Книга Большие гонки - Дэниел Моран

Трент первым делом восстановил дыхание, потом уже собрался с мыслями. Некоторое время смотрел на Лана Сьеррана. Просто смотрел.

Тот терпеливо ждал.

- Ты и твоя сестра, - начал Трент, - ступаете по миру без единой собственной мысли в головах. Два прекрасных молодых человека, сильных, неглупых. Одна женщина, чье имя ты не называешь, взяла вас на воспитание и наполнила ваши головы чужой мудростью. Однако она позабыла предупредить, что чужой мудрости не бывает. Чужая мудрость - это уже не мудрость, а система отвлеченных ценностей, которая может быть только навязана. Она может выглядеть логичной, убедительной, даже захватывающей, но это чужая мудрость. Вам сказали: убивать плохо, но бывают случаи, когда это хорошо. Логично? Вполне. Например, в целях самообороны. Ваша опекунша забыла добавить, что убивать в любом случае плохо. В любом случае! Я прочувствовал это на собственной шкуре, теперь это моя мудрость. Я могу повторить. Убивать скверно! Нельзя убивать!

- Я знаю, - согласился Лан. После короткой паузы он добавил: - Я знаю, что ты был вором. Но я также знаю, что ты убил элитника. Миротворцы утверждают, что ты сгубил сотни людей на спецбазе «номер первый».

Трент резко и отрицательно помотал головой:

- Я не делал этого, Лан! Не делал!! Даже не пытался!!!

- Я верю тебе, - встревожился Лан. - Что ты так разволновался? Я понимаю, ты совсем другой человек. Настоящий товарищ! Это все ставит на свои места. А то вор, вор! Какой ты вор!.. Ты - ворюга, каких еще свет не видывал!

У Трента опустились руки. Он некоторое время смотрел на Лана. Желание послать его куда подальше, сказать что-нибудь оскорбительное покинуло его так же быстро, как возникло. Он кивнул:

- Да, ты прав. Я ворюга. Еще тот ворюга!

27

Чтобы получить право умереть за идею, необходимо заплатить очень высокую цену.

Анатоль Франс. Восстание ангелов

На следующее утро, когда Трент поднялся, Лан уже ждал его.

- Я хочу пойти с тобой, - заявил он. Трент коротко ответил:

- Как знаешь. Только вряд ли тебе это понравится.

Как только Трент выключил движок и в салоне погас свет, их окутала беспросветная тьма. Так и сидели десять минут, с 10.00 до 10.10.

- Ты что, - поинтересовался Лан, - так и торчишь здесь, наблюдая за проезжающими роллигонами?

- И за вездеходами. Я подсчитал, что на восемь роллигонов на этом участке трассы приходится один «хамелеон». Прошло еще несколько минут.

- Скучно, - пожаловался Лан.

- Почитай книгу. Или поспи.

Лан включил свой «глазок». Перед ним тут же, чуть пониже лобового стекла «хамелеона», возник голографический экран размером с ладонь.

В 11.00 по дну провала проехал роллигон.

В 11.15 Лан отложил «глазок» в сторону. Оставил вклю­ченным.

- Скучно, - снова заявил он.

- Поспи.

Лан что-то проворчал, потом перебрался на заднее сиденье. Оно было ему коротко, пришлось поджать ноги. Спал беспокойно, постоянно ворочался и, если откровенно, до смерти надоел Тренту вздохами, каким-то неясным бормотанием, непрекращающимися попытками найти удобное положение. Головой Лан упирался в боковое стекло, распрямить ноги места не хватало, и он постоянно толкал коленями спинку сиденья Трента. В результате тот никак не мог сосредоточиться и полностью переключиться на виртуальное восприятие. К тому же оставленный включенным «глазок» достаточно ярко подсвечивал салон. Наконец Лан каким-то образом ухитрился оседлать спинку заднего сидения и затих. Такая поза была невозможна на Земле, впрочем, и на Луне ее тоже трудно было назвать расслабляющей или удобной.

12.00. Полдень.

В 13.22 на дне балки показался свет, затем в провал въехал миротворческий роллигон. Скоро он промчался мимо укрытия. Затем опять два с половиной часа на дороге было пусто. В итоге получалось, что наибольший промежуток между проходящими в обе стороны машинами составляет около трех часов.

Где-то в пятнадцать часов Лан в очередной раз повернулся и больно задел рукой шею Трента.

- Лан! - воскликнул Трент и подергал парнишку за плечо.

Тот на мгновение открыл глаза, веки его затрепетали, и он вновь погрузился в сон. Его колено упиралось в спинку сиденья водителя, не позволяя Тренту откинуться назад.

- Проснись!

Ноль внимания.

Тренту пришлось перегнуться через спинку, чтобы хорошенько встряхнуть напарника. На этот раз Лан проснулся и ошалело вскинулся, не понимая, что происходит.

- Эй, что ты делаешь?! - возмутился он, протирая заспанные глаза.

- Эта машина не приспособлена для сна, так что убери свои ноги. Ты мне мешаешь. Я не карлик, и мне тоже требуется место. Сиди, где сидишь, и не дергайся.

Лан перебрался на соседнее с водителем сидение, поджал ноги и упер их коленями в грудь. Потом высказал претензию:

- Ты разбудил меня и не дал досмотреть замечательный сон.

- Прошу простить за доставленные неудобства.

- Мне приснился трехрукий парень. Представляешь?..

- Трехрукий?

- Ну да. Замечательный сон. Если бы ты видел, что он вытворял!.. - мечтательно проговорил парнишка.

Тренту в общем было все равно, что вытворял трехрукий парень. Но из вежливости он все же поинтересовался:

- Что именно? Лан засмеялся.

- Если бы тебе приснился трехрукий человек, - спросил он, - как считаешь, чем он начал бы заниматься? Попробуй угадать, какая дурь может прийти в голову трехрукому человеку?

Трент пожал плечами:

- Понятия не имею. Мне никогда ничего подобного не снилось.

Внезапно он повернулся в сторону соседа и пристально посмотрел на него.

Лан не выдержал взгляда Трента и смущенно отвел глаза в сторону.

- Не знаю, что и подумать, - признался он. - Если во сне привидится чудище, которое мучается тем, что не знает, куда пристроить третью руку, к чему бы это, а?

Трент не ответил.

Вдали в небо ударили два луча - то был свет фар очередного транспорта. Потом световые блики запрыгали по покатым склонам балки. Неожиданно отраженный луч уперся прямо в лобовое стекло «хамелеона».

- Черт! - выругался Трент. - Чертовы ублюдки!

- Что за беда?! - удивился Лан. - Все равно мы находимся метров на сорок выше дороги.

- Всего пять минут назад здесь уже промчался роллигон. Почему эти, с Жюль Верна, не могут установить какой-нибудь график? Почему снуют туда-сюда, как им заблагорассудится? Весь мир вращается по строгому распорядку, а они даже такую пустяковину, как расписание движения, не могут составить! Единственный раз в жизни мне потребовалось, чтобы все шло по минутам. Куда там! Миротворцы как были разгильдяями, так и остались. Все у них шиворот-навыворот.