Книга Северная Корона. Против ветра - Анна Джейн

Тот с недоумением прижал телефонную трубку к уху и с изумлением, которое тут же переросло в тревогу, понял, что где-то вдалеке кричит женщина и, кажется, просит о помощи.

На шутки или баловство это не походило.

– Так, Костик, бери себя в руки, я сейчас все организую! – рявкнул на брата Артем. – Ты знаешь, где она находится? Ну, отвечай, знаешь?

– Н-нет. – Константин словно впал в какой-то ступор. Его дочь сейчас была в опасности, а он ничем не мог ей помочь. И если он ничего не сделает, она станет точно такой же, как та девочка в морге, лежащая под простыней.

– Не страшно, по телефону проследить можно, тем более он включен. Только время уйдет на это… Да соберись же ты, все в порядке будет! – рыкнул Артем брату, торопливо набирая на своем телефоне чей-то номер.

– Так, Костя, – появилась на пороге встревоженная Эльвира и внимательно посмотрела на бывшего мужа. Она переводила взгляд с него на Артема, который, не желая, чтобы женщина все слышала, просто-напросто покинул комнату. – Что случилось?

Тот молчал, не зная, что лучше сказать ей о том, что произошло. Или еще происходит?

– Что. Случилось. Отвечай, – повторила женщина, точно уже понимая по лицу Константина, что, пока он разговаривал с Мартой по телефону, произошло что-то нехорошее – сердце Эльвиры буквально кричало об этом.

– Все в порядке, – даже сам себе не поверил Константин. Он не мог заставить себя сказать ей правду, зная, как эмоционально отреагирует бывшая супруга.

– Я поехал! – крикнул Артем из коридора, продолжая свои переговоры с коллегами. Телефон Эльвиры так и был в его руках.

– Я с тобой! – тут же отозвался Константин. – Эля, прости, все будет хорошо, веришь? – Он подошел к женщине, двадцать лет назад подарившей ему ребенка, и ласково погладил ее по щеке. – Все будет хорошо. Я позабочусь, чтобы все было хорошо.

– Господи, да что случилось? – буквально простонала Карлова. – Вы куда? Зачем вам мой телефон? Что с Мартой?! Костя, не уезжай, пожалуйста, скажи, что произошло! Костя! Костя, вернись, – она в изнеможении упала на пуфик, глядя, как за мужчинами закрывается дверь. Почти восемнадцать лет назад, когда Костя покидал ее и Марту ради другой женщины и другой дочери, она не кричала ему, чтобы он вернулся, а теперь готова была умолять об этом. Умолять о том, чтобы он остался и рассказал, что происходит с их дочкой.

Часть четвертая

Andante lugubre

Марта и Саша покидали теплоход «Олимпия» с улыбками на лицах. Правда, их нельзя было назвать очень уж радостными и естественными, и внимательные наблюдатели сразу понимали это, хотя таких на торжестве почти не было – кто-то уже сполна вкусил алкоголь, в разнообразии представленный на банкете, а кто-то в принципе не отличался врожденным умением читать по лицам. К тому же несколько искусственные улыбки молодоженов можно было списать на усталость и желание отдохнуть. Некоторые гости тоже несколько утомились и решили уехать в город на любезно предоставленных автомобилях, но большинство из них захотело остаться и перекочевать с теплохода в один из особняков коттеджного поселка, располагающегося на берегу реки в весьма живописном районе. Серьезные мужчины, сделавшие молодоженам воистину шикарные подарки, а также их суровые свиты, распрощавшись с Дионовым, незаметно от всех уехали в совершенно другое, известное им одним место, на «сходку», чтобы обсудить все волнующие их темы. Судя по всему, свадьба Дионова пришлась им по душе.

Наде она тоже очень понравилась, как и ее спутнику, правда, после того как они сошли на берег, на минут пятнадцать Олег куда-то пропал, но затем вновь появился и увел девушку танцевать.

Рика, который впал вдруг в какую-то апатию, совершенно обессиленного и безразличного ко всему на свете, охрана передала с рук на руки подъехавшим к причалу людям его отца Леона Сергеевича. Он контролировал этот процесс по мобильному телефону, обещая приехать буквально завтра утром – так сильно переживал за сына-наркомана, чуть не испортившего свадьбу Дионова. Александр даже в какую-то секунду почувствовал легкий, едва уловимый укол зависти – его собственный отец явно не переживал бы за него, если бы Саша принимал наркотики. Выбросил из дома и не принимал назад, отказавшись и забыв, как того зовут.

Вячеслав Сергеевич, и вида не подающий, что как-то ранен, молча сел в одну из машин вместе с сестрой, матерью и еще несколькими родственниками, и только лишь однажды посмотрел на сына – долгим взглядом, сурово, безрадостно. Но случайно уловивший его взгляд Александр осознал, что есть в глазах отца и что-то еще. Если бы он не отвернулся в раздражении, понял бы, что в глазах Вячеслава Сергеевича есть беспокойство, тревога и злость. Злость не только на старшего сына, но и на самого себя. Злость глубоко затаенная и очень болезненная.

Вместе с ним уехала и мать Саши, хотя видно было, что она не хотела покидать сына, за которого очень переживала, да и невестке хотела задать миллион вопросов. Против воли мужа, однако, не пошла.

– Саша, Сашенька, мы должны поговорить! – попыталась завести она разговор с сыном перед тем, как уезжать – на теплоходе она не могла этого сделать, поскольку невесту и жениха не отпускали от себя ведущие праздника и другие гости, но Александр мягко улыбнулся ей и сказал:

– Мам, давай завтра поговорим? Сейчас никак, сама ведь видишь, – молодой человек глянул на толпу гостей, которые только что сошли с теплохода на берег под руководством умелых координаторов из свадебного агентства.

– Конечно, дорогой, конечно, – спохватилась та. – Сашенька, отец сказал… Ну, не то чтобы просил передать, но имел это в виду. Хотел чтобы ты знал, – вдруг сбивчиво произнесла Дионова-старшая, гладя сына по щеке и с щемящей нежностью глядя на него. Саша даже как-то застеснялся того, что мать обращается с ним, как с ребенком.

– Что он сказал? – устало спросил парень. Ему крайне сложно пришлось, когда он услышал, как его «невеста» громко, звонко, эмоционально, с искренним негодованием рассказывает родственникам о том, что он сидел не за свое преступление, а потому, что «задолжал» Марту, избавившему его младшего брата от похитителей, пока отец медлил, не зная, что делать. И, хотя Александр был не склонен к разного рода фантазиям, Марта в тот миг была похожа на праведного, охваченного едва ли не священным гневом, ангела. Наверное, с такой силой и женской, какой-то утонченной, хрупкой яростью Сашу до этого защищала лишь его мать.

Сначала Александра это восхитило, а после – разозлило до учащенного сердцебиения и крепко сжатых зубов – в его жизнь никто не имел права и не мог так бесцеремонно влезать и наводить там свои порядки. Дионов с трудом успокоил себя тогда.

– Он не знал, – почти прошептала мать, обнимая сына за шею и прижимая к себе. – Что ничего не знал… Мы… никто не знал. Никто не знал.

– На это и было рассчитано, – глухо отозвался Саша, гладя ее по спине. Ему вдруг стало тоскливо и захотелось уйти отсюда, подальше от этого цирка, однако Саша в момент прогнал от себя подобные мысли, напомнив себе, что уйти отсюда, бросив все, а самое главное, глупышку Марту, не может.