Меня охватывает желание причинить ей боль. Нанести ущерб и причинить страдания, согнуть и ранить – и это стремление всегда будет во мне. Я всегда буду хотеть разорвать Адди в клочья ради собственного извращенного удовольствия, но это не отменяет моей потребности еще и защищать ее. Лелеять и беречь, как пластмассовую розу, которую подарила мне мама.

Я так чертовски люблю ее, и хотя моя любовь жестока и безжалостна, в ней есть и забота. И выбор, когда быть милосердным к ней, а когда позволить зверю во мне вырваться на свободу, всегда будет нелегкой, черт побери, битвой.

Но сейчас один из тех моментов, когда мне нужно угомонить свое чудовище. Как бы мой член ни отваливался от боли.

Адди обращает ко мне взгляд, почти застенчиво рассматривая меня из-под густых ресниц. Концы ее влажных волос прилипли к мокрому телу, облепив круглые сиськи и ребра. Капельки воды медленно стекают по всем ее поверхностям, и я не могу решить, какую из них лизнуть первой.

Черт. Я очень, очень не хочу быть добреньким сейчас. Я хочу заставить дьявола устыдиться тому, насколько плохим я могу быть.

– Повернись, – напряженно и хрипло велю я ей.

Она медленно качает головой, а затем опускается на мой член, заставляя его плотно прижаться к моему животу. Потом она начинает скользить по нему вверх и вниз, обволакивая меня своим влажным жаром.

Из моего горла вырывается рык, и мои бедра вздергиваются в знак угрозы.

– Не испытывай меня, Аделин.

– Ты не станешь меня трахать, – мурлычет она, и ее розовые губы кривятся в улыбке.

– Не будь так уверена в этом. Я многое могу, но сопротивляться твоей сладкой киске – вряд ли.

– Ты ведь знаешь, что я тебе этого не прощу? – произносит она с лукавым блеском в глазах.

Зарычав, я хватаю ее за горло и прижимаю к себе.

– Твоя ненависть всегда была на вкус как рай, мышонок. И если мне придется провести остаток жизни на коленях, то я буду пользоваться своим ртом не только для того, чтобы вымаливать у тебя прощение. – Я зловеще усмехаюсь, и у нее перехватывает дыхание. – К тому времени, когда я закончу, ты будешь стоять на коленях рядом со мной.

Она качает головой, не желая отступать. Эта маленькая шлюшка крутит бедрами, скользя своей киской по головке моего члена, а затем снова к его основанию, крепко прижимаясь к моим яйцам. Ее глаза трепещут, и она трется об меня своим клитором, нисколько не заботясь о том, насколько шатко ее положение.

– Просто не двигайся, – шепчет она, продолжая снова и снова, пока я не оказываюсь близок к тому, чтобы переломить ее шею, словно чертову зубочистку.

Мои нервные окончания воспламеняются, и все тело немеет от удовольствия. Я уже не осознаю, насколько сильно я сжимаю ее шею, как и не осознаю жизни вне этой девушки, трущейся об меня. Я умру, если она остановится, но есть все шансы, что она умрет раньше, прежде чем я успею кончить.

Все мои силы уходят на то, чтобы удерживать бедра в неподвижном состоянии. Ее маленькая рука обхватывает мое запястье, и тогда я замечаю, что каждая вена на моем теле проступает из-под кожи.

Она с