Книга Порно - Ирвин Уэлш

Вот так. А потом начинаешь переживать. Волноватца, што ты превращаешься в одного из них. Психи гребаные, как в Америке. Так они говорят.

А потом смотришь книгу, эту мудацкую Библию, стало быть. В тюрьме этого было навалом. Понятия не имею, какой мудак вообще может читать это дерьмо, иже еси, сие есть хорошо, бля, там даже язык какой-то завернутый, да. Но мне говорили, што если типа по Библии, так Господь Бог создал человека по своему образу и подобию. Так што я так понимаю, што не пытатца стать Богом — это получаетца охуительная ошибка, мне опять же так кажетца. Так што все правильно, я Господа Бога изображал, когда убил этого извращенца. Ну и хуйли?

Я щелкаю пультом, но по этому блядскому телевизору везде показывают одно и то же: извращенцы, педофилы, пидоры, куча всякого дерьма. Какой-то ублюдочный пидор-психолог говорит, што они все тоже когда-то подверглись насилию, поэтому все так и получаетца. Дерьмище. Насилию, блядь, подвергаетца хренова туча народу, но не все они становятца мудаками. Так што можно вообще сказать, што я типа сделал ему хорошо, этому пидору, потому што иначе он бы еще хренову тучу раз подвергся насилию, тюряга там, и все такое. Так што куда ни глянь, со всех сторон получаетца, што все правильно сделал.

От сидения дома у меня едет крыша, и хрен знает, куда подевалась эта баба притыренная, так што я выхожу на улицу, штобы купить газету. На улице холодно, блядь, так што я быстренько возвращаюсь с газетой домой. Обычное дерьмо, но тут я вижу одну статью, и…

ПИЗДЕЦ

У меня сердце заходитца, потому што я читаю следующее:

НОВЫЕ ПОДРОБНОСТИ ОХОТЫ ЗА ГОРОДСКИМ УБИЙЦЕЙ

Полиция все еще ищет улики по делу об убийстве жителя нашего города, произошедшем в общественном заведении Лейта. Полицейские заявили, что они получили анонимный звонок от человека, который поделился с ними «интересной» информацией. Они просят звонившего связаться с ними. В четверг, перед пасхальными праздниками, житель Эдинбурга Гари Чизхолм (38) был найден мертвым на полу в одном из пабов Лейта. Владелец этого паба Чарли Винтере (52) находился внизу, менял бочки в подвале, когда услышал крики, доносившиеся из бара. Он побежал наверх и увидел мистера Чизхолма, который лежал на полу с перерезанным горлом, и двух молодых людей в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, которые убегали с места происшествия. Он попытался помочь мистеру Чизхолму, но было уже слишком поздно.

По поводу новой информации следователь Дуглас Гиллман заявил следующее: «Да, мы получили дополнительную информацию по этому делу, однако мы не знаем, будет она нам полезной или же наоборот. Мы просим мужчину, который нам звонил, связаться с нами».

Между тем скорбящие родственники жертвы пытаются привлечь к расследованию этого дела как можно больше представителей общественности. Его сестра, миссис Дженис Ньюман, сказала: «Гари был замечательным человеком, он был просто святым. Я не понимаю, как может кто-то прикрывать монстра, который убил моего брата».

Если у вас есть информация, касающаяся этого преступления, наш контактный номер 0131-989-7173.

Дерьмо какое. Это первое, што мне сказали в тюряге: если полиция делает что-то подобное, значит, они в тупике и таким образом пытаетца привлечь внимание к делу. Потом я думаю про этого пидора, Второго Приза, — я его уже хер знает сколько времени не видел и не слышал. Алкаш сраный, дерьмо недоделанное, еще один так называемый друг…

ЕБАТЬ БОГА В ДУШУ

Я не верю во все это религиозное дерьмище, от этих ублюдков еще больше проблем, чем от извращенцев, а в Ирландии так и вообще. Давно доказано, што все священники — те же самые извращенцы и все такое, так што если задуматься над всем этим, получаетца любопытная картинка. Мерфи — покойник. Вот основная проблема некоторых уродов: они никогда не думают головой, прежде чем што-то делать. Мозгов у них нет ни хуя.

Приходит Кейт, она делает мне чай и укладывает ребенка, а потом идет в ванную мыть голову. Теперь она ее сушит. Я ни хуя не понимаю, зачем ей проделывать всю эту поебень с волосами, если она остаетца дома. Может быть, это она к утру готовитца, для работы, в этом своем сраном магазине одежды. Бля буду, есть какой-нибудь пидор, который работает там же или в каком-нить еще магазине поблизости, какой-нибудь пидор, который положил на нее глаз. Такой смазливый мальчишечка, типа нашего Психа, у таких обычно никакой совести ни хуя нет, они просто пользуют женщин и все.

Если только она не положит глаз на такого, как он. Что заставляет меня задуматца.

— Ты помнишь, што у нас было, когда мы с тобой познакомились? — спрашиваю я.

Она смотрит на меня и выключает фен.

— Ты о чем? — говорит она.

— Ну, когда мы в первый раз занимались сексом и все такое?

Теперь она смотрит на меня так, как будто до нее наконец доперло, о чем я говорю. То есть она думает об этом и все такое.

— Это было сто лет назад, Френк. Ты тогда только вышел из тюрьмы. Это не имеет значения, — говорит она, слегка поморщившись.

— Теперь не имеет. Зато имеет значение другое — знает ли про это еще кто-нибудь? Ты ведь никому ничего не рассказывала, а?

Она закуривает сигарету.

— Нет.

— Даже этой сучке Эвелин? — уточняю я. И прежде чем она успевает ответить, я говорю: — Потому што я знаю, што бывает, когда бабы собираютца вместе. Они начинают трепатца. Так ведь?

И вот тут она задумывается как следует. Ей бы лучше мне не врать, бля, ради ее же блага.

— Нет, об этом я никому не рассказывала, Френк. Это личное, да и случилось все это давным-давно. Я и думать об этом забыла.

Ага, она, значит, об этом не думает. Она думать забыла о том, што провела две недели с парнем, который даже выебать ее не мог как следует. Хуя с два она об этом не думает.

— Значит, вы, бля, об этом не говорите, ты и эта блядь Эвелин и эта еще, с волосами, как, бля, ее зовут…

— Рона, — говорит она.

— Ну да, бля, Рона. Ты што, хочешь сказать, што вы об этом не говорите? О своих мужиках и все такое?

Глаза у нее становятца большие и испуганные. Интересно, бля, чего это она так боитца?

— Ну да, говорим, — отвечает она. — Но не о таком…

— Не о каком?

— Ну, не обо всяких интимных вещах, о том, што происходит в постели.

Я пристально смотрю ей в глаза.

— Значит, ты не разговариваешь со своими подругами о том, што у нас с тобой происходит в койке?

— Разумеетца, нет… а што такое Фрэнк? Што случилось? — спрашивает она.

Я тебе, бля, сейчас расскажу, што случилось.

— Ладно, а што по поводу того раза, когда мы всей кодлой сидели в «Черном лебеде», помнишь? Там еще Эвелин была, и эта, с волосами, как, ты сказала, ее зовут?