Книга Папины дочки - Тасмина Перри

— Освальд поступил бы так же, если бы я умерла, — цинично возразила Мария. — Вы и ваши сестры все время пытались уличить меня в каких-то выдуманных грехах с того самого дня, как только я появилась в вашем доме. Я любила вашего отца. Но вы постоянно мешали нам.

Камилла задохнулась от гнева.

— Вы это так называете? Мешали? И это после того, как мы помогали отцу организовать ваш музыкальный вечер! После того, как вы подбросили в комнату Серены кокаин и подослали какого-то мерзавца к ней? И вы, преданная подруга моего отца, спите с Жан-Полем! Вероятно, вы встречались с ним, еще когда отец был жив! Вы никогда его не любили! Вы любили то, что ему принадлежало.

Мария опешила от такого внезапного нападения. Но затем уверенность вернулась к ней, она сложила руки на груди и встала перед Камиллой, глядя на нее с вызовом.

— Вы пришли обвинять меня? Как будто вы не знали своего отца!

— Знала, — спокойно ответила Камилла. — Я его отлично знала.

Она с ужасом подумала, что эта женщина едва не стала ее мачехой.

— И теперь я знаю вас. Вы подлая, корыстная, алчная стерва, которая предала моего отца и мою семью. Я и мои сестры больше не хотим ни видеть, ни слышать вас, Мария.

— Это все? — холодно спросила певица.

— Нет, — продолжала Камилла, — я пришла поговорить о завещании. Но теперь у меня пропало желание общаться с вами. Потому что я больше не сомневаюсь, что вы попытаетесь драться с нами из-за каждого пенни, на который у вас будет возможность претендовать. Но я адвокат и я обещаю — вы ничего не получите. Я устрою вам такое затяжное разбирательство и такие издержки, что у вас не останется средств даже оплатить дизайнерские услуги вашего Жан-Поля.

Она повернулась и вышла, громко хлопнув дверью.

«Дом Филиппа Уэтхорна роскошен до вульгарности», — думала Серена, проходя сквозь анфиладу комнат. Если апартаменты, которые ей предлагал Саркис, были просторными и дорогими, то этот дом напоминал своим размахом посольские особняки и был более современный, нежели Хантсфорд. Серена с любопытством рассматривала все, что попадало в поле ее зрения: мебель, отделку, необычный дизайн ванной комнаты. Миновав студию, она оказалась в каком-то тихом коридоре.

Не все комнаты в доме были открыты, некоторые двери оставались запертыми. Серена подергала ручки. Одна дверь вела в гостиную, где царил полумрак. Прикрыв ее, она направилась дальше, ее каблуки звонко стучали по черно-белому мраморному полу. Она свернула за угол и обнаружила слева еще одну дверь, незапертую. Серена заглянула в комнату — на полках стояли книги в кожаных переплетах. Проверив, нет ли кого-нибудь поблизости, она прошмыгнула в библиотеку.

Ничего интересно не попадалось ей на глаза. Черный столик, золотые часы. Письменный прибор из хрусталя. Серебряная подставка для книг. Газеты, письма. Некоторые из конвертов были вскрыты. На большом столе стояла лампа. Она хотела включить ее, но потом решила, что в темноте безопаснее. Если кто-нибудь будет проходить по коридору, то заметит свет из-под двери.

Серена принялась разглядывать конверты. Благодарственные письма за участие в благотворительных вечерах, банковская корреспонденция, письма из Джерси, Женевы, с Каймановых островов. Ничего существенного. И вдруг на глаза ей попалось письмо со штемпелем Хантсфорда. Адрес был написан почерком, не узнать который было просто невозможно. Это был почерк ее отца.

Серена осторожно, чтобы не порвать конверт, извлекла из него пачку бумаг. Какие-то деловые документы, неподписанные и недатированные, в которых фигурировали Освальд, Филипп Уэтхорн и Николас Чарлзуорт. Как ни вчитывалась Серена, она так и не могла разобрать, о чем шла речь. Канцелярский язык был для нее так же малодоступен, как китайский. Если бы на ее месте оказалась Камилла, она бы в два счета выяснила, о чем в них говорилось. Серена смутно догадалась, что документы эти имели отношение к «Би-ви-си холдингу», управление которым должно было перейти к Освальду, как следовало из некоторых пунктов. Далее она выяснила, что свою долю доходов от скаковой лошади Урагана Филипп Уэтхорн и Николас Чарлзуорт соглашались передать Освальду безвозмездно. Но этого не могло быть, ведь Ураган приносил колоссальную прибыль! Серена не разбиралась в специфике скачек, но одно она понимала ясно — отдать лошадь просто так никто бы не согласился. Но почему же тогда были составлены эти бумаги? Как Освальду удалось вынудить их пойти на такое?

Серена заметалась по комнате в нерешительности. Стоит ли забрать документы с собой и показать их Кейт? Но куда она их спрячет? В крошечную сумочку они не влезут! Надо было срочно посоветоваться с сестрой. Бросившись к двери, она вдруг услышала голоса. Кто-то шел в библиотеку. Серена вернулась и спряталась под стол, но с ее животом сидеть там было крайне неудобно и пришлось почти лечь на пол.

— Ты должен попробовать коньяк, — сказал, входя, Филипп, — тысяча восемьсот третьего года. Я купил его на аукционе пару лет назад. Нам с тобой есть за что выпить.

Серена услышала, как щелкнул выключатель.

— Я предпочитаю кларет восемьсот сорок седьмого, у тебя он есть, я знаю, — ответил Николас.

Серена уже не сомневалась, что эти двое могут надолго обосноваться в библиотеке. От ужаса ее спина покрылась испариной.

— Ты видел, пришли Серена и Кейт, — сказал Николас. В его голосе звучало явное беспокойство.

— Я знаю, — ответил Филипп, — по-моему, я их не приглашал.

— Так какого же черта они явились? Сдается мне, что они не ради вечеринки сюда приехали. Тебе не кажется, что они могут что-то знать?

— Расслабься. Серена любит вечеринки, вот и все.

Серена затаила дыхание.

— А вот Кейт — хитрая сучка. Если она тут, значит, не случайно, — сказал Николас.

— Не случайно? Что ты имеешь в виду? — понизив голос, спросил Филипп. — С нашим бедным другом просто произошел несчастный случай. Нам-то какое дело?

— Да, возможно… — неуверенно отозвался Николас. — Полиция уже наведывалась к тебе?

— Да, да, — быстро ответил Филипп. — Я сказал им все, как мы договорились. Уверен, они ничего не подозревают. Освальд напился и упал вниз. Снег засыпал все следы. Спасибо Господу за такую погоду.

Серена с ужасом слушала эти циничные признания.

Освальда убили его друзья. Скорее всего причиной был тот самый контракт по поводу Урагана. Но тут она вспомнила Дэвида Лофтуса. Интересно, а Филиппа и Николаса он тоже шантажировал?

Уэтхорн и Чарлзуорт, поставив бокалы на стол, направились к двери. Серена мысленно поблагодарила Господа. Ноги у нее затекли, и спину ломило от боли, но она боялась пошевелиться. Вдруг кто-то из них развернулся и пошел обратно. Все произошло так быстро, что она не успела опомниться. Яркий свет лампы ударил ей в лицо.

— Серена Бэлкон! Что вы здесь делаете? — вкрадчиво спросил Филипп. Его губы улыбались, но в глазах была пугающая серьезность. Николас протянул руку и вытащил ее из-под стола. Не в силах удержаться на ногах, она упала в кожаное кресло, но Николас не выпускал ее руку, сжимая словно тисками.