Книга Король и королева мечей - Том Арден

— Морви?

Но Морвен умолк. Подумать только, как низко он пал! Патрулирование, парады, переходы... а в промежутке между ними что? В кого он превратился? В писаря, которому приходилось кропать письма за безграмотных солдат! Порой ему мучительно хотелось вернуться в Агондонский университет и возобновить учебу, прерванную из-за призыва в армию. Он столь многого не понимал и столь многое жаждал познать. Но порой ему хотелось иного: он мечтал не о прежней жизни, а о другой, новой. Но о какой именно — этого он и сам не понимал.

Крам, естественно, прервал его раздумья:

— Так ты ее своими глазами не видал?

— Гм?

— Да девицу Вигглерову. Ту, что из Ириона.

— А у него есть и другая?

— Хватит с него и одной! Морви? — Крам повел свою лошадь так, чтобы обогнуть колдобину, и подъехал вплотную к напарнику. Над их головами низко нависали ветки, с которых немилосердно капало. — А ты думаешь, как это делается? Ну, чтобы у тебя девица появилась?

Морвен вздохнул.

— Надо покопаться в штанах.

— Чего? — покраснел от смущения Крам.

— Карманы следует вывернуть и сосчитать, сколько у тебя монет.

— О, жуть как смешно. Ты же знаешь, я на мели.

— В таком случае у тебя нет возможности завести девицу, так ведь?

Пауза.

— Морви?

— Ну, что еще?

— А у тебя девица была?

— Крам, заткнись, будь так добр!

Крам истерзался. Мало того, что он промок, продрог и проголодался, так еще приходилось Вигглеру завидовать. Мало того, что у Вигглера имелась девушка, так его вот-вот должны были снова повысить в звании. Капрал Ольх — это одно дело, но чтобы Вигглер стал сержантом? Роттси болтал, что будто бы тогда Нирри точно прибудет из Ириона и они с Вигглером поженятся, как пить дать. От одной этой мысли Крам был готов помереть от зависти. Жениться — это же так здорово... Уж это так должно было кому-то повезти, чтобы жениться! Ну а если бы он вот так же умел ушами шевелить, ему-то повезло бы так же, как Вигглеру, или нет? Порой по ночам, когда все спали, Крам садился на кровати и пробовал шевелить ушами. Дело это было непростое. Даже, можно сказать, невероятное — для Крама.

— Несправедливая это штука — жизнь, верно я говорю? — проговорил он мрачно.

И сразу же пожалел о сказанном.

— Справедлива ли жизнь? Ну, вот это, Крам, я понимаю — вопрос, — с готовностью откликнулся Морвен и поправил на носу очки. Из того, что он наговорил затем, бедняга Крам не понял ровным счетом ничего. А говорил Морвен о природе человеческой, о телесных потребностях и еще о чем-то, что на слух Крама звучало как «общий ствол». Краму припомнился ствол здоровенного дуба, что стоял возле его родного дома в Варле. Но нет, наверное, все-таки Морви имел в виду какой-то другой ствол, не ствол дерева. Какой же тогда? Ружейный, что ли? Или все-таки древесный? Тут Крам вспомнил о своем односельчанине по имени Дровер, который как-то раз полез на высоченное дерево за орехами, свалился и разбился насмерть.

— Бедняга Дровер! — пробормотал Крам.

— Что-что? — рассеянно переспросил Морвен.

— Да с дерева он сверзился и разбился насмерть. Это было за день до того, как меня в солдаты забрали.

— Крам, о чем ты говоришь?

— Да о том же, о чем и ты. Ты же сам сказал — «общий ствол». Это дерево ореховое — оно у нас общее было, на всю деревню.

— К твоему сведению, Крам, я говорил о «Дискурсе о свободе» Витония.

— Ну, ясное дело. Знаю.

— Знаешь?

Это было невероятно. Морвен отлично знал о том, что Крам едва умеет читать. То есть он умел прочесть то, что было написано на придорожных знаках или на вывесках постоялых дворов. Мальчишкой, еще в Варле, он выучил буквы на надгробии своего деда — по крайней мере, так он часто говорил Морвену. Но чтобы Крам что-то знал о Витонии?

— Да как же не знать! У этой книжки коричневый переплет, а внутри полным-полно пометок, и странички все вздыбились, какие промокли, после того как мы реку вброд переходили, а книжка-то у тебя в заплечном мешке лежала. И воняет теперь от нее, я тебе доложу, Морви. Между прочим, в корешке у этой книжки червяк живет, а ты не знал? Вот ты вчера вечером у костра сидел с книжкой с этой, так червяк головку из корешка высунул. Хотел было тебе сказать, да ты так зачитался, что и не услышал бы, как я тебя окликаю. Так что я промолчал.

Крам умолк. Дождь усилился. Капли громко стучали по полям треуголки. Дорога впереди сужалась, виднелся крутой поворот. По обе стороны темнел густой лес. Садящееся солнце окрасило горизонт багрянцем.

— Ты все сказал? — кисло осведомился Морви.

— А этот ствол — он толстый или тонкий?

— Что?

— Общий ствол?

— Крам, в самом деле! Что тебе может быть об этом известно! Ведь ты всего-навсего крестьянин, темный варльский крестьянин! Если бы ты слушал меня внимательно, то ты бы понял хоть малую толику из того, что я пытался тебе втолковать. Дело в том, что Витонии объясняет, что правительство должно представлять все слои общества и обеспечивать максимальную свободу каждого из членов общества. Мы все равны! Крам, тебе понятно, что из этого следует? Мы с тобой служим преступному режиму! В детстве я был отъявленным патриотом. Даже тогда, когда уже учился в университете, я верил в то, что политика Эджландии — самая лучшая, и я мечтал о том, чтобы ее гегемония распространилась по всем землям Эль-Орока, покрыла их так, как тонкий соус покрывает мясо!

Соус? Мясо? Краму снова припомнились турнепсы. Он представил, как они запекаются у матери в печке, а потом он мажет их маслом... и поливает сметаной! О, как ему хотелось вернуться домой. Кормили в армии неважно. Паек — он и есть паек. Неплохие бутерброды им дали с собой, вот только если бы их было побольше! Крам наклонился вперед и потрепал шею уставшей кобылы.

— Ты, небось, тоже по овсу стосковалась, а, Мертл? Стосковалась, что и спрашивать.

Морвен не слушал напарника. Эмоционально жестикулируя, он продолжал разглагольствовать, даже не глядя на Крама.

— А потом я прочитал «Дискурс о свободе» Витония, — говорил он. — Каролюс Витоний, гениальный зензанский мученик! Обвиненный архимаксиматом! Отправленный за решетку святой императрицей! Поносимый по сей день профессором Мерколем и прочими лизоблюдами-роялистами! Разве ты не понимаешь, как он открыл мне глаза? О Крам, я мог бы сорвать этот мундир и растоптать его!

Морвен раскинул руки. К его несчастью, его лошадь, которой не слишком понравилась очередная колдобина, именно в этот момент решила остановиться. Мушкет Морвена сорвался с плеча, а сам он покачнулся и упал в грязь.

— Морви, ну ты и балбес!

Крам расхохотался. Он уже собрался было спешиться и помочь другу подняться, когда из-за поворота дороги послышался визг.