Книга Мужчины свои и чужие - Кэти Келли

Эмма почувствовала, как глаза наполняются слезами.

Через два часа, после нескольких истерик ей удалось вы­мыть мать, подкрасить и надеть на нее синее платье. Настро­ение Анны-Мари сразу улучшилось. Она любовалась собой в зеркале, пока Эмма варила макароны на обед, и даже начала напевать высоким голосом, пританцовывать и мило улыбать­ся дочери. Они пообедали, потом переместились в гостиную, и Эмма включила телевизор, где показывали старый мюзикл. Мать послушно села рядом. Теперь она редко смотрела теле­визор, но старые фильмы любила. Она уютно свернулась рядом с Эммой, иногда поглядывая на экран.

Эмма подумала, что если бы кто-нибудь видел их в этот момент, то умилился бы такой картине: мать и дочь вместе смотрят телевизор. Насколько же по-другому все было на самом деле. Будет ли у нее когда-нибудь собственная дочь, с которой она сможет смотреть телевизор? Наверное, нет…

Но почему нет? Эмма выпрямилась. Что ей мешает? Она ведь не знает точно, бесплодна она или нет. Зачем горевать заранее? Жизнь слишком драгоценна и коротка, чтобы изво­дить себя без веских оснований. Именно сейчас, ухаживая за безнадежно больной матерью, она почувствовала это особен­но остро.

Эмма решила, что она не позволит себе зря растрачивать свою жизнь, и внезапно ей захотелось рассказать об этом Питу.

Он не сразу снял трубку.

– Заснул над газетой, – признался он. – Очень устал. Что-нибудь случилось, Эм?

– Помнишь, мы говорили насчет анализов, которые сле­дует сделать, чтобы выяснить, почему я не беременею?

– Да, – нерешительно сказал Пит.

– Ты все еще готов пройти через это? – спросила Эмма с бьющимся сердцем.

– Разумеется.

– Тогда первым делом в понедельник я иду к врачу! – объявила Эмма. – Я хочу ребенка, Пит. Я сделала глупость, что так затянула, но мне казалось, что не время, раз мама бо­леет. Но теперь я знаю: сейчас самое время!

– Господи, Эмма, я так люблю тебя! – воскликнул Пит. – Почему ты вдруг решила?

– Это от сидения с мамой, – объяснила она. – Ее жизнь уходит, а я зря трачу свою, потому что боюсь посмотреть правде в глаза. Если у нас не может быть ребенка, мы усыно­вим чужого. Какой же я была дурой.

– Ну, не надо так расстраиваться, – пробормотал он.

– Но я потеряла столько времени. Мы уже давно могли бы встать в очередь на усыновление.

– Давай сначала убедимся, что у нас не может быть соб­ственного ребенка. Я тут читал про искусственное осемене­ние. Высокий процент удач, так что, если не получится с первого раза, можно повторить.

– Это дорого, – заметила Эмма.

– Даже если мне придется продать самого себя, я это сделаю, – пошутил Пит. – Правда, солнце мое, мы спра­вимся. Ведь это для нас сейчас самое главное. Займем, если придется.

– Ты просто прелесть, – сказала Эмма.

– Согласен. Приходи скорей домой, мы еще потрениру­емся.

Джимми вернулся значительно позже семи. Эмма устала, ей не терпелось попасть домой, чтобы все подробно обсудить с Питом. А Джимми к тому же был в дурном настроении.

– Ты что, мне ужин не приготовила? – прорычал он, об­наружив, что в духовке его не ждет ничего вкусного.

Эмма не могла поверить тому, что слышит.

– Нет, – холодно ответила она. – Я не приготовила ужин, потому что полагала, что ты придешь значительно раньше.

– Замечательно! Я тебя вырастил, а ты мне даже поесть не приготовишь. Послушай меня, моя девочка…

– Нет, – резко перебила Эмма, – это ты меня выслу­шай. Я полдня тут просидела, ухаживая за мамой, а ты начи­наешь кричать на меня, едва войдя в дверь. Так не пойдет.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном! – заорал Джимми.

Впервые в жизни Эмма не стушевалась.

– И ты не смей со мной так разговаривать. Если ты бу­дешь продолжать так себя вести, я уйду и больше здесь не по­явлюсь. Вот тогда ты поймешь, как много я для тебя делала.

– Чепуха! – снова прокричал он.

– Когда тебе придется ухаживать за мамой целый день без моей помощи, да еще убирать дом, и стирать, и гладить свою одежду, вот тогда ты, возможно, пожалеешь, папа.

– Кирстен сделает все в один момент, – огрызнулся он.

– Кирстен и пальцем не пошевелит, – заявила Эмма. – У нее своя жизнь, а говорить тебе «нет» она научилась дав­ным-давно. К сожалению, я эту науку только начинаю осваи­вать.

Она взяла свою сумку.

– Я не вернусь, пока ты не извинишься!

Джимми слегка растерялся:

– А как же мама?

– Нам следует подумать о сиделке, нравится тебе это или нет.

– Мне это не нравится! – прорычал отец. – Я так решил – и все.

– Боюсь, теперь не только тебе решать, но и нам с Кирстен тоже. Мы уже не можем ухаживать за мамой самостоя­тельно. Нужно либо нанять сиделку, либо положить ее в больницу. – Она не обратила внимания на гневное лицо отца. – И никогда больше со мной так не разговаривай! Я ухаживаю за мамой, потому что люблю ее, а не ради тебя.

Она ехала домой очень быстро, стараясь освободиться от переполнявшей ее нервной энергия. Она ждала, что начнет чувствовать себя виноватой, станет мучиться от сознания, что подвела всех, кого любила, дав волю гневу. Хорошие де­вочки не грубят своим отцам. Но ничего подобного не про­изошло – она не почувствовала вины, лишь радостное ощу­щение освобождения.

Она нашла Пита на кухне, где он готовил ужин, и броси­лась ему на шею.

– Ты не передумала, надеюсь? – настороженно спро­сил он.

– Ни за что! – ответила Эмма. – Ну и денек у меня се­годня выдался.

На следующий день они долго валялись в постели.

– Приятно иметь тебя в своем распоряжении, – заметил Пит, прижимаясь к ней всем телом.

– Наверное, я слишком много времени проводила с ма­мой, – вздохнула Эмма. – Надеюсь, она в порядке. Вот тут я чувствую себя виноватой.

– Это твой папочка во всем виноват! – рассердился Пит. – Он не должен тобой помыкать, а другого способа проучить его не существует. Держись, радость моя.

– Он не сможет справиться и не сможет в этом признать­ся, – заметила Эмма.

– Это его проблемы. Он не имеет права перекладывать все заботы на твои плечи. Ты с самого рождения ему безро­потно повиновалась. И вовсе не значит, что ты плохая дочь, раз тебе хочется пожить подальше от этого хулигана.

– Все-таки грустно, – сказала она. – Я бы жалела любого, попади он в положение отца. Но до него я не могу досту­чаться. И никогда не смогу.

– Ты ухаживаешь за матерью, – напомнил ей Пит. – Самое главное, чтобы за ней хорошо присматривали. И не позволяй ему пользоваться этим, чтобы манипулировать тобой.