Книга Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть - Питер Хизер

Основная идея фактов, относящихся к IX в., в целом проста. Политика Папской республики всегда была порочной и склонной к противоречиям, но, пока империя Каролингов оставалась достаточно сильной, чтобы вмешиваться, в какой-то степени поддерживался порядок, так как бунт против должным образом избранного (а значит, одобренного императором) папы римского с высокой степенью вероятности наказывался мечом, а любые чрезмерно скандальные махинации с избирательными округами во время выборов вызвали бы вмешательство и, вполне вероятно, назначение компромиссного кандидата, вроде Евгения II. Поэтому далеко не случайно политика пап римских переставала действовать должным образом. Начиная с конца 870-х гг. после смерти Карла Лысого, Людовика Немецкого, Людовика II и огромного числа их ближайших преемников в мире Каролингов политика определенно утратила свою последовательность (глава 6). Как прямой результат этого, в Риме могли падать перчатки, и мы быстро оказываемся в базилике Святого Иоанна Латеранского в 897 г. Но это только подсказывает следующий вопрос: почему политическая жизнь в республике Святого Петра была подвержена такому системному размежеванию?

То, как обошлись с разлагающимися останками папы Формозы, указывает нам правильное направление. Стефан, как вы помните, и отменил все постановления своего предшественника, и приказал отрубить те пальцы, которыми он благословлял верующих, что было неотъемлемой частью церемонии, посредством которой любое письменное решение папы официально вступало в силу. Одно из таких постановлений носило явно личный характер. Стефан стал епископом благодаря папе Формозе, так что отмена его постановлений освобождала первого от любых обвинений в том, что он был переведен на папский трон из другой епархии в нарушение того самого пятнадцатого Никейского канона, который был основным в обвинениях против Формозы. Однако у нас нет ни каких письменных данных о том, что он занимался чем-то серьезным на религиозном фронте: не составлял церковных законов и не поощрял никаких реформ в период своего пребывания у власти, хотя для своего времени был очень серьезным церковнослужителем. Его служба в папской миссии в Булгарии в годы правления папы римского Николая I, по-видимому, была выдающейся, так как булгарский хан, как отмечают письменные источники, хотел, чтобы Формоза, и никто иной, стал его новым архиепископом[310]. Оставив в стороне конкретную проблему со Стефаном, отмененные постановления, о которых шла речь, не имели религиозного характера; они были письмами о назначении, извещениями о новых дарах и подтверждении старых, сделанных Формозой за шесть лет пребывания в должности папы римского. Подобно императору из рода Каролингов, папа в IX в. являлся главой государства – республики Святого Петра – и помимо всяких религиозных функций должен был решать вопросы назначения на явно мирские должности. Папский престол также давал ему право распоряжаться всеми финансовыми активами, которые оказывались в границах республики. А значительную часть времени любого правления необходимо было потратить на распределение бенефиций, чтобы отплатить за предоставлявшиеся услуги и построить необходимый плацдарм поддержки.

Благодаря Карлу Великому и Людовику Благочестивому запасы основных финансовых фондов, имевшихся в распоряжении пап римских в IX в., были поистине огромны. Отец и сын обеспечили Папскую республику огромным количеством земельных владений и рядом ценных прав в других частях Италии: бесконечными процентами от налогообложения, доходами от судебных и рыночных сборов, не говоря уже о бесчисленных традиционных выплатах помимо этого. Именно это «золотое дно» позволило своим первым получателям – Адриану I и Льву III – обновить внешний вид своего города. Однако в более долгосрочной перспективе все это богатство, которое продолжало стекаться (Адриан и Лев тратили проценты, не трогая основного капитала), оказалось отравленным кубком, по крайней мере, в смысле способности папы римского обеспечить религиозное руководство западной церкви в широком понимании этого слова. Проще говоря, у пап был двойственный перечень служебных обязанностей: пользоваться авторитетом в латиноговорящем христианском мире и в то же время управлять республикой Святого Петра. Благодаря Карлу Вели кому объем папского богатства означал, что на должности, в ведении которой находился шнурок от кошелька, было сосредоточено столько политического расчета на местах, что на осуществление религиозных функций практически не оставалось ни времени, ни энергии.

Даже тогда, когда империя Каролингов была могущественной, борьба за контроль над богатством периодически угрожала сокрушить религиозный аспект этой должности. Например, режим Сергия III в середине 840-х гг. вошел в историю с особенно дурной репутацией. В списке биографий более или менее современных пап Liber Pontificalis зафиксировано, что во времена Сергия его брат Бенедикт сколотил себе состояние, продавая земельные участки и право занимать отдельные должности. Однако прежде чем делать поспешные выводы, важно заметить, что биографию Сергия написали в годы правления его преемника, а упрочить свою собственную репутацию за счет уже умершего и поэтому бессловесного предшественника всегда было эффективной стратегией. Ее и принял папа Стефан V (885–891), который (согласно последнему сохранившемуся фрагменту из Liber Pontificalis) приказал провести публичную инвентаризацию, чтобы показать, что разграбление священных сосудов из церквей Рима имело место до того, как он вступил на эту должность. Также по его распоряжению снова ввели старый обычай, по которому духовенство собора Святого Петра взимало плату за свои услуги[311]. Власть Сергия III, наверное, была еще более вопиющей, чем некоторые ее действия по получению прибыли, но я сильно сомневаюсь, что они далеко выходили за границы нормы. Напряженное и далеко не религиозное соперничество за папский престол в противном случае необъяснимо. Особенно престолонаследие оказывалось в фокусе всех действий, так как это был тот момент, когда группы людей, не извлекающих выгоду из существующего распределения имущества и финансовых активов, получали шанс поддержать кандидата, который лучше позаботится об их интересах в будущем, а так как занимавшие свои должности люди не отказывались от своих прибылей без борьбы, то, естественно, конкуренция ужесточалась.

За фасадом утвержденной религиозной власти папы римского над западным христианским миром даже в славные дни Николая I крылась ее слабость. Основной вопрос, присущий местной политической жизни Папской республики, – кто получит выгоду от притока денежных активов – поднимался всегда. Порождаемое этим вопросом размежевание лишь отдаленно сдерживалось, по меньшей мере, угрозой императорского вмешательства, и, как только империя перестала быть реальной силой в Центральной Италии, местная политика истощилась, поставив осуществление широких религиозных полномочий папской властью на второе место. Действительно, если проанализировать документы IX в. более внимательно, то из всех подробностей выявится один главный момент.