Книга На службе у войны: негласный союз астрофизики и армии - Нил Деграсс Тайсон

включая космическую станцию, строительство которой предполагало стыковку с иностранными модулями долговременного пребывания и прием зарубежных транспортных космических кораблей. Причудливая деталь этой картины: спустя несколько месяцев после «доклада Кокса» Конгресс проголосовал за придание Китаю статуса одной из «стран, пользующихся режимом наибольшего благоприятствования» в международной торговле – за исключением аэрокосмической сферы.

Тем временем Франция и Британия обошли поставленные Америкой препоны: начали совместно с Китаем разработку космического аппарата, свободного от ограничений ITAR. Продолжалось и российско-китайское сотрудничество. Китайские ракеты-носители серии «Великий поход» стали привлекательной и недорогой опцией для многих стран. К 2007 году Китай оттеснил Европу с третьего места в мире после России и Соединенных Штатов по запуску спутников, а к 2011 году он обогнал и Соединенные Штаты. Джеймс Клей Мольц заключает, что Китай прошел долгий путь к «успешному преодолению американских санкций, хотя и привлек нежелательное внимание к тому, что центральную роль в его космических программах неизменно играют военные».

Несмотря на очевидную неспособность Америки угнаться за быстрым ростом международного космического сообщества, Конгресс продолжал упрямиться. В конце 2011 года обе палаты согласились на включение в ежегодный закон о бюджетных ассигнованиях открытого запрета NASA заключать с Китаем любые контракты или договоры о сотрудничестве, которые дали бы китайцам доступ к современным западным технологиям, связанным с «национальной или экономической безопасностью». Доступ китайским официальным лицам на какие-либо объекты NASA был запрещен[512].

Эта политика была столь контрпродуктивной и мелочной, что высшие чиновники США, включая не только администраторов NASA, но и президентов, периодически игнорировали ее или, по крайней мере, пытались выйти за ее рамки. В 2005 году Соединенные Штаты предоставили Китаю данные отслеживания космического мусора для расчета безопасной траектории пилотируемой миссии «Шэньчжоу». В 2006 году президент Джордж У. Буш предложил президенту Ху Цзиньтао, чтобы Америка и Китай извлекали совместные выгоды из масштабного космического сотрудничества – правда, когда-нибудь в неопределенном будущем. В том же году администратор NASA Майкл Гриффин встретился на американской территории с помощником руководителя CNSA, а затем, несмотря на противодействие некоторых конгрессменов, сам отправился в Китай – хотя, оказавшись там, и не был допущен на контролируемые армией космические объекты. После американо-китайской встречи в верхах в 2009 году президенты Обама и Ху призвали к «расширению обсуждения сотрудничества в космических науках, к началу диалога о совместных пилотируемых космических полетах и исследовании космоса». В 2010 году Чарльз Болден, следующий директор NASA, съездил в Китай уже с большим успехом, чем его предшественник. В 2014 году спутники были исключены из списка ограничений ITAR. К 2015 году начались дискуссии о приглашении на борт Международной космической станции китайского тайконавта – по-китайски это означает «путешественник по Вселенной». Джон Логсдон, основатель Института космической политики при Университете Джорджа Вашингтона, указывает, что запреты 2011 года являются двусторонними и что приветствовать Китай на борту многонациональной МКС было бы политически остроумным «выходом из тупика, созданного действующими ограничениями». Джонсон-Фриз и Шин отмечают, что стыковочный механизм китайского пилотируемого корабля «Шэньчжоу» изготовлен по российскому проекту: такие же механизмы уже используются на МКС для стыковки с российскими и американскими космическими аппаратами. Тем не менее пока ни один тайконавт на МКС еще не побывал. Впрочем, как полагает Джонсон-Фриз, строящаяся китайская космическая станция «Тяньгун», которая будет сотрудничать с Европейским космическим агентством, имеет шанс стать «де-факто Международной космической станцией», когда Америка и Россия попрощаются с МКС.

___________________

20 января 2017 года Дональд Трамп принес присягу на посту президента Соединенных Штатов. Спустя неделю он издал распоряжение, на постоянной основе запрещающее въезд в США беженцам из Сирии и временно приостанавливающее его для иммигрантов из семи других мусульманских государств, независимо от того, обращаются ли они за разрешением на въезд впервые или возвращаются из поездок за границу. Тысячи протестующих людей и десятки адвокатов заполонили аэропорты. Распоряжение было оспорено в суде.

Эксперты во многих областях используют свое влияние и престиж, осуждая этот запрет на иммиграцию и путешествия. Ученые не составили исключения – в конце концов, законы Вселенной выходят за рамки таких понятий, как гражданство, этническая принадлежность и наследственность. Генеральный секретарь Международного астрономического союза потребовал, чтобы «любые новые или существующие ограничения свободного перемещения граждан мира <…> принимали во внимание необходимую мобильность астрономов, так же как и права человека в целом». Королевское астрономическое общество назвало этот запрет «препятствующим исследователям делиться своей работой с коллегами, что является фундаментальной основой научной деятельности». Представители почти 200 американских научных организаций и университетов поставили свои подписи под письмом президенту, предупреждающим его, что запрет «не позволит многим лучшим и талантливейшим студентам, преподавателям, инженерам и ученым разных национальностей учиться и работать, посещать академические и научные конференции или пытаться открывать новые коммерческие предприятия в Соединенных Штатах». Еще до вступления нового президента в должность физик Ричард Гарвин обратился к нему с открытым письмом, которое подписали несколько десятков специалистов по «физике и технологии производства ядерной энергии и ядерного оружия», в том числе много нобелевских лауреатов. В письме утверждалось, что многосторонняя «иранская сделка» – которую президент в ходе предвыборной кампании часто иронически называл «худшей из всех когда-либо заключенных сделок» и анонсировал отказ от нее – фактически была «мощным препятствием для иранской программы ядерных вооружений». На сегодня сделка все же остается в силе[513].

В конце января, всего через несколько дней после того, как по всему миру прошли многотысячные марши женщин[514], ряд ученых предложил провести 22 апреля 2017 года в Вашингтоне «Марш за науку». Более трехсот научных организаций, в том числе Американское астрономическое общество и Планетарное общество, выразили желание в нем участвовать. В назначенный день число аналогичных маршей во всем мире достигло 610. На вопрос «какова цель марша?» его организаторы отвечают: «Люди, понимающие значение науки, молчали слишком долго, не возражая против политики, которая игнорирует научные доказательства, угрожает как человеческой жизни, так и будущему нашего мира. Нам угрожает будущее, где люди не только игнорируют науку, но и стремятся ее устранить. Продолжать молчать – это роскошь, которой мы больше не можем себе позволить».

Что же мы можем себе позволить?

По состоянию на март 2017 года бюджетные идеи новой администрации на 2017 финансовый год таковы: бюджет Министерства обороны должен был вырасти на 52,3 миллиарда долларов (10 %), при этом значительные процентные сокращения ожидали бюджеты большинства других министерств, агентств и программ: Госдепартамента (29 %), Агентства защиты окружающей среды (31 %), Агентства перспективных исследований в области энергетики (50 %). Прекращалось финансирование таких «излишеств», как Национальный фонд поддержки искусств, Национальный фонд гуманитарных наук и Корпорация общественного вещания. NASA еле удалось спастись: ему срезали всего 1 %. Правда, в