Книга Блестящая девочка - Сьюзен Элизабет Филлипс

Она увидела страх в его глазах. Сначала вспыхнула только искра понимания, потом она разгорелась. Белинда поняла, что он наконец обо всем догадался. Она гладила его жидкие волосы кончиками дрожащих пальцев.

— Бедный ребенок, — говорила она. — Бедный, бедный ребенок. Я любила тебя, ты знаешь. Ты единственный, кто по-настоящему меня понимал. Если бы только ты не отнял у меня моего ребенка.

— Не… не делай этого. Я прошу тебя.

Правая щека Алексея напряглась. Он попытался поднять руку, но не сумел и сдался. Белинда видела, как посинели его губы, она слушала его прерывистое дыхание.

Страдания Алексея Савагара были совершенно ужасны. Белинда пыталась придумать, как их облегчить. Наконец она распахнула халат и прижала его лицо к своей обнаженной груди, как будто он был младенцем, которого надо накормить. Алексей затих. Белинда посмотрела на его лицо, лицо человека, сформировавшего ее жизнь, и две слезинки повисли на ресницах несравненных гиацинтово-синих глаз.

Джейк чувствовал себя так, будто из его легких выпустили весь воздух. Мяч просвистел мимо него и ударился в пустые скамейки для зрителей, но он даже не заметил. Шум игры, шедшей у него за спиной, куда-то исчез. Он почувствовал, как холод проникает сквозь пропитанный потом свитер, пробирает до самых костей. Он с трудом попытался набрать воздуха.

— Джейк, мне очень жаль. — Секретарша с бледным лицом стояла на краю двора, от озабоченности ее лицо сморщилось. — Я… я понимала, что вы захотите немедленно увидеть, поэтому принесла прямо сюда. Телефоны разрываются, надо сделать какое-то заявление…

Он скомкал газету и кинулся мимо секретарши к деревянным поцарапанным дверям с проволочной сеткой над стеклом. Его дыхание эхом отскакивало от облупившихся оштукатуренных стен, когда он бежал по ступенькам в пустую раздевалку. Джейк натянул рубашку, засунул ноги в джинсы и выбежал из старого кирпичного здания, где он играл в баскетбол уже десять лет подряд. Двери с грохотом захлопнулись за ним, и Джейк понял, что никогда больше не вернется сюда.

Покрышки «ягуара» взвизгнули, когда он рванул со стоянки. У него возникла идиотская идея скупить весь тираж газеты.

Весь, до последнего экземпляра. Он разошлет самолеты по всей стране. По всему миру. Скупит газеты в каждом магазине и в каждом киоске. И сожжет. И…

Он вспомнил день, когда вернулся домой и обнаружил Лиз.

Тогда он мог дать волю кулакам. Ударить в лицо того ублюдка И бить его, пока костяшки пальцев не запачкались кровью. Джейк помнил, как Лиз цеплялась за его ноги, хваталась руками, как за столб. Она кричала, просила простить, а тот ублюдок лежал на полу, покрытом линолеумом, со спущенными до колен штанами. Но даже тогда все было не настолько плохо, как сейчас. Тогда он мог направить свой гнев на конкретную цель.

Пот стекал со лба, заливая глаза. Джейк заморгал. Боже мой.

Сколько раз он будет оказываться в дураках? Он написал для нее книгу. Он вывернулся наизнанку… Она уже разрушила его жизнь шесть лет назад. И этот жестокий урок ничему его не научил. Он снова вернул ее в свою жизнь.

Джейк еще крепче вцепился в руль. Он представил себе, как она лежит на полу у его ног и обнимает их, ее лицо залито слезами, она молит о прощении. А он тянет ее за волосы, бьет, бьет что есть сил и убивает.

Потом он почувствовал знакомый металлический вкус во рту.

Вкус страха. Холодного металлического страха.

Глава 33

Белинда уставилась на открытый чемодан, лежавший на кровати Флер, как будто впервые в жизни увидела столь странный предмет.

