Книга Золотые слезы - Лори Макбейн

— За сколько ты продала землю? — спросил Николя и, услышав ответ, не удержался от проклятий: — Черт бы ее побрал! Да она просто ограбила тебя, Селеста!

— Нищим не пристало выбирать. И если она явится завтра с предложением купить Бомарэ целиком, я продам его. Это мое право, — вызывающе заявила Селеста. — Нет, позволь мне продолжить, — обратилась она к Николя, который собрался решительно протестовать. — Ты вернулся сюда по просьбе отца. Я это понимаю. Но если ты намеревался при этом еще что-то получить, то сожалею, но ничего твоего здесь нет. Ты не можешь надеяться на то, что мы поддержим тебя деньгами, поскольку их просто нет. Те деньги, которые я получу от Амариллис за Бомарэ, я потрачу на то, чтобы уехать вместе с Дамарис и Жан-Луи в Чарлстон. Там мой дом, там я когда-то была счастлива, чего не могу сказать о Бомарэ, где я всегда была чужой. Пока Филип был жив, я воспринимала жизнь в Луизиане как должное. Но теперь другое дело. Я решила вернуться домой. Так что не проси у меня ничего, Николя. Мне нечего тебе дать.

— А ему ничего и не нужно, — беспечно отозвалась Дамарис, уплетая жареный картофель. — Николя очень богат! У них с Пэдди много тысяч долларов, и если Пэдди его попросит, Николя может дать ему сколько угодно золотых самородков, — сообщила присутствующим она, в то время как Пэдди покраснел и потупился, чувствуя на себе строгий взгляд Николя.

— Это правда? — оторопела Селеста.

— По большей части да, — подтвердил Николя.

— Но это невероятно! Как тебе удалось разбогатеть? — спросила она с недоверием.

— Я побывал в Калифорнии. Ты наверняка слышала, что там нашли золото. Карл Свенгард — ты ведь помнишь его? — и я нашли там богатую жилу.

— Господи, это тот светловолосый великан? Вы нашли золото? Много? — дрожащим от волнения голосом спросила Селеста.

— Достаточно для того, чтобы обеспечить себя на довольно продолжительное время. Так что не беспокойся, я вернулся домой не для того, чтобы просить у тебя денег.

Этьен поставил локти на стол, подпер голову ладонями против всех правил этикета и уставился на Николя, раскрыв от изумления рот.

— Как это здорово! — заявил он с чисто детской восторженностью. — Я слышал много рассказов про Калифорнию, но никогда не видел своими глазами человека, который нашел бы там золото.

— Мой папа тоже нашел золото, и мы были очень богатыми, — с гордостью заявил Пэдди.

— Это правда? — спросил Этьен.

— Да, Брендану посчастливилось найти самородок стоимостью пятьдесят тысяч долларов, — подтвердила Mapa.

— Мой Бог! — пробормотал Этьен и освежил глотком вина пересохшее от волнения горло. — Никогда бы не подумал, что все эти истории могут оказаться правдой. А ты, Николя, ты тоже нашел кусок золота?

— Редко кому так везет, как брату Мары. Земля там вовсе не усеяна самородками, и, как правило, приходится провести не один месяц в шахте, чтобы добыть достаточное количество золотого песка. На самом деле это гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Мы со Шведом оказались просто удачливее других, и наши старания увенчались успехом, — сказал Николя: Селеста не могла отвести от него глаз. Николя остался таким же притягательно красивым, как раньше, но что-то в нем изменилось, появились черты, которых не было в юности: упрямство и заносчивость переродились в твердость и властность, роднящие его с отцом. Николя превратился во взрослого, самостоятельного мужчину, и неизвестно, произошла бы с ним такая метаморфоза, если бы он не был вынужден покинуть родительский дом. В тепличных условиях, достатке и потакании капризам очень трудно развить в себе волю и силу духа, которые делают мужчину жизнестойким.

Сдержанность Николя не остановила потока расспросов, который обрушили на него родственники, и остаток обеда прошел в его рассказах о Калифорнии. Николь и в особенности Дамарис слушали его жадно, их глаза заблестели от восторга, когда перед ними предстал мир, совершенно не похожий ни на Луизиану, ни на остальную Америку, ни на те страны, о которых они читали в учебниках.

Mapa потягивала вино, думая о том, что ее собственные воспоминания о Калифорнии гораздо трагичнее и болезненнее. Она украдкой посмотрела на Пэдди и с облегчением заметила, что он упоенно слушает Николя, время от времени кивая со знанием дела.

— Прошу прощения, но мне пора укладывать племянника спать, — сказала она и поднялась.

— Боже, как уже поздно! — воскликнула Селеста. — Представляю, какого вы мнения о наших манерах, мадемуазель! Николь, Дамарис, вам тоже пора.

— Но, мама, пожалуйста, ведь так интересно. Можно, мы еще посидим? — взмолилась Дамарис.

— Я продолжу свой рассказ в другое время, — успокоил девушку Николя. — Сделайте так, как просит мама.

Mapa и Николя вывели Пэдди из столовой. Вдруг он коснулся ее руки и сказал:

— Нам с Селестой надо поговорить. Все, что тебе нужно, найдешь у себя в комнате. Если тебе что-нибудь понадобится, позови горничную.

— Спасибо, — тихо вымолвила Mapa, удивляясь тому, как холодно говорил с ней Николя.

Уложив Пэдди в постель — он заснул тут же, как только его голова коснулась подушки, — Mapa вышла на галерею и, опершись на поручень, стала любоваться видом на дубовую подъездную аллею Бомарэ. Она скрестила руки на груди и закуталась в шаль. Ей вдруг показалось, что сама атмосфера дома и поместья в целом заражена какой-то гнилью, распадом. Mapa глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от тоски, которая охватила ее после первых же шагов, сделанных по гулким мраморным плитам холла. Она усмехнулась, предположив, что это происходит оттого, что глубоко под поверхностью земли притаилось побежденное людьми и загнанное в недра болото. Со стороны фасада в темный сад падал луч света. Наверное, Николя и Селеста все еще беседуют.

Mapa вернулась в спальню продрогшая от ночной сырости. Она быстро разделась и забралась под теплое одеяло. Эта ночь была первой за долгое время, когда Mapa не ощущала рядом тепло Николя. Сколько еще таких ночей ей предстоит?

Глава 13

Сомнения хуже самой жестокой правды.

Мольер

Mapa лениво перевернулась с боку на бок и, зевнув, поглубже зарылась в уютное теплое одеяло. За дверью послышалось звяканье посуды, затем раздался негромкий осторожный стук, и на пороге показалась негритянка в белом переднике.

— Доброе утро, мадемуазель. Меня зовут Белла. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните, и я приду, — сказала она тихо, со смущенной улыбкой и поставила поднос на столик возле кровати. Затем она взяла со стула пеньюар и хотела помочь Маре надеть его, но та не проявила желания одеваться. Она подбила подушку, оперлась на нее спиной и удобно уселась в постели, прикрывшись одеялом. Горничная удивленно смотрела на ее обнаженные плечи. Mapa сделала вид, что не замечает смущения Беллы, но не сомневалась, что уже через полчаса вся прислуга в доме будет знать, что леди, приехавшая с месье Николя, спит без ночной рубашки.