Книга Благословенные монстры - Эмили А. Дункан

Он самодовольно улыбнулся:

– Вот и хорошо.

Вот и все, что они могли сделать с Нирокшей. Серефину приходилось надеяться, что этого будет достаточно.

Земля начала двигаться и обваливаться, как будто что-то пыталось вырваться из глубины, прогрызая свой путь наверх. Кладбище выглядело странно, словно его криво обкромсали по краям, а воздух замер, словно время вдруг остановилось.

– Что это такое? – спросила Катя.

– Это Чирног, – мрачно сказал Малахия.

Серефин ожидал, что Руслан будет в восторге. В конце концов, это был его бог. Но на лице юноши застыл неподдельный страх. Наконец-то он увидел истинную суть своего повелителя.

– Ты знаешь, – сказала Остия. – Я думала, что он будет более ощутимым.

– С ним нельзя сражаться, – добавила Катя. – Здесь просто не с чем сражаться.

Малахия посмотрел на Катю.

– Пусть армии разберутся с Нирокшей. А мы… – он запнулся, и выражение его лица изменилось. – Мы разберемся с Чирногом.

Гигантская паучиха приводила в ужас одним своим видом, но Чирног… Это было что-то.

Серефин повернулся к Кацперу:

– Оставайся с Катей.

– Но…

Он схватил Кацпера за плечи и крепко поцеловал его.

– Пожалуйста, – прошептал Серефин в его губы. – Я люблю тебя.

На этот раз это действительно могло стать прощанием. Темные глаза Кацпера наполнились слезами.

– Серефин.

– Я стану настоящим героем! Обо мне будут писать во всех исторических книгах.

– В том, чтобы быть еще одним мертвым королем, нет ничего героического.

Серефин не знал, что на это ответить. Он нежно поцеловал Кацпера в щеку и повернулся к Малахии.

– Бога может убить только бог, – сказал Малахия.

– Все это очень здорово, но все мы избрали другой путь, – сказал Серефин, следуя за беспорядочным хаосом своего младшего брата. Они направлялись в низину, которая напоминала груду разорванного белья. – Может, у него есть какая-то слабость?

Малахия молча указал на Надю.

Она стояла в тридцати шагах от них, подняв голову к небу. Над ними клубились темные тучи, среди которых то и дело вспыхивали молнии. Что-то рухнуло на землю слишком близко к тому месту, где стояли Серефин и Малахия. Это был еще один гигантский череп восставшего бога.

– Мы не справимся с этими огромными тварями. Мы не выживем в битве с Чирногом. Какой во всем этом смысл? – пробормотал Серефин.

Малахия посмотрел на него, сохраняя молчание.

– Один хороший поступок, – наконец сказал он.

– Что?

– Я должен совершить один хороший посыпок. Я сделал так много плохого, Серефин. Я должен попытаться.

– Кто ты такой и что ты сделал с моим братом?

Малахия рассмеялся.

– Меня ничто не изменит. Но я должен как-то это исправить. Она будет винить себя, но этого никогда бы не случилось, если бы она не встретила меня. Если бы я не решил, что единственный способ положить всему этому конец, это уничтожить калязинских богов.

– Ты больше в это не веришь?

Малахия обвел рукой окружающее их безумие.

– О нет, я верю в это. Но я не думаю, что это что-то изменит. На их место придут другие боги, и это будет продолжаться вечно.

– По крайней мере, нам больше не придется об этом беспокоиться, когда нас всех уничтожит бог энтропии.

– Как приятно видеть твой оптимистичный настрой, Серефин, – сказала Надя. Ее голос был хором, от которого по спине пробегали мурашки. Когда девушка обернулась – на ее лице появилось множество глаз, совсем как у паука. – У тебя остался тот кулон? Кулон Велеса?

– Я бы никогда не потерял такое прекрасное напоминание о самом худшем периоде моей жизни.

– Мы заточим его внутри.

– Как?

Она взглянула на Париджахан, затем на Малахию и улыбнулась.

– Ни в коем случае, Надя, – отрезал Малахия.

– Ты меня не остановишь.

– Это не твоя жертва.

Раздался оглушительный рев, и в небе открылась дыра. На месте горизонта осталась лишь непроглядная темнота. Серефин тяжело вздохнул:

– Что ты придумала?

– Надя, – вмешался Малахия.

Париджахан положила руку ему на плечо. Он немного расслабился, но весь его вид говорил о том, что их спор еще не закончен.

– Мне нужно, чтобы ты использовал всю свою дикую, хаотичную силу, – сказала она, коснувшись его щеки. – Мне нужно, чтобы ты выжил. Это не сработает, если он заберет тебя. Он уже проникал в твое сознание. Вы с ним одно и то же.

Малахия вздрогнул:

– Серефин, звезды?

Он нахмурился, схватил одну из окружавших его звезд и протянул ей.

– Концентрированная магия, – тихо сказала она. – Накаленная до предела. Создай из нее тюрьму, Серефин.

Он кивнул, и его руки засияли ярким светом.

Надя взглянула на Париджахан.

– Я не хочу просить тебя об этом, – сказала она, и ее голос – или голоса? – задрожал от волнения.

Аколийка улыбнулась:

– Ты же не думала, что я оставлю тебя одну?

53

Малахия Чехович

«Их было четверо. Их всегда должно было быть четверо, чтобы привязать кошмары к земле и сдерживать их в течение следующего цикла. У каждой песни своя особая роль. Тамаркин, Шишова, Милехин, Грешнева. Они умерли, но умерли мучениками. Они умерли, чтобы цикл мог начаться заново».

Отрывок из дневника неизвестного автора

Надя подошла к Малахии, притянула его к себе и крепко поцеловала.

Перед ними бушевала буря, разрывающая мир на куски. С каждой секундой она становилась немного сильнее. Чирног становился немного сильнее.

– Последний бой, любовь моя. На этот раз мы будем сражаться плечом к плечу, – прошептала она.

Он прижался лбом к ее лбу.

– Я совершил так много ошибок. Мне очень жаль.

Она рассмеялась и медленно отстранилась от него.

– Пелагея говорила, что великую магию могут творить только те, кто признает свои ошибки. Поэтому ты решил покаяться?

Малахия приподнял брови. Он так сильно хотел узнать это заклинание телепортации.

– Никакого сожаления! Бессовестный до самого конца. Твое извинение не считается, потому что тебе не жаль, – она улыбнулась, глядя на него снизу вверх. Возможно, это был последний раз, когда он видел ее улыбку, бледные веснушки и слегка наморщенный нос.