Книга От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия - Лев Федоров

Разумеется, информация ни обо всех этих химических боеприпасах, ни о новых перспективных ОВ, ни о многочисленных складах хранения, где оказались несметные количества советского химоружия, в сколь-нибудь серьезной степени не стали достоянием активных разведок Запада [34, 36, 53]. Безусловное советское лидерство в масштабах подготовки к наступательной химической войне они (разведки Запада) проспали — таким вот стал необъявленный асимметричный ответ Страны Советов на прекращение США в 1969 г. выпуска обычного химоружия смертельного типа [36] и долгое обсуждение возможности применения химоружия бинарного [765].

Подчеркнем, что на Западе даже приблизительно не знали, каковы размеры запасов советского химоружия, а также какой процент боеприпасов был заполнен ОВ (предполагали от 5 % до 35 %) [36]. И на Западе с какого-то момента начали это понимать. Приведем для примера пару фактов. Известно, что официальные лица Запада очень разволновались, когда в 1970 г. в прессу проникло сообщение о существовании на вооружении Советской армии какого-то новейшего ОВ марки VR55, которое по своим характеристикам будто бы походило или превосходило американский VX [36]. На самом деле речь шла всего лишь о рецептуре только что освоенного в советском производстве вязкого зомана ВР-55, однако на Западе об этом не знали и так и не узнали. Об этом можно судить по зомановой провокации химического генерала А. Д. Кунцевича (1934–2002), исполненной в январе 1993 г. в Верховном Совете РСФСР, причем уже после подписания Россией Конвенции об уничтожении химоружия [57].

А особенно сильно разволновались на Западе после появления на информационном рынке в 1978 г. известия, что управляемые химическим генералом В. К. Пикаловым советские химические войска будто бы имели численность около 80 000 человек [36]. Мы не знаем, такова была их численность на самом деле или же нет, однако совершенно очевиден тот факт, что войска этого генерала собирались нападать с помощью химоружия на армии и на население Запада, а вовсе не обеспечивать химическую (а также радиационную и биологическую) защиту населения своей собственной страны. Подчеркнем, что особенно внушительно та химическая армия В. К. Пикалова смотрелась на фоне войск РХБ-защиты Запада: в армии США для обеспечения таких защитных функций хватило примерно 9000 человек, в армии ФРГ — менее 5000, а в Англии для решения защитных задач от РХБ-оружия в армии вообще обошлись без специального персонала пикаловского типа [34]. Кстати, и в новом тысячелетии армия России не так уж и скрывает от прессы существование в ее рядах множества бригад войск РХБЗ: Саратовская обл. (Шиханы) — 1-я отдельная бригада; Курская обл. — 27-я отдельная бригада; Ивановская обл. (Кинешма) — 3-я отдельная бригада; Екатеринбург — 29-я отдельная бригада; Вологодская обл. — 41-я отдельная бригада; Волгоградская обл. (Фролово) — 21-я отдельная бригада РХБЗ; Алтайский край (Поспелиха) — 11-я отдельная бригада; Хабаровский край (Галкино) — 16-я отдельная бригада.

В отношении советских запасов химоружия разведки Запада и всякого рода «профессионалы» занимались исключительно гаданием на кофейной гуще — и в эпоху химического противостояния [36], и в эпоху подготовки к химическому разоружению [34]. Заметим также, что высказанное в 1980 г. авторитетными англо-американскими профессорами (M. Messelson и J. P. Robinson) соображение, что Советский Союз в 1971 г. (то есть через два года после прекращения производства химоружия в США [36]) будто бы прекратил пополнение своего химического арсенала, было обыкновенным вымыслом. Столь же смешным выглядит вытащенное «Красной звездой» [827] из архива заявление стокгольмского института мира (СИПРИ), относящееся к 1971 г.: «Русские никогда не были инициаторами создания химического оружия или сторонниками гонки химического вооружения. Советский Союз… никогда не проявлял стремления к ведению наступательной химической войны… советские интересы сосредоточивались главным образом на мерах по обеспечению обороны».

Оставляя «профессионалов» Запада наедине с их гаданиями, подчеркнем, что на самом деле очередной этап советского химического вооружения начался в 1972 г., причем в виде масштабнейшего производства химических боеприпасов на основе советского V-газа, и завершился он не только многолетними испытаниями многочисленных боеприпасов с этим ОВ, но и предъявлением мировому сообществу на рубеже веков оставшейся гигантской партии химических боеприпасов многих типов в наполнении более чем 15 тыс. т этого ОВ. А параллельно в Волгограде происходил выпуск зомана.

Советский генералитет много лет скрывал от общества полный перечень типов имевшихся в стране химических боеприпасов. Незначительная часть того типажа была предъявлена мировому сообществу — дипломатам, разведчикам, журналистам — в октябре 1987 г. на военно-химическом полигоне в Шиханах [14, 826]. То был большой обман. Многочисленным гостям с Запада была продемонстрирована лишь ничтожная часть типажа советского химоружия. Как следствие, вопросов у гостей было больше, чем у хозяев было заготовлено пристойных ответов.

Вскоре все же пришлось сказать правду хотя бы американцам — этого требовал подписанный в 1989 г. Вайомингский меморандум [828]. А с собственными гражданами у властей не заладилось, несмотря на подписание в 1993 г. Конвенции о запрещении химоружия [57] и ее ратификацию в 1997 г. [58]. И они (граждане России) так бы и оставались в неведении, если б летом 2000 г. генерал С. В. Петров не был освобожден от хлопотных руководящих функций в химических войсках и не был отправлен на покой. После чего перечень реально покоящихся на складах советских химических боеприпасов был сброшен в газету [821]. Даже с ошибками.

БАС-50 °C

ПАС-50 °C

Итак, как следует из табл. 38 и 39, химическое наследство получила Россия солидное — и по количеству предъявленных ОВ, и по типажу химических боеприпасов. Зрелище не для слабонервных. Не будет лишним подчеркнуть, что при визитах советских военных в США в рамках первого этапа советско-американского Вайомингского меморандума [828] они увидели все хранившиеся на континентальных складах типы химических боеприпасов США и даже больше. Расхождения если и случались, то лишь в обозначениях. При комментарии советских данных ограничимся, однако, только беглым просмотром множества типов химбоеприпасов второй половины XX века, с которыми армия пришла к 1987 г., когда производство химоружия в Советском Союзе было остановлено [11].

Разумеется, традиционно, на складах Главного ракетно-артиллерийского управления Советской армии (ГРАУ) было накоплено много типов химических снарядов, предназначавшихся для ствольной и реактивной артиллерии.

Новые химические снаряды для ствольной артиллерии разрабатывались в послевоенные годы параллельно с развитием самих артиллерийских систем. Так, появились гаубичные 122-мм снаряды для гаубиц М-30 и Д-30, самоходных гаубиц «Гвоздика», а также 152-мм снаряды для гаубиц Д-1 и «Мста-Б», гаубиц-пушек МЛ-20, пушек-гаубиц Д-20, самоходных гаубиц «Акация» и «Мста-С». Пушечные 152-мм снаряды предназначались для буксируемых пушек «Гиацинт-Б» и самоходных «Гиацинт-С».