— Но ты не можешь меня оставить сейчас, детка. Ты нужна мне.

Флер проверила в сумочке билет на самолет и подумала: как хорошо, что Белинда не знает, куда она летит.

— Мы говорили об этом сто раз. Прошло две недели со времени похорон, у меня больше нет времени. Кроме того, ты прекрасно с собой справляешься. На самом деле я тебе не нужна.

— Не правда. Мне бы никогда не одолеть этих дел без тебя.

Ты знаешь, я заболеваю от любой юридической чепухи. У меня голова идет кругом. Это не по мне, дорогая.

Флер сдерживалась с трудом. Осталось несколько минут…

— Я и не ждала от тебя подвигов, поэтому обо всем позаботилась. Сотрудники Алексея теперь будут работать на тебя, они станут делать все, что ты им скажешь. В Нью-Йорке все проблемы я сама улажу. Так что тебе совершенно не о чем волноваться, Белинда.

Мать в сотый раз надула губы: безжалостная Флер поступала так, как хотела.

— Все не правильно. Я ненавижу этот дом. Я больше не могу здесь провести ни одной ночи.

— Тогда переезжай в отель.

— Ты очень холодная, Флер. Ты хоть замечаешь? Ты стала невероятно холодна со мной.

— Белинда, ты взрослая женщина с правом свободного выбора. Твои годовые доходы позволяют поселиться где угодно. Не хочешь жить здесь — переезжай. В сотый раз я предлагаю тебе пойти и купить квартиру. Или устроиться в отеле. Ты от всего отказываешься.

— Ну хорошо. Я передумала. Давай пойдем завтра.

— Извини, но завтра меня здесь уже не будет.

— Но детка! — На этот раз Белинда завопила. — Я не привыкла быть одна.

Зная склонность Белинды к знаменитым мужчинам, Флер сомневалась, что мать долго пробудет в одиночестве. Но эту мысль она предпочла оставить при себе.

— Ты со всем прекрасно справишься, — повторила она, запирая замки чемодана. — Помни, что я тебе говорила. Некоторое время я буду занята и не смогу звонить каждый день. Дэвид Беннис выполнит любую твою просьбу, Белинда. Обращайся к нему в любое время. Слышишь меня?

Глаза Белинды наполнились слезами.

— Не могу поверить, что ты покидаешь меня, Флер. После всего, что я для тебя сделала.

Флер быстро обняла мать.

— У тебя все будет замечательно.

По дороге в аэропорт Флер заставляла себя расслабиться, но напряжение не отпускало. Все заботы, связанные со смертью Алексея, пали полностью на нее.

— Обширный инфаркт, — сказали доктора после того, как один из помощников Алексея обнаружил его на полу у окна.

Это случилось вскоре после ее ухода. Флер подумала, что, вероятно, Алексей стоял и наблюдал за ней. Следил, как она уходила в ночь. Она не чувствовала ни торжества, ни боли по поводу его смерти. Только огромное, невероятное чувство облегчения. Было от чего испытать его: отныне из ее жизни исчезла давящая сила.

Хотя Майкл звонил почти ежедневно, поддерживал морально, он отказался прилететь даже на похороны.

— Я не могу. Флер, — сказал он. — Я знаю, что я трус, что у меня кишка тонка. Но я, просто не вынесу коровьего взгляда Белинды.

«А почему ты думаешь, что я все вынесу?» — хотелось ей спросить брата. Но, понимая его чувства, она промолчала. Впрочем, может, это даже к лучшему. У нее и так ушло много сил на то, чтобы со всем справиться. Не хватало еще осложнений в отношениях Майкла и Белинды. Возникли проблемы между помощниками Алексея и матерью. Они не привыкли подчиняться приказам женщины, поэтому пришлось дать им понять, что они рискуют потерять работу. Белинда звонила дочери из-за каждого пустяка, лишая Флер последних сил. Поэтому она решила на некоторое время уехать на Миконос. А потом уже вернуться в Нью-Йорк.