Книга Тени безумия - Юрий Пашковский

Вообще все заклинания, как позади них, так и впереди, были уничтожены.

Кто-то уже побывал здесь – и магические ловушки Мастера у этого кого-то не вызвали особых осложнений.

Особой радости открытие не доставило. Да, можно идти дальше, не боясь Ветряного Резака или Гранитных Мечей, однако повстречаться со сканирующей меткой, оставленной, скажем, Стражами Системы, особо не хотелось. Пускай Божественные Глаза не выявили никакой магической активности или изменений в естественной динамике местного Поля Сил. Магам «Богадельни» по плечу оставить ускользающие от Божественных Глаз чары. Можно создать заклинание, учитывающее уловки, лазейки, вывороты и имитацию под естественный фон, но торчать в гроте декаду Уолт не собирался.

Впрочем, не похоже на Стражей Системы – уничтожить заклинания и оставить действующими простые ловушки. Тут словно проходил некто, беспокоившийся лишь об эфирных импактах.

Поразмыслив, Уолт все же решил на собственный страх и риск продолжить спуск в убежище Мастера.

Спустя двенадцать часов они достигли разрушенных мифриловых врат. На ворота словно обрушился Разъяренный Феникс, разворотил и расплавил благородный металл. Обугленные костяки по другую сторону врат подтверждали использование огненной магии.

Уолт наконец нашел обитель погибшего три года назад в Границе вампира Рруак’раха тар Дивиса Ке’огана, но все оказалось напрасным. Неведомые предшественники Уолта тщательно обыскали весь подземный замок и уничтожили все, кроме самого здания. От обитавших в замке смертных остались лишь ничего не говорящие кости, обломки статуй усеивали покрытый многочисленными трещинами и глубокими ямами пол, утварь обратилась в прах, в книгохранилищах лежал пепел – особый багровый пепел, который остается после применения адского огня из Нижних Реальностей. Помещения, где, судя по всему, Мастер обустроил лаборатории и куда вел след Призыва, превратились в сгустки эфирно-материальных энергий, не фиксируемых гносеологическими и герменевтическими заклинаниями, а для обычного зрения похожие на закрученные люминесцирующие потоки. В них не имелось ничего живого или разумного в том смысле, который вкладывают в эти понятия смертные, и все же нельзя было избавиться от ощущения, что от них исходит голодный алчный взгляд существ, жаждущих не только пожрать плоть, но и поглотить душу.

Уолт едва успел схватить за руку Инвидию, собравшуюся потрогать светящиеся потоки. Материальное тело девчонки могло серьезно пострадать от сконцентрированной в сгустках деструктивной энергетики. Судя по всему, появление Монады Хаоса оставило свой след в ткани бытия, нанесло обширные повреждения реальности, и те, кто ворвался в замок Мастера, отыскали заштопанную на скорую руку прореху, разорвали ее и расширили, предоставив иномировой мощи уничтожить следы деятельности Ке’огана.

Теперь Уолт точно убедился: Конклав не имеет никакого отношения к проникновению в убежище вампира. Несмотря на все свои тайны и секретные исследования, Высший совет всегда закрывал или просто уничтожал Прорывы, будь то разрывы в метрике мира смертных, устроенные Тварями или существами из Эфирных Слоев, или бреши в реальности, проделанные иномировыми Сущностями. Особенно – проделанные иномировыми Сущностями – теми, кто смог проскользнуть сквозь преграды и стражу Бессмертных, кому открыли Врата обитатели Равалона, услышав сквозь сотни миров зов, манящий и лишающий разума.

Незачем было оставаться в разгромленном замке Мастера. Следовало просто уйти.

Вернее, следовало бы – не сопровождай Уолта Инвидия.

Вскинув руки, девчонка закрыла глаза и замерла. Ее пекатум – так она называла свою умную энергию – проявился вихрем сверкающих точек, закружился, скрыв эльфийку внутри себя, и внезапно обратился в башню из плотных рядов шестиугольных зеркал.

Уолт терпеливо ждал. Если что-то возможно найти – Инвидия найдет. Если что-то возможно восстановить – Инвидия восстановит. Девчонка редко говорила о своем пекатуме, как и о бывших товарищах и их способностях, но Уолту в свое время открыла, что манипулирование невероятностями является частью ее силы. Ракура, слышавший только об управлении вероятностями как разделе магии Хаоса, потратил потом неделю, пытаясь понять слова Инвидии. В итоге его штудий только Алфед Лос, исписавший в ходе рассуждений и споров все доски в лекционной аудитории по теоретической магии математическими формулами и геометрическими фигурами, а затем создавший визуальные модели, описывающие действие его формул, уразумел природу манипулирования невероятностями, однако разъяснить ее Уолту так и не сумел.

«И все же вам не стоит задерживаться здесь». – Вришанами Чоупадгохья неспешно вынырнул в разум из бессознательных глубин, где предыдущие предпочитали проводить большую часть времени. Увы, лишь большую.

Предшествующие перерождения напоминали родственников, чей дом сгорел, хозяйство разорилось, а деньги на черный день украл мажордом. И родственный долг требует приютить всю нежданную ораву дядей и теть, кузенов и кузин, племянников и племянниц, а не пройти мимо с задумчивым видом, рассуждая об атараксии. Вот только с каждым днем терпеть родню все сложнее, и, разглядывая фамильное кладбище, все чаще думаешь о новом склепе. Дяди надоедают разглагольствованиями о прошедших временах, когда мечи были острее, а доспехи крепче. Тети надоедают ворчанием о падении нравов и настоящих рыцарях, сгинувших в прошлом. Кузены с кузинами надоедают обсуждениями животрепещущих вопросов – кто с кем переспал, кому с кем стоит переспать и кому с кем спать категорически не следует. Племянники и племянницы надоедают постоянной беготней и ссорами. И частой гостьей в голове становится мысль, что в сгоревшем доме сгорело не все, что могло сгореть.

Поиски псионических средств контроля лишь отчасти увенчались успехом. Целый год ушел на то, чтобы научиться лишать предыдущих доступа к внешним и внутренним образам, скрывать свои мысли, изгонять и на время запирать их в подземельях сознания. Обучил Уолта этому именно Вришанами.

«Почему нам не стоит здесь задерживаться?» – спросил Ракура.

«Помнишь, Архнай объяснял тебе, что мы идеально-психические образования, зависящие от твоих впечатлений больше, чем нам хотелось бы? Что каждый из нас помнит свою жизнь, но вспомнить большую ее часть, находясь в твоем актуальном сознании, не может?»

«Да. Он объяснял это Законом Перерождения и принципами анамнезиса», – и отсутствием Отражения, соединявшим в одно целое воспоминания и навыки предыдущих с воспоминаниями и навыками Уолта. Тень служил мостом между перерождениями и Ракурой, пока Тиэсс-но-Карана сковывала его душу. Тени нет, как нет и заклинания титанов. Зато есть предыдущие.

«Верно. Воспоминания возвращаются к нам, но медленно. Твои ощущения, твой опыт возвращает их. Ты ездишь в Русион – и Дигнам вновь переживает роспись храма Пяти Сотен. Ты уничтожаешь нечисть в Элории – и Александр вспоминает, как писал свой трактат. Ты сражаешься с чернокнижниками Архипелага – и Намир вновь видит, как терпит поражение флот Тысячи островов. Ты спускаешься в скрытую ото всех твердыню – и я вспоминаю, как находился в похожем месте. Месте, где проводились ужасные магические эксперименты, куда явилась по Призыву иномировая разрушительная Сущность, нарушая Запрет богов, месте, которое было уничтожено вместе с этой Сущностью